Краткая история денег
Шрифт:
Просто какое-то повторение на новом уровне удивительного «безмонетного периода» русской истории, когда уже в поздние «зрелые» средние века на Руси вдруг исчезли монеты. Крупные выплаты производились слитками серебра или золота, но для покрытия повседневной торговли денег не было, и общины стали снова возвращаться к бартеру и примитивным заменителям денег вроде беличьих шкурок. Только ли татары были в этом повинны? Историки до сих пор спорят на этот счет. Равно как и о том, кто виноват в нехватке наличности, в возрождении бартера и появлении эрзац-денег в 90-е годы ХХ века…
Ведь это к тому времени относится оригинальное явление – превращение «безнала» в «нал»
Но, подводя итоги, были ли деньгами уральские франки? В некоторой, не очень значительной степени. В другой исторической ситуации им могла быть уготована иная, более славная судьба, но на Урале 90-х они успели недолго побыть лишь неким отдаленным подобием английских деревянных «тэлли». В самом конце века они еще раз попытались вернуться в экономический оборот, компенсируя опять-таки проблемы с ликвидностью на промышленном предприятии. Но это уже было больше похоже на фарс – уральские франки закончили жизнь с жирным штампом: «талоны на питание».
А вот сертификаты, боны и специальные «чеки» советского времени были в большей степени настоящими деньгами, чем их обычные, официальные «коллеги». Советский рубль потому не мог именоваться полноценной валютой, что ему не разрешали измерять спрос и предложение и служить инструментом ценообразования. Отсюда уже следовало и поражение в других денежных правах, включая и способность конвертироваться в доллары и другие СКВ.
Денежные суррогаты Внешэкономбанка и Внешпосылторга свои функции выполняли исправно. Магазины «Березка» снабжали отличным ассортиментом товаров советских загранработников, согласившихся вернуть государству часть своей валютной зарплаты. Но и тут нельзя было обойтись без иерархии. Сначала существовали три категории сертификатов: с синей полосой – для совграждан, трудившихся в соцстранах, желтой – в развивающихся, и совсем без полосы, высшей, самой заветной категории – для тех, кому было оказано высшее доверие: представлять СССР во враждебном капиталистическом окружении.
Есть, правда, и более грубое объяснение такой системы – тех, кто работал в капиталистическом изобилии, надо было сильнее мотивировать – чтобы не поддавались всяким соблазнам. Кроме того, сдаваемая ими валюта была элементарно более ценной для государства, вот за нее и давали больше реальных благ. Возможно, все три соображения принимались в расчет.
Так или иначе, но разные сертификаты выстраивались строго по ранжиру и имели, соответственно, очень разную стоимость на «черном рынке».
В середине 70-х все три категории заменили на одинаковые «чеки Внешпосылторга», которые на чеки вовсе не были похожи, такое название, видимо, дали им, не найдя других. Поражало, что даже копейки печатались на бумаге, чеканить отдельные монеты было, видимо, накладно. Да и как их тогда называть? Алтыном, резаном, куной?
Замена, впрочем, была фальшивой – были введены соответствующие коэффициенты для различных по ценности валют: совсотрудник в Ираке мог получить, например, за свою номинальную зарплату почти в пять раз больше, чем его коллега в Польше или ГДР. В какой мере все эти чеки и сертификаты были деньгами? Превосходя нормальный, общий советский рубль по своей покупательной способности и обеспечивая баланс спроса и предложения в замкнутой общине загранработников, они не могли, тем не менее, полноценно выполнять другие денежные функции.
Зарплаты
Отсюда и курс: девяносто инвалютных копеек за доллар США. Откуда отсюда? С потолка…
Два мира – реальных денег и денег административных – не могли отделиться друг от друга, им надо было взаимодействовать. Для этого им нужен был посредник, как бы переводчик. Инвалютный рубль во всех своих формах и был таким посредником. Но деньгами в полном смысле слова его считать нельзя.
Есть еще один вид бумажных, тоже ненастоящих денег, которые тоже должны соединить два несовместимых мира. Это китайские «деньги преисподней» («Hell Money»), широко применяемые при погребениях. Никаких иных функций у них нет.
Эта целая многомиллионная индустрия, поскольку китайцы по всему миру покупают и используют их в больших количествах. На банкнотах обозначены цифры – например, 10 миллионов долларов или даже миллиард – это не имеет решающего значения, цена «адских банкнот» определяется прежде всего качеством выделки, а потом уже только номиналом. Их сжигают в специальных печах, и считается, что они попадают вместе с умершим в преисподнюю, где ему должны либо определить наказание за грехи, либо назначить к перевоплощению, либо отправить в рай. Видимо, предполагается некоторый элемент коррупции в преисподней, коли эти деньги могут помочь в загробной жизни облегчить участь. Но, возможно, они покупают и некие бестелесные удовольствия.
Эти загробные деньги, без сомнения, являются и товаром и символом, но совсем не в монетарном, не финансовом смысле слова.
Товар против символа
Эти два термина чаще всего встречаются в определениях денег. Но вступают между собой в противоречие, я бы даже сказал: в схватку и требуют от вас определиться: на чьей вы стороне?
Из всего мной уже написанного, наверно, понятно, что я свою ставку сделал довольно твердо, я – за символ.
Хотя очень хорошо понимаю и сторонников первого. Вот, например, мой коллега по «Известиям», а ныне один из директоров весьма уважаемой компании Михаил Бергер очень эмоционально реагирует на этот спор: он «категорически не согласен» с теми, кто отвергает товарные качества денег. Ведь у денег есть своя полезность, а значит, и своя стоимость. У денег есть цена, разве нет? Добывая кредиты для своего бизнеса, высчитывая, сколько надо будет в месяц и в год платить за эту жизненно необходимую субстанцию, трудно думать иначе. Это же вам не абстрактные теории – это реальная практика! Да и любой нормальный человек, практик, а не теоретик мыслит также, говорит Бергер. Он знает, он может отложить часть своей зарплаты и «продать» ее – за некоторую сумму. Причем надо еще «поторговаться», то есть выяснить, какой банк, по какому депозиту и на каких условиях ее «купит». И наоборот, взяв кредит на стиральную машину, ты тоже платишь за деньги банку и тоже сначала прицениваешься, как бы «купить» их подешевле. Есть цена, есть купля-продажа, как же можно спорить с тем, что деньги – товар, хоть и специфический?