Краткий курс теории смерти
Шрифт:
Но не каждой Крупской достаётся Ленин. Попадаются гении масштабом поменьше. Такого добыла Фланова, а Глеб опоздал. Быть небольшим гением выгодно. На цветы и театр тратиться не надо, главное факт объяснить или явление. И получишь обладание женщиной. А дальше теорию болтай, или скрывайся от КГБ. Клещом прицепится Крупская, окружит как Маргарита Мастера.
Ох, попили из Сибгидро доморощенные гении кровушки! Отвечать на их письма поручали молодым. Глеб догадался проект космического звездолёта переслать в Роскосмос, а девушка-аспирантка неделю
Надо было спасать размазанные глаза. С партийной прямотой Глеб предупредил: любую рукопись Маркса оценивает только Институт Маркса – Энгельса – Ленина. И честно заработал поцелуй. Хоть что-то.
Потерялся гений? Искать его для Флановой – не подходит другому гению.
Глеб вышел из вагона последним. Серая масса схлынула, и Глеб обрадовался. Он разглядел примёрзшую к началу перрона одинокую статую жены.
Глава 4
Одиночество жены – нечастое явление, любит она припахивать посторонних. Чтобы приняли участие и помогли. Например, встретить мужа на вокзале. Жену уважают за удивительную и непонятную открытость, искренность и общительность. За качества, которые обычно тяготят мужей.
Одинокая супруга будто собралась плакать.
– С приездом! – расстроено чмокнула, пахнув алкоголем. – В моей жизни случилось новое – приехал ты!
День выдался холодным и ветреным. Глеб улыбнулся, обнял жену и провёл по ней рукой. Лицо такое же милое. Тело, по которому скучал, вот оно. Скорее бы домой, укрыться вместе верблюжьим одеялом.
Держась за руки, супруги шагнули к метро, но путь преградил человек непомерного роста. Огородив голову поднятым барашковым воротником, великан двигался в сиреневый туман хвоста поезда.
– Господи! Заместитель директора! – воскликнула жена.
Памятник обречённо застыл в непогоде пустого перрона. Жена широко поклонилась барину и дёрнула рукав Глеба.
– Евно Фильшевич! Вот муж мой, Глебом звать. На поезде приехал! – счастливо залопотала баба.
– Асеев! – прохрипел начальник. – Потерял сотрудника!
– Как же так? – удивилась жена. – Вы, лично? Здесь?
– Проскочил, наверное, с толпой. Мерзавец!
– Евно Фильшевич! Поезжайте в институт, мы постоим – подежурим, мимо не пропустим. Правда, Глеб?
Но сибиряку администратор что сосна.
– Ожидание – дело смутное! – Глеб потянул жену уйти. – Дожидалась девушка парня из армии, а он вернулся, закурил и запил! Тебя, говорит, ещё посередине службы разлюбил!
Асеев неприятно наставил рачьи глаза:
– Что? Когда?
– Шутит супруг, Евно Фильшевич! – пропела жена. – В Сибири так принято, повсюду КВН. Кого ловить прикажете, кто опоздавши?
– Марк Рывкин!
– А, ДОЗ-120? – догадался Глеб. – Досрочно сошёл с дистанции. Ехали вместе, а какая разная судьба!
– Почему сошёл – не знаете? – нахмурился руководитель.
– В купе журналист пробрался.
Асеев словно цыплёнком подавился. Помолчал, шевеля сочными губами.
– Почему не позвонил? Или телеграмму?
– Не успел, думаю, приедет следующим поездом.
– Мы сбегаем к расписанию, посмотрим прибытие! – вклинилась жена.
Взмах начальственной руки прервал инициативу. Асеев поблагодарил и крупно зашагал к расписанию. Стало свободно, словно отъехал автобус.
– Найдётся он, Евно Фильшевич! Обязательно найдётся! – закричала вдогонку жена.
Она добрела от начальства как от рюмки.
– Бывает же такое! Рывкин в плановом отделе напевал.
– И что?
– А теперь пропал! – рассмеялась жена необычному совпадению.
Пешеходы проходят вокзал насквозь, телеги объезжают снаружи. В зале ожидания буйство торговли, множество неуместных ларьков. Вместо Ленина, глядящего вдаль, прямо на Глеба уставился Пётр.
– Странно, почему он лично? – озадачилась жена. – Мог послать.
– Объясняю. Заместитель директора внимателен к работникам. Рассудил, что надо приехавшему Рывкину? Поскорее оказаться дома. Значит, оркестр и торжественный митинг можно не устраивать, цветы неуместны. Достаточно отвезти домой на машине, помочь донести вещи и пожелать отдыха.
Глумление над начальством надуло лицо жены.
– Почему, кстати, он Евно Фильшевич, а не Евгений Филиппович? – На эскалаторе Глеб любил, чтобы женщина сверху.
– Сейчас не социализм. Евреи такие же люди, а некоторые даже лучше.
Питерская квартира встретила без вина, рюмок и расстеленной тахты. Глеб озирался, как в гостинице. Жена вывернулась из объятий и засобиралась в институт.
– Волнуюсь, добрался ли Рывкин? Ты пока ищи работу.
Костёр желаний погас, но угли ещё тлели. Пока она не надела пальто, Глеб полез за подарком.
– Пойми, работы нет. Особенно гидродинамику. Отыскала одну нормальную вакансию, очень советую.
Подарок – немецкое печенье в жестяной банке с картинками ретро – презентабельный, но скромный.
– Не кофточка, духи или помада? – поморщилась жена. – Ты не примитивен.
– У меня денег нет.
– Как – нет? Совсем? А доля?
– Чуприн с бандитами отжал.
– Мило. Так лохов учат. Может, хоть заразу в дом привёз?
Жена забыла про работу, готовя атаку. Гормональная система начала разогрев тела. Выросло артериальное давление, участился пульс. Мышцы рук, ног и челюстей налились кровью и сжались, голосовые связки набухли для рыка.
– Можно не давать жене денег? – она выставила цветные когти.