Краткая история белковых тел
Шрифт:
Алёна была брюнеткой, милой, остроумной, говорливой.
– - Ты сегодня с Лизкой поедешь?
– - поинтересовалась она, оторвав взгляд от экрана монитора.
– - Да, вместо Кравчука.
– - Понятно, -- протянула моя соседка, и в интонации её голоса мне послышался намёк.
– - А что? Это опасно?
– - Для тебя?
– - Алена усмехнулась.
– - Вряд ли! Ты же у нас теленок, до тебя туго доходит.
– - Ты, о чем?
Василькевич повернулась ко мне в кресле, закинула ногу за ногу. Она была в черных брюках, которые ей шли.
– - Помнишь, в прошлом году у нас работала девочка, -- начала Алёна, -- сидела напротив тебя...
– - Ну, помню, и что?
– - Она на тебя имела виды, а ты, тупил, сидел как чурбан и ничего не видел.
– - А что я должен был видеть?
– - Вот-вот, ничего! Она тебе строила глазки, кокетничала, а ты даже её в кино не пригласил, на худой конец поужинать. С тебя бы не убыло, ведь так?
– - Почему я должен был её куда-то приглашать?
– - с недоумением понитересовался я.
– - А если она мне не нравилась?
– - Ты странный парень, Данила. Не нравилась, ну и что? Тебя никто не заставлял жениться, просто занялись бы сексом -- тоже развлечение. А ты сидишь как сыч всё время один и один, пялишься на монитор, потому и останешься холостяком. Вечным!
Алёна отвернулась от меня к своему компьютеру, как бы показывая, что ей больше не о чем разговаривать, и что она потеряла ко мне всякий интерес.
– - Ты сама-то на себя посмотри -- от женихов отбоя нет!
Мою язвительную реплику Алёна пропускает мимо ушей, продолжая читать что-то на компьютере и не обращая на меня никакого внимания. Но затем какая-то мысль приходит в её симпатичную головку.
– - Слушай, Даник, одолжи пару тысяч, край как надо!
– - Ты же брала у меня на прошлой неделе пятерку. Кстати, до сих пор не отдала.
– - Да ладно, не парься! Запиши на мой счет.
С недовольным ворчанием, протягиваю деньги. Что поделать, если не могу отказывать девушкам -- так уж устроен! Но разбираемая внутри досада меня не оставляет. Я вяло замечаю:
– - Пользуетесь моей слабостью.
Алена пренебрежительно хмыкает и вновь погружается в работу.
3.
Мое раздражение перекидывается на самого себя, и я решаю заняться широкими обобщениями. Хочется поразмышлять о чём-то таком вечном, глобальном и в то же время достаточно близком, чтобы задевало именно меня.
И я думаю о нас, о таких, как я. В самом деле, кто мы? Откуда?
Отчего-то в голову приходит, что мы -- тупые, бесчувственные, белковые тела. Протеин в чистом виде. Нас любят поедать те, у кого острые зубы, кто следит за здоровьем, поддерживает спортивную форму. Мы, словно сельди в бочке, кильки в томатном соусе, лежим рядком, а консервной банке, готовые к употреблению. Как на карикатуре в одной из английских газет, изображавшей прибалтийских гастарбайтеров в виде мелких рыбёшек. Потом приходят вот такие Алены и Лизы, берут в руки нож с вилкой и съедают нас без остатка.
Почувствовав себя килькой, я невольно ежусь от этого неуютства: быть пигмеем еще куда ни шло, пигмей все-таки человек, хоть и маленький. Но вот килькой?
В это время появляется Лиза Соснина. Заметив на моем лице задумчивое выражение, она вновь цепляет на губы неприятную усмешечку.
– - Готов?
– - уточняет она и, не ожидая ответа, добавляет, -- поехали!
Автомобиль, везший нас, оказался служебным "Фордом". Мы вольготно расположились на заднем сиденье, но разговор не клеится, поэтому большей частью молчим. Я скучно посматриваю в окно, Соснина уткнулась в мобильник, и ведёт активную переписку с неизвестным корреспондентом. Подозреваю, что это Иван, а, впрочем, мне всё равно.
Соснина хотела презентовать наш банк одной из крупных полиграфических компаний, но мне до этого нет дела. Презентации -- не моё, чисто женское занятие, где нужно много говорить, где полагается, чтобы язык был хорошо подвешен, где приходится много улыбаться и притворяться. Презентации как раз для таких девушек как Лиза, вот пусть и старается!
В сущности, я не очень понимаю, зачем оказался с ней в одной машине, сижу вместе на заднем сиденье. Если она на меня не обращает внимания, хотя я в тайне надеялся на другое, тогда для чего поездка? Как-то всё глупо!
– - Смотри!
– - она ощутимо тыкает меня в бок.
– - Смотри, какую собачку выложили на фейсбуке.
Соснина поворачивает ко мне яркий экран сенсорного телефона, демонстрируя большую и добродушную мордочку собаки неизвестной породы.
– - Не знал, что ты собачница, -- удивленно бормочу я.
– - Очень люблю собачек! А тебе кто больше нравится, кошки или собаки?
– - Никто!
– - я отворачиваюсь к окну.
– - Да, ладно!
– - Соснина смеётся сухим смешком.
– - Хочешь, я тебя приласкаю?
От неожиданности я смущаюсь, не зная, что ответить. И всё же, хотя её слова и прозвучали довольно игриво, в их фривольности чувствуется фальшивость -- ничего она не собиралась со мной делать: ни ласкать, ни ругать. Похоже, ей всё равно, как если бы рядом сидел манекен в мужском костюме, с которым можно общаться безо всяких напрягов, ведь от манекенов не ждешь подвоха.
Тем не менее, слова прозвучали, и я с беспокойством поглядываю на седой затылок водителя, на его сосредоточенное лицо, отражающееся в зеркале заднего вида, которое кажется невозмутимым. Кто его знает, может он слышал и не такие слова, видал сцены похлеще?
Соснина в это время протянула руку к моей коленке, и стала гладить её, тихо приговаривая:
– - Хорошая, хорошая!
Голос Лизы звучит с теми ласковыми интонациями, с тем выражением, с которым обычно хозяева гладят своих домашних питомцев. Только я не был её собачкой или цепным псом, я был сам по себе. По крайней мере, мне так казалось.
– - Убери руку!
– - попросил я не очень убедительно.
– - Тебе неприятно?
– - Я... мне...
Лиза продолжает гладить молча, но затем, видимо, ей надоело, и она смеётся.