Краткий философский словарь
Шрифт:
Разум не определяет волю, следовательно, считает Ю., разум не может стать основой нравственного поведения. Хотя человек следует своим личным интересам, его эгоизм небеспределен. Человек – изначально общественное существо. Он получает бескорыстное удовольствие от совершения нравственного поступка. Человеку присуще также чувство симпатии, благожелательности по отношению к другому, он легко перенимает не свойственный ему образ мыслей, готов встать на точку зрения другого человека, «заражается» его радостью и горем. Основой нравственного поведения, наряду с симпатией и удовольствием от совершения добрых поступков, Ю. считает привычку, основанную на воспитании, а также соглашение между людьми для их взаимной пользы.
Анализируя понятия «естественное состояние» и «общественный договор», Ю. называет их философскими фикциями, абстракциями, необходимыми для понимания
ЮНГ Карл Густав (1875–1961) – швейцарский психолог, мыслитель, основатель «аналитической психологии». Основные сочинения: «Архетип и символ», «Феномен духа в искусстве и науке», «Душа и миф», «Типы личности» и др.
Ю. подчеркивал, что лейтмотивом его работ является стремление объяснить вопросы истории через призму бессознательной деятельности души современного человека, но без таких фрейдистских положений, как «Эдипов комплекс», «вытеснение». «сублимация» и др. Центральным для Ю. становится понятие бессознательного, освобожденного от сексуальности, но обладающего универсальной, надперсональной природой. В психике субъекта превалируют феномены коллективного бессознательного, а само коллективное бессознательное проявляется в виде архетипов, которые придают определенную форму конкретным психическим содержаниям. Архетип – это вневременная, априорная форма, модель наших представлений, и переживаний. Он непосредственно не воспринимается. Сознание в лучшем случае дает ему символическую интерпретацию. Например, цветок символизирует весну, а четыре времени года представляют собой четыре стадии жизни. Своеобразной кладовой архетипов являются мифы, сказки, басни.
Принятие идеи коллективного бессознательного в качестве фундамента социальности человека означало признание постоянной драмы, которая разыгрывается на границах личности и коллективного бессознательного. Поэтому Ю. различает две душевные инстанции. Первая из них – persona – дневная маска (соответствует фрейдовскому «сверх-Я»), которую человек «надевает» при встрече с другими. Маска – бессодержательное средоточие социального, Маска, говорит Ю., есть то, чем человек по сути дела не является, но за кого он сам и другие его принимают. Если маска – это внешнее и неизбежное выражение социальности, то в ней же заключена угроза сущности человека, когда он отождествляет себя с ней. Глубже располагается anima, часть души, сообщающаяся с бессознательным. «Самость» объединяет сознательное и бессознательное. Она есть «объем» личности, «центр этой целостности», ориентир, «цель жизни». «Самость» – крайне сложный образ. Она для Ю. есть и наличная реальность, служащая для понимания человека, живущего в культуре, и регулятивное понятие, необходимое для дальнейшей психологической конструкции будущего интегрированного состояния души как предпосылки и цели человеческой духовной эволюции.
Ю. обосновывает идею перспектив целостности человеческой души анализом экстравертного и интровертного типов личности. В первом случае субъект ориентирован вовне, на объект. В итоге объект начинает диктовать логику внутренней жизни и поступков: «можно подумать, будто объект имеет решающее значение для субъекта, будто полное подчинение субъекта объекту является в известной мере абсолютным предопределением и особым смыслом жизни и судьбы». Во втором случае субъект, напротив, является центром духовной активности. Интроверт проявляет склонность мыслить, чувствовать, действовать, исходя главным образом из собственных интересов – намерений, целей, соображений. Существование противоположных установок вовсе не означает фатальной предопределенности психической деятельности. Напротив, каждый человек наделен этими противоположными механизмами как выражением собственного природного ритма жизни. Внешние обстоятельства и внутренняя психофизическая предрасположенность приводят к закреплению и перевесу одного механизма над другим. Вследствие такого хронического состояния и возникают две обширные группы психологических типов, сужающих горизонты человека и препятствующих его целостности.
