Кратер Циолковский
Шрифт:
Андрей любил дядю за общительный характер, за смелость, за то, что он очень напоминал отца. И хотя Сергей Степанович частенько поругивал племянника, тот никогда не обижался. Была у дяди удивительная особенность - быстро разбираться в событиях. «Специальность у меня такая, - хитро улыбался он.
– В смысле анализа обстановки могу потягаться с электронной машиной». И поэтому все его нотации Андрей воспринимал как должное.
– Так, так, - сказал дядя, выслушав короткий рассказ Андрея.- Значит, ты уже на пятом курсе… Сколько же это лет мы не виделись? Год, два?
– Четыре, дядя.
– М-да! Время летит - невероятно! А живешь ты роскошно. Прямо не скажешь, что общежитие. Один?
– Сейчас один. Раньше по двое жили, а дипломнику полагается отдельная комната.
– Балуют вас. Мы, брат, по десятку жили вместе. И не в такой благодати! Полагается… Ишь ты! Анкету заполнил?
Дядина манера задавать неожиданные вопросы всегда сбивала Андрея с толку.
– Какую анкету?
– не понял он.
– Знаем, какую. Что ж не похвалился, что в Комитете сегодня был?
– А-а… Так что ж хвастать - еще ничего не ясно. А как ты узнал?
– Знаем как. Секрет. По форме 1-А?
– Да.
– Значит, быть тебе космонавтом. Можешь не сомневаться. А ты, небось, и сам не веришь? Признайся, не веришь?
– Почему?
– солидно сказал Андрей.
– Говоря откровенно, я ждал этого. Да тут и нет ничего удивительного. Сам заработал, своими руками…
Дядя вдруг рассвирепел.
– Что? Ах ты, свиненок этакий!
– загремел он.
– Сам! Сам ты нуль без палочки, вот ты кто!
– Да я…
– Нет, ты молчи! Слушай, что говорю…
Он походил по комнате, потом легким прыжком удобно уселся на подоконнике, заговорил более миролюбиво.
– Когда-то такие, как ты, беспризорниками становились, с голоду помирали. Останется парнишка сиротой и можно считать, что пропал. А ты на готовеньком жил, о куске хлеба не думал. Государство о тебе заботилось, народ. Народ, понял? В сто раз больше сделаешь, в тысячу - все равно останешься в неоплатном долгу. А то - сам!
– Я же понимаю это, дядя. Я совсем другое хотел сказать.
– Мало вы думаете о своем долге, вот что! Запомни: о собственных заслугах меньше всего распространяйся. По математике что у тебя?
– Пятерка, - улыбнулся Андрей.
– Давно когда-то слышал я умные слова. Человек - это дробь. В знаменателе - то, что он думает о себе, а в числителе - что о нем думают другие. Вот и делай вывод…
Андрей хотел пошутить по этому поводу, но, взглянув на серьезное лицо Сергея Степановича, не решился.
– То-то. А самое главное - потом не забывай об этом. Зашевелятся тщеславные мыслишки, так ты их сокращай, сокращай. Пусть знаменатель к нулю стремятся…
– Пойдем, дядя, в кафе, - предложил Андрей.
– Недалеко, на нашем же этаже. А то я даже чаем не могу тебя угостить.
Сергей Степанович посмотрел на свой старинный штурманский хронометр.
– Не могу, братец. Через час опять улетаю. Так что остается только пожелать тебе всего наилучшего. Жениться-то еще не надумал?
– Я, дядя, на девушек и смотреть боюсь, - пошутил Андрей.
– Еще загляжусь на какую - и весь режим тогда пропал…
– А вот это ты зря! С меня пример не бери! Я просто неудачник. А хорошая подруга…
– Дядя, на эту тему распространяться не будем, - жестко сказал Андрей.
– Ладно, могу помолчать. Только запомни: космонавты тоже люди. А Маркс недаром любил изречение «homo sum…» Ой, Андрейка, не получится из тебя монах…
– Дядя!
– Молчу, молчу. А впрочем - можно и в кафе заглянуть. Успею! Кто знает, когда мы с тобой снова увидимся…
В этом разговоре не было ничего особенного. Но он жил в памяти Андрея рядом с самыми дорогими воспоминаниями. Через месяц после встречи с дядей Андрей развернул еще пахнущие типографской краской страницы вечернего выпуска газеты, и в глаза ему бросилась фотография в черной рамке. Смуглый бритоголовый человек в строгой форме пилота смотрел на него внимательно и чуть насмешливо. «При исполнении служебных обязанностей трагически… - забились в руках косые строчки текста, - замечательный полярный летчик…»
– Дядя… - растерянно прошептал Андрей.
– Как же ты так, дядя?
«Такая уж наша профессия!
– вспомнил он.
– Да, недаром говорил когда-то Сергей Степанович, что летчику просто несолидно умирать своей смертью…»
Андрей совсем не думал о том, что он выбрал еще более опасную профессию. Но это было закономерно. Когда солдат падает в бою, его товарищи продолжают атаку. Им просто некогда думать о смерти. Самое главное - вперед. Через трудности, через опасности - вперед. Только так завоевывается победа.
Небесные братья
Оранжевый пятнистый жучок, деловито перебирая угольно-черными лапками, полз по травинке вверх. Тонкий стебелек гнулся под его тяжестью. Костров подставил палец, и жучок перебрался к нему на руку.
– Божья коровка, полети на небо… - нараспев заговорил Костров.
Жучок повернулся на суставе согнутого пальца, выпустил рыжие крылья и растаял в веселой голубизне хорошего летнего дня.
Костров проводил его взглядом, беззаботно засмеялся, легко опрокинулся на спину.