Краткая история мифа
Шрифт:
Некоторые герои палеолитических мифов сохранились в позднейших мифологических сюжетах. К примеру, образ древнегреческого Геракла почти наверняка представляет собой пережиток эпохи охотников [24] . Геракл даже носит звериную шкуру, как пещерный человек, и вооружен палицей. Он шаман и великий охотник; он спускается в подземный мир, разыскивает плоды бессмертия и возносится в мир богов, на Олимп. К эпохе палеолита [25] , вероятно, восходит и греческая богиня Артемида, «зверей господыня» [26] .
24
Вальтер Буркерт. Homo Necans, 94–95.
25
Вальтер
26
Гомер. Илиада, 21:470, пер. Н. Гнедича.
Охота была исключительно мужским занятием, но при этом священное начало в эпоху палеолита нашло одно из самых своих ярких воплощений в женском образе. К этому периоду относятся древнейшие статуэтки, изображающие беременную женщину, которые находят повсеместно в Африке, Европе и на Ближнем Востоке. Артемида – лишь одна из множества ипостасей грозной Великой богини, которая не только властвовала над животными, но и являла собой источник всей жизни. Однако это не заботливая Мать-Земля: она неумолима, мстительна и сурова. Сама Артемида требовала кровавых жертв и жестоко карала тех, кто нарушал ритуалы охоты. Эта ужасная богиня надолго пережила эпоху палеолита. В турецком городе Чатал-Хююк, основанном в 6-м или 7-м тысячелетии до н. э., археологи обнаружили большие каменные рельефы, на которых богиня изображена во время родов. Иногда по бокам ее помещены изображения животных, бычьих рогов или кабаньих черепов – это реликвии удачной охоты, а также символы мужской силы.
Почему же в агрессивном мужском сообществе богиня обрела столь важную роль? Богиня из Чатал-Хююк вечно порождает новую жизнь, но ее партнер, бык, обречен на гибель. Охотники рисковали жизнью, чтобы добыть пропитание женщинам и детям. Связанные с охотой тревога и чувство вины в сочетании с неудобствами ритуального воздержания вполне могли переноситься на образ могущественной женщины, требующей непрестанного кровопролития [27] . Охотники видели в женщине источник новой жизни; именно женщины, а не мужчины, так часто гибнущие на охоте, обеспечивали продолжение рода и сохранение племени. Так женщина превратилась в священный символ самой жизни – жизни, ради поддержания которой необходимо постоянно приносить в жертву мужчин и животных.
27
Вальтер Буркерт. Homo Necans, 78–82.
Даже из этих отрывочных сведений о нашем палеолитическом прошлом становится ясно, что мифология отнюдь не являлась утешительным развлечением. Она побуждала людей взглянуть в глаза неумолимым истинам жизни и смерти. Человеку было присуще трагическое мировоззрение. Он стремился к небесам, но понимал, что путь к этой цели лежит через осознание собственной смертности, отречение от безопасного обыденного мира, нисхождение в бездну и гибель прежнего «я». Мифология и связанные с ней ритуалы помогали людям эпохи палеолита переходить с одной ступени жизни на другую таким образом, что смерть в конечном счете воспринималась как последняя инициация, ведущая к иному, совершенно неизвестному образу бытия. Эти древнейшие представления не были утрачены и впоследствии, когда в истории человечества началась очередная великая революция.
3
НЕОЛИТ: МИФОЛОГИЯ ЗЕМЛЕДЕЛЬЦЕВ (8000–4000 гг. до н. э.)
Примерно десять тысяч лет назад люди изобрели земледелие. Охота уже перестала быть главным источником пропитания: оказалось, что земля таит в себе неисчерпаемые запасы пищи. Трудно назвать событие, сыгравшее столь же важную роль в истории человечества, как аграрная революция, свершившаяся в эпоху неолита. Благоговение, восторг и ужас первых земледельцев отразились в мифологии, которую они развивали, приспосабливаясь к новым обстоятельствам, и фрагменты которой сохранились в мифологических сюжетах более поздних культур. Земледелие было порождено логосом, но, в отличие от научно-технической революции наших дней, не воспринималось как сугубо мирское явление. Оно вело к великому духовному пробуждению, благодаря которому люди обрели совершенно иные представления о мире и о самих себе.
