Край чёрных магнолий

Вешнева Ольга Михайловна

Преступники исчезли в портале.

– Те самые! Они подменили дела Ивана Иваныча! – Зоя подхватила обеими руками светлеющий шар, словно пытаясь удержать исчезающее изображение.

– Отдай, пожалуйста, – Надя забрала у нее волшебный предмет. – Он плохо реагирует на энергетику посторонних людей.

– В Волочаровске, – я повторила слова смуглого преступника. – Злодеи не местные.

– Недоброй женщиной была Марина, – вздохнул Свербилкин, покручивая ус. – Не нашего покроя. Но жаль ее. Будь она помягче, думаю, такого не случилось бы. А

так, сидела натуральный цербер на своем богатстве, никого не приглашала в дом. Да и саму ее не дозовешься в гости. Раз-таки явилась на день рождения моей супруги. Лучше бы не приходила. Настроение гостям испортила. Сидела за столом мрачнее тучи, не хотела танцевать. Чуть что ей скажешь самое невинное – в ответ все бу-бу-бу, да бу-бу-бу. Нельзя такой быть! Светочка, тебя касается. Не удивительно, что муж развелся с ней. Женился на певичке Дома Культуры. Аленка – огненная баба. Шутить умеет, и поет, и пляшет. Уж я и то не удержался, покрутил с Аленушкой романчик... Супруге не говорите.

– Нам надо срочно брать директора Дома Отдыха, – я не собиралась тратить время на бесполезные для следствия лирические отступления. – Вы с нами, Виктор Андреевич?

– Как смели без меня на шашлычный фестиваль собраться? – усмехнулся полковник. – Мы по традиции всем управлением идем на дегустацию шашлыков и прочих вкусностей. Моя жена, скажу вам по секрету, в кулинарном конкурсе участвует. Вилен Германович ничего не заподозрит. Мы подкрадемся и как хвать его! Не убежит!

Я твердо решила, что хватать Кочурина придется мне. Свербилкин и его сотрудники чего доброго, упустят негодяя из-за своих шуток-прибауток и привычки зевать по сторонам.

ГЛАВА 25. Фестиваль

Стражи волшебного и обычного правопорядка договорились разделиться, не идти на фестиваль толпой. Первыми к высоким резным воротам Дома Отдыха подошли мы с Тихоном.

Для охранника, раздававшего красочные буклеты, праздник начался рано утром. Он уже надегустировался, и был прилично навеселе.

– А! Новая охотница! Добро пожаловать! Возьмите программку фестиваля, – раскрыв перед моим носом буклет, охранник указал на фото украшенного зеленью мясного блюда. – Специально для вас – рулеты из баранины с чесноком. Пальчики оближешь.

– Спасибо. Приму к сведению, – я взяла программку.

Вадик и Славик сделали мне офигенную рекламу. Благодаря их стараниям меня узнал в лицо весь город.

– Вампирам сюда нельзя, – охранник выставил руку, отрезав от меня Тихона.

Шедшие за нами горожане испуганно отступили.

– Мы тут вместе по работе, – объяснила я. – Должен кто-то позаботиться о безопасности участников и гостей фестиваля.

– Под вашу личную ответственность, – заплетающимся языком проговорил охранник и, прислонившись к столбу, продолжил раздавать программки.

На территории Дома Отдыха было красиво и уютно: радовали взгляд огромные кипарисы, устремленные вверх узкими пирамидами, раскидистый миндаль с бордовой листвой. Фигурно подстриженные кустарники обрамляли широкие площадки, вымощенные серой плиткой. Через каждые несколько шагов встречались скамейки с резными спинками и ножками. Народ все прибывал. Вокруг каждого лотка или мангала собралась маленькая толпа.

Мы направлялись к главному зданию, где находился кабинет директора.

Кочурина предупредили. Я поняла это по его встревоженному взгляду и резкости жестов, когда он выскочил на общий для всех комнат балкон третьего этажа.

Низенький испуганный колобок, сверкая плешью на полголовы, искал глазами источник угрозы среди гостей фестиваля.

Жестом приказав Тихону следовать за мной, но только не дыша в затылок, а пропустив вперед несколько человек, я прижалась к краю площадки и чуть медленнее продолжила путь к главному зданию.

– Музыку! – закричал Кочурин. – Объявляем белый танец! Дамы приглашают кавалеров.

Он исчез в кабинете.

На площадке закружили пары в медленном танце. Так тесно, что не протолкнуться.

– Стой тут. Я справлюсь, – отпустив Тихона в объятия дамы средних лет, очевидно не знавшей о его сущности, я прыгнула за живую изгородь, чтобы не сбивать с ног людей, и помчалась по газону.

С разбега прыгнула на скользкую колонну, по ней поднялась к балкону, перелезла ограждение…, чтобы увидеть зеленый дымок закрывшегося портала.

– Ушел, гад! – сказала я себе и еще кому-то, кого пока не видела, потому что не могла отвести глаз от последнего тонкого клуба зеленого тумана, висевшего над паркетным полом.

Вошедший через дверь, возможно, был соучастником преступлений. Он остановился, не собираясь уносить ноги.

Краем глаза я засекла взведенное оружие в его руке и обернулась.

– Жаль, тоже не успел, – Сатибо опустил пистолет и убрал в кобуру на поясе. – Шел закинуть документы насчет фестиваля и почувствовал подозрительную магическую активность. Иногда бывает.

– Вилен Кочурин причастен к убийству семьи Ломакиных и Марины Бусликовой.

– Нового главврача убили? – самурая удивила информация.

– Сегодня утром. Рядом с детским садом “Солнечный зайчик”.

Рот Сатибо невольно приоткрылся.

– С твоей мамой все в порядке, – я перешла на “Ты”. – Никто не пострадал кроме Бусликовой. Злодеи тем же способом свалили, – я показала на паркете тонкую светлую полоску от портала.

Сатибо явно был расстроен и немного разозлен тем, что ему никто не рассказал о происшествии – ни полицейские, ни даже родная мать!

– Наша встреча переносится на час дня, – полушепотом сказал он.

Самурай хотел уйти, но его втолкнули обратно ломанувшиеся как испуганные лоси восемь полицейских во главе с полковником Свербилкиным. За ними скромно прошли в кабинет Егор, Надя и Тихон.

– Привет, Сатибо! – Егор помахал рукой.

– Привет, журналист, – Сатибо повторил попытку смыться, но Свербилкин, строго шевеля усами и бровями, не выпустил его.

– Свидетелей прошу остаться до выяснения деталей преступления.

– Сатибо ничего не видел, – я решила спасти самурая от волокиты, грозящей затянуться не на один час. – Я – единственный свидетель. И то… даже пяток Вилена Германовича не успела заметить. Дым, туман, и пусто.