Ю. расширяет свою психологическую идею до культурного противопоставления, вводя тему Запада и Востока. Западный экстравертный тип мышления ориентирован на познание окружающего мира, на расширение горизонтов знания и всё большее дробление, препарирование этого мира. Восточный интровертный тип стремится привести множественность окружающего мира к единому знаменателю, собрать воедино бесконечные формы, поставить субъекта, разум в центр мироздания. Западный человек руководствуется идеей детерминизма и слеп к «безжалостной истине об иллюзорности красот нашей души». Интровертность Востока привела к «сомнительному квиетизму, но также к той стабильности, каковую обретает человек, когда требования духа становятся столь же императивными, как и нужды социальной жизни». Не следует лишь забывать, говорит Ю., что Запад (экстравертность) и Восток (интровертность) – в нас самих: это «наша собственная душа», испытывающая беспрецедентное напряжение между внешним и внутренним, объективным и субъективным. Мы все «так или иначе являемся частью одной всеобъемлющей души, единого «великого человека» – «homo maximus».
Жизненной целью человека должно стать осознание и овладение всем спектром собственных возможностей, то есть самопознание в самом широком и полном смысле этого слова. Свойство души, помогающее человеку освободиться от диктата собственных предрасположенностей, Ю. назвал «трансцендентной функцией». Освобождая сознание от чувственных и мыслительных ассоциаций, она помогает человеку «видеть вещи и их имена» в присущем им контексте, познавать их как конечные проявления бесконечного непостижимого. Трансцендентная функция помогает человеку ориентироваться и существовать в границах символического и мифологического мира, указывающего на нечто неведомое, пребывающее «по ту сторону», на непостижимого Бога. Никто не знает, каковы последние основания этого мира, заключает Ю. Поэтому «мы должны их принимать такими, какими мы их испытываем».
«Индивидуация» – термин, который введен Ю. для обозначения согласованности психических структур души: мышления и чувства, ощущения и интуиции. В сознании отдельного человека преобладает, как правило, какой-то один элемент из пары; другой уходит в тень, вытесняется в область бессознательного и дает знать о себе в комплексах, стрессах. Для западного человека характерно преобладание мышления, часто подкрепляемого составляющим другой пары – ощущением; чувство и интуиция не признаются «своими». Индивидуация и есть преодоление собственной односторонности, она направлена на то, чтобы человек мог «взглядом своим, чувством, мыслью и интуицией прозреть трансцендентное и действовать согласно с этим знанием».
ЮРОДИВЫЙ (греч. сумасшедший) – в традиции христианской культуры человек, симулирующий безумие или каким-либо другим способом эпатирующий окружающих; культурный феномен, заключающий в себе глубокий философский смысл. В православной церковной традиции Ю. – подвижник, тайно принявший на себя один из подвигов христианского благочестия – «юродство ради Христа», что можно сравнить с самоумалением Спасителя («кенозисом»), который «уничижил себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобно человекам».
Философско-религиозной основой юродства являются слова апостола Павла: «Ибо, когда мир своей мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих. Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости. А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие». Для Павла ни мудрость, ни чудеса, ни толкование пророчеств не имеют ценности, когда речь идет о вере. Он запрещает обосновывать ее рационально. Единственным доказательством истины христианства является человек, осознающий свою слабость перед Богом. Павел не устает повторять: «Мудрость мира есть безумие перед Богом». Разум человеческий может дать лишь иллюзию гарантированности человеческого существования. Человеческое бытие неотделимо от небытия; ни знание «вечных» истин, ни предсказания будущего не избавляют человека от риска на пути свободного выбора. Для традиционного философского мышления – это безумие, для мистики знамений и пророчеств – соблазн.