Красотка для маркиза
Шрифт:
Трудный вопрос стоял перед Мелиндой: как добраться до Леминстера? Теперь она уже почти жалела, что отказалась от своего первоначального плана, согласно которому она намеревалась ускакать из усадьбы на Огоньке. Но она понимала, что, зайди она в конюшню за лошадью, конюхи, до смерти запуганные дядюшкой, обязательно сообщили бы хозяину об отсутствии племянницы, если бы она не вернулась через пару часов. Кроме того, им бы могло показаться весьма странным, что девушка отправляется на верховую прогулку одна, в то время как сэр Гектор всегда настаивал,
Но сейчас Мелинда начала сомневаться, хватит ли у нее сил добрести хотя бы до маленькой деревушки Оукл, не говоря уже о том, чтобы в добром здравии добраться до Леминстера и сесть на поезд. Она почувствовала, что вот-вот лишится чувств, и поняла – ей необходимо немедленно передохнуть. Мелинда присела у обочины дороги на небольшой, поросший травой холмик, вытянула ноги и с неудовольствием заметила, что в ее туфли доверху набилась пыль.
Вид подола платья был ничуть не лучше, и она подумала, что если и дальше будет передвигаться пешком, то ко времени прибытия в Лондон будет походить на бродяжку.
Мелинда вытерла лицо крошечным носовым платком из белого батиста. Этот платок она сшила сама и вышила на нем свои инициалы, хотя такие изысканные вещи в ее нынешнем положении бедной родственницы ей и не требовались. Как ее тетушка, так и Шарлотта настойчиво заставляли Мелинду украшать вышивкой носовые платки для них буквально дюжинами, и ей приходилось соединять их инициалы в сложнейшие вензеля. Мелинде нравилось заниматься вышивкой, но у нее было еще очень много другой работы по дому, и, если она не успевала, хозяева всегда под любым предлогом препятствовали ее верховым прогулкам на Огоньке, а то и вообще запрещали подходить к нему.
Вероятно, из-за того, что она как раз в этот момент вспоминала о своей лошади, Мелинда поначалу не услышала характерное цоканье лошадиных копыт, но, когда осознала, что это за звук, в панике вскочила на ноги. Бросив быстрый взгляд на дорогу, она поняла, что не стоит опасаться деревенской повозки, едущей в ее направлении, а посмотрев внимательнее, Мелинда даже узнала эту телегу. Повозка принадлежала Дженкинсу, арендатору одной из ферм, принадлежавших дядюшке Гектору. Когда телега подкатила поближе, Мелинда увидела, что на козлах сидел не сам фермер, а его сын Джим, рыжеволосый лихой парень с постоянной дерзкой улыбкой на лице, которого она встречала во время верховых прогулок.
Мелинда непроизвольно подняла руку, и он, потянув вожжи, остановил крупную деревенскую лошадь рядом с ней.
– Доброе утро! – поприветствовал он девушку с деревенским выговором. – Мисс Мелинда, что-то вы рано сегодня.
– Доброе утро, Джим! Куда это ты собрался? – спросила Мелинда слегка взволнованным голосом.
– Сегодня вторник, мисс, и я должен ехать на рынок в Леминстер.
Мелинда вздохнула с облегчением.
– Пожалуйста, Джим, возьми меня с собой!
Как я, глупая, не подумала об этом раньше!
– В чем же дело, мисс? Добро пожаловать, правда, моя телега не очень подходящий экипаж для благородной дамы.
У Мелинды совершенно не было времени спорить с этим увальнем. С видимым чувством облегчения она подала ему свой багаж и, поставив ногу на колесо, вскарабкалась на высокий ящик, стоящий рядом с Джимом. Голое деревянное сиденье во всех отношениях было очень неудобным, но все же это было гораздо лучше, чем плестись пешком.
– Спасибо тебе, Джим! – проговорила Мелинда с такой горячей благодарностью в голосе, что парень уставился на нее с удивлением.
– Да мне это ничего не стоит, мисс, только что скажет господин сквайр, если узнает, что вы ехали в моей телеге?
– Надеюсь, он этого никогда не узнает, – ответила Мелинда. – Ах, Джим, я не могу тебе ничего объяснить, но давай поторопимся в Леминстер. Я никогда бы не подумала, что смогу встретить кого-нибудь на дороге в столь ранний час.
– Я должен быть там как раз к открытию рынка, – объяснил Джим. – Если я окажусь там пораньше, то продам товар подороже.
Мелинда обернулась и увидела, что повозка была уставлена деревянными клетками с курами, корзинами с яйцами и большими кругами масла домашнего приготовления, обернутыми в льняную ткань.
– Который час? – спросила она у Джима. – В Оукле, наверное, уже многие проснутся, когда мы приедем?
– В такой час немногие, – ответил Джим. – Они там все лентяи, в Оукле.
– Джим, я не хочу, чтобы меня кто-нибудь увидел, – проговорила Мелинда, – и мне не хотелось бы доставлять тебе неприятности за то, что ты взял меня в попутчицы.
– Вы хотите сказать, что господин сквайр не знает, что вы отправились в Леминстер? – спросил Джим.
Мелинда некоторое время колебалась, прежде чем сказать ему правду.
– Нет, Джим, он не знает.
– И вы думаете, что господин сквайр разозлится, когда это узнает? – настойчиво продолжал расспрашивать Джим.
– Боюсь, что да, – ответила Мелинда. – Но я не хочу, чтобы он направил свой гнев и на тебя.
– Я-то ему ничего не скажу, – решительно произнес Джим, – и не бойтесь, найдется немного народу, кто захочет рассказать господину сквайру что-нибудь такое, что приведет его в бешенство.
– Надеюсь, Джим, – согласилась с ним Мелинда. – Возможно, никто и не увидит меня на твоей повозке, а если и увидит, то не решится сообщить моему дяде.
Это была весьма призрачная надежда, но Мелинда уцепилась за нее. Кроме того, уверяла она себя, если кто-нибудь и увидит какую-то женщину, сидящую на деревенской телеге рядом с Джимом Дженкинсом, он вряд ли сможет заподозрить, что эта женщина – юная леди из Холла.
Когда они проезжали через Оукл, Мелинда наклонила голову пониже и надеялась лишь на то, что поля шляпы скроют ее лицо. Когда они достигли окраины деревни, она облегченно вздохнула.
– Все в порядке, – сказал Джим. – Я же говорил вам, что все они в Оукле лентяи.