Краткая История Тьмы
Шрифт:
Сирень ждала. Гость явно хотел им что то предложить. Сирень даже знала что. Спасение. Жизнь. Радость. Солнце. Чайные клиперы, несущиеся через Атлантику. Будущее. Прошлое. Все, что захочешь.
И даже больше.
Надо только…
Ему ведь что то нужно, думала Сирень. Просто так он ведь их спасать не собирался, Сирень в этом была уверена практически абсолютно.
— Я давно за вами наблюдаю, — сказал гость. — И вы мне симпатичны. Очень симпатичны. Толковые ребята…
Незнакомец с некоторым
— Одним словом, я предлагаю вам спасение, — гость указал пальцем в потолок. — Эвакуацию.
— Куда это? — тут же спросил Клык.
— Какая тебе разница? — усмехнулся гость. — Достаточно того, что там с потолка не льется бетон. Или этого мало?
Клык со скрежетом пожал плечами.
— Не переживайте, — успокоил гость. — Из одной западни в другую я не собираюсь вас перетаскивать. Там, куда мы отправимся, довольно хорошо. Во всяком случае, лучше, чем здесь. Правда, немного холодно… Но зато есть еда. И вообще…
Он покрутил ножом в воздухе.
— И вообще, это место, где сбываются мечты.
— Тогда я согласен, — сказал Клык. — Я вам так намечтаю, вздрогнете.
— А что за мечты то? — спросила Клавдия.
— Ну… Не знаю, как будет конкретно с вами… — гость почесал подбородок. — Прецедентов не было… В крайнем случае я высажу вас где нибудь в Конотопе…
— Я в Сызрани родилась, — объявила Клава.
— Сызрань еще лучше. Вы окажетесь в Сызрани, и там немедленно сбудутся все ваши мечты. Обещаю.
Клавдия кивнула.
Место, где сбываются мечты, усмехнулась про себя Сирень. Ага.
— А что взамен? — поинтересовался Дрюпин. — Что тебе от нас то нужно?
Гость рассмеялся. Смеялся он так искренне и заливисто, что Сирень позавидовала — она вот так смеяться не умела. Так беззаботно. Наверное, чтобы так смеяться, нужно прожить необычную жизнь. Страшную.
— Повеселил, — гость утер слезы. — Нет, честное слово, повеселил. Что мне от вас надо?
Он посмотрел на каждого.
— Что мне от вас надо… В сущности, ничего. Вы мне ничего не можете предложить, у меня и так есть почти все. Так что…
Гость помотал головой.
— Так что ничего мне от вас не надо.
Бетон прибывал. Он залил комнату уже до дивана. Совсем немного осталось, подумала Сирень. То есть недолго.
— Знаете, мои казематные друзья, иногда хочется совершить что нибудь доброе и бескорыстное… Что может хотеться человеку, у которого и так все есть?
Незнакомец поднялся со стула, сунул руку в правый карман комбинезона.
— Не здесь, — ухмыльнулся он. — С годами становишься забывчивым…
Он ухмыльнулся и послал Сирени бессовестный воздушный поцелуй. И тут же принялся копаться в другом кармане, достал горсть чего то сверкающего, и Сирень вдруг поняла, что это бриллианты. Крупные, наверное, размером с кедровый орех каждый. Незнакомец разжал ладонь, и бриллианты потекли вниз. Они падали на его наколенник, отскакивали, распрыгивались и увязали в бетоне, и это опять было красиво.
— Вот так примерно, — незнакомец стряхнул с ладони алмазы. — Вот так. Одним словом, я приглашаю вас в небольшое путешествие в счастье. Или вам нравится это место?
— Мне нет, — тут же ответил Дрюпин. — Очень не нравится. В этом месте есть что то… нехорошее.
— Ты совершенно прав, мой верный Дрюпин, ты совершенно прав, — незнакомец отряхнул ладони. — Место паршивое. Просто очень паршивое. Я то знаю.
Сирень заметила, как дрогнули у него губы, немного дрогнули, самую чуть.
— Это самое паршивое место в мире… Если ковырнуть поглубже здешние стены, то они потекут кровью. Анаконды–Анаконды — это далеко не самое страшное…
Он плюнул в бетон.
— О, мои новые друзья, здесь творились вещи гораздо более ужасные… Впрочем, воспоминаниям предадимся потом. А это место — конечно, самое поганое, — повторил он. — И самое великое. Но мне не жаль, что его больше не будет. Я, знаете ли, не сентиментален. Ностальгия — удел неудачников…
— А ты болтлив, — перебила Сирень.
— Это годы. Возраст. Совсем недавно я был совсем другим — бестрепетным и неудержимым, и верил в идеалы. Теперь я совсем другой. Я даже зубы чищу раз в три недели…
Бамц! Вышибло решетку вентиляции, бетон разбрызгался по комнате, незнакомцу попало на голову, стекло по лицу.
— Что за дрянь… — он поморщился. — Обычное ванхолловское скотство, не мог, собака, сделать вкусный бетон… Вообще, это зверское варварство, должен вам доложить, топить людей в невкусном бетоне. Мы будем топить во вкусном бетоне, клянусь Тутанхамоном.
Он был среднего роста, крепок и уверен в себе, еще уверенней Сирени, она почувствовала это. А еще ей отчаянно казалось, что она с ним где то уже встречалась. То есть точно встречалась…
И вдруг она его узнала.
Тогда, на базе, ночной визит, у нее «теслы», у него меч. Они схватились, и он победил. Ах ты…
— Итак, мы уходим! — провозгласил он.
— Я остаюсь, — сказала Сирень.
Клык. Клавдия, Дрюпин, они с удивлением, незнакомец без особого.
— Я остаюсь, — повторила Сирень.
— Это…
Он задумался и щелкнул пальцами, как бы призывая вдохновение.
— Круто, — сказал Дрюпин. Незнакомец поморщился.
— Гуманитарные науки явно не твой конек, мой верный Дрюпин, — сказал он. — Впрочем, пусть будет круто. Круто так круто. Это круто. И не смею вас, мадемуазель, задерживать. Оставляем вас в обществе анаконд и супербетона. Впрочем, с анакондами ты, кажется, справилась.