К новой науке возделывания земли относились с религиозным трепетом [28] . Люди эпохи палеолита считали охоту священнодействием, теперь же сакральный статус приобрело и земледелие. Обрабатывая поле или собирая урожай, земледелец должен был хранить ритуальную чистоту. Наблюдая за тем, как зерно погружается в почву и там, во тьме, прорастает и неким чудом порождает новую жизнь, человек осознавал действие тайной силы, скрытой в недрах земли. Урожай воспринимался как богоявление, откровение Божественной энергии, и земледелец за работой ощущал, что вступает в область священного и соприкасается с миром чудесного
28
Мирча Элиаде. Трактат по истории религий, 331–343.
29
Мирча Элиаде. Мифы, сновидения, мистерии, 138–140; Трактат по истории религий, 256–261.
Чтобы тайная сила земли не истощилась, люди проводили ритуалы, призванные поддержать ее и пополнить. Они выбрасывали первые семена, принося их в жертву, и оставляли несобранными первые плоды урожая, полагая, что тем самым обеспечивают восстановление священной энергии. Есть свидетельства, что в Центральной Америке, в некоторых районах Африки, на островах Тихого океана и на территории расселения индийских дравидов практиковали даже человеческие жертвоприношения. В основе всех этих обрядов лежат два принципа. Первый – это убеждение, что нельзя получить что-либо, не отдав чего-то взамен: за все нужно платить. Второй – целостное мировосприятие. Священное не мыслилось метафизической реальностью, оторванной от природного мира. Напротив, соприкоснуться с ним можно было лишь через земной мир и плоды земли, которые сами по себе считались священными. Боги и люди, животные и растения имели одну природу, а следовательно, могли укреплять друг друга и придавать друг другу сил.
Человеческая сексуальность, к примеру, отождествлялась по существу с Божественной силой, оплодотворяющей землю. В ранних неолитических мифах урожай считался плодом иерогамии – священного брака: почва была женщиной, зерно – Божественным семенем, а дождь – соитием неба и земли. В период сева мужчины и женщины вступали в ритуальные половые сношения. Союз мужчины и женщины, сам по себе воспринимавшийся как священнодействие, пробуждал животворные силы почвы, а лопата или плуг земледельца играли роль священного фаллоса, проникающего во чрево земли, дабы породить новую жизнь. Согласно Библии ритуальные оргии такого рода, к немалой ярости пророков Осии и Иезекииля, проводились в Израиле вплоть до VI века до н. э. Даже в Иерусалимском храме устраивали церемонии в честь Ашеры, ханаанской богини плодородия, и практиковали священную проституцию [30] .
30
Ос. 4:11–19, Иез. 8:2-18, IV Цар. 23:4–7.
Однако на ранних стадиях неолитической революции земля не всегда ассоциировалась с женским началом [31] . В Китае и Японии она первоначально считалась бесполой и лишь позднее, вероятно, под влиянием материнской роли женщины в семье, приобрела черты матери-кормилицы. В некоторых культурах землю вообще не персонифицировали, но почитали как священную. Она производила на свет все сущее точно так же, как мать порождает детей. В некоторых из древнейших европейских и североамериканских мифов творения первые люди выходят из земли, подобно растениям: они зарождаются в подземном мире, откуда затем выбираются на поверхность, или же прорастают, как цветы, после чего матери собирают их [32] . Если прежде люди помышляли о восхождении на небеса для встречи с божествами, то теперь они установили ритуальную связь со священными силами, заключенными в земле. Обнаружены неолитические лабиринты, схожие с пещерами в Ласко, но ведущие не на встречу со священными животными, а во чрево Матери-Земли, к мистическому истоку всего сущего [33] .
31
Мирча Элиаде. Мифы, сновидения, мистерии, 161–171; Трактат по истории религий, 242–253.
32
Мирча Элиаде. Мифы, сновидения, мистерии, 162–165.
33
Мирча Элиаде. Мифы, сновидения, мистерии, 168–171.
Мифы творения эпохи неолита утверждали, что человек принадлежит земле в том же смысле, что и скалы, реки и деревья. Поэтому он должен почитать природные ритмы земли. В других сюжетах огромное значение придается связи человека с тем или иным местом: эта связь прочнее, чем узы родства. Мифы такого рода были особенно распространены в Древней Греции. Эрихтоний, пятый мифический царь Афин, появился на свет из священной земли Акрополя, и в честь этого чудесного события еще в глубокой древности возвели особое святилище.