Край чёрных магнолий
Шрифт:
– Как вас зовут смельчаки? – оборотень высунулся из окна, позволяя новым знакомым гладить его.
– Максим и Маша, – бойко отчеканил мальчик, почесывая левую бакенбарду волка.
– Ну и ну! Тезка попался! – Макс запыхтел от восторга, свесив набок язык, и вдруг, словно по команде “Замри”, вытянулся во всю длину подоконника.
– Мам! Иди сюда! Тут собака разговаривает! – кричал тезка, громко топая по асфальту.
– Правда-правда, – вторила ему сестренка.
– Ну и фантазеры у меня растут, – подошедшая мать поспешила увести детей. – Фу! Какая страшная огромная псина! Вы хоть руками ее не
– На себя посмотри, мымра крашеная, – сквозь зубы проворчал Макс. – Я красавец в любом обличье. За детьми бы лучше смотрела. Оставляет детей в центре города без присмотра. Во, народ. В голове – и десятичной дроби от нуля нет, – сбросив раздражение, он повернулся к ноутбуку, – Слышь, кривоногая так и не поняла, что это я сказал. Раз пять оборачивалась.
– Ты в своем репертуаре, – возмутилась я. – Столько раз просила тебя в пушистом виде молчать при людях! Схлопочешь однажды от Альбертыча!
– Ты лично попроси. Прям тут, в офисе, как раньше. Может, я на этот раз и послушаюсь, – Макс надул губы, приподнимая усы. – Альбертыч меня ценит и уважает. Так что, мне многое сходит с рук... в данный момент – с лап.
– Что ж ты не в отгуле по случаю полнолуния? – произнесла я расстроенным упавшим голосом.
Я все еще скучала по нему. Привязанность… Ее не разорвать так просто и так быстро! Горечь измены отравляет прежние чувства, но это не смертельное отравление любви, а такое, что вызывает головокружение и тошноту.
– О! У нас нарисовалось крутое дельце! – волк сделал важное выражение морды и указал лапой на потолок. – Высшего уровня. Читала про олигарха Гребеножко? Там понадобился мой незаменимый нос! Я был в его огромном замке. Ничего так домишко. Зимний сад! Бассейн! Гараж на двадцать тачек! В новостях не скажут, отчего на самом деле Гребеножко ласты склеил! Прикинь, анафилактический шок. Причем, нечеловеческий. Не вижу на твоем лице удивления.
– Я удивляюсь. Незаметно. Продолжай, Блохин.
– Когда я увидел вытащенный из бассейна труп олигарха, у меня шерсть дыбом встала. Президент “Гребенефти” весь покрылся зелеными бородавками… такими, как у водяного. Но водяные и кикиморы с людьми не скрещиваются. Наши не сразу поняли, что с ним произошло. Труп забрали в лабораторию Отдела. А я вспомнил – водяные и кикиморы могут жить только в чистейшей пресной воде. В бассейне вода соленая и с химическими добавками. Они и вызвали смертельный аллергический приступ. Из лаборатории пришел отчет о том, что олигарху делали инъекции стволовых клеток водяного, похоже, чтобы победить неизлечимую болезнь.
– Да. Я об этом знаю. В Волочаровске проводили подпольные операции. В числе клиентов – ретро-звезды Аделаида Перепелкина и Марат Фарпалин. Вам с Риммой нужно допросить их.
Я рассказала Максу о преступлениях Ломакина, Бусликовой и Кочурина, и предупредила, что на свободе гуляют два убийцы в кожанках, один из которых – темный колдун.
Официальная информация, которую я и так указала в служебном отчете, плюс личные пожелания удачи.
Макс внимательно слушал, хвалил, то закладывал уши, то ставил торчком… Он удивился, что я опередила московских коллег с раскрытием сложного дела, выдал краткую восторженную речь и снова попытался напроситься в гости.
Получив отказ, предупредил, что все равно приедет в Волочаровск и без моего разрешения. Учитывая объединение следственных дел, он хоть завтра может отправляться в путь на своем стареньком джипе с нарисованными сбоку волками, бегущими по заснеженному лесу.
– Послушай, Блохин, – рискнула я, – У меня дома живет вампир. Не думаю, что он будет рад тебя видеть. Тем более, он придерживается старых моральных принципов и считает твой поступок… омерзительным.
– Ха! – Макс неловко хохотнул или кашлянул, подавившись слюной, – Сегодня не первое апреля, детка. И мне не до смеха. Длинный отчет еще сочинять.
– А я и не шучу, – напряженно-серьезным голосом выговорила я. – Я официально поручилась за вампира. Больше не спрашивай, серьезно ли... Я серьезно, Макс. Кому, как ни тебе знать, что я ненавижу приколы.
– Ты че, Свет, – волк истерически захихикал, встал на подоконнике и опустил нос к передним лапам, – реально с вампирюшником снюхалась?
– Выбирай выражения, Блохин! – рассерженно прикрикнула я.
– Ты – чокнутая, Свет! – Макс ошарашенно развесил уши. Его лапы начали разъезжаться в разные стороны. – Понимаю, тебе там одиноко без меня. Но, знаешь, нехватка мужского внимания – не повод тащить в дом грязного кровососа, выкопанного из лесной норы. Нужно быть разборчивее в связях!
Все, Блохастик! Ты сам напросился!
– Тихон чище тебя, Макс. Между прочим, он потомственный дворянин и единственный поэт золотого века русской литературы, доживший до наших дней. Сердце замирает, как только вспомню романтичные свидания в лесу. Он читал несравненные по красоте стихи... – до чего упоительной иногда бывает месть, – А еще мой Тихон любит петь старинные романсы и играть на рояле. И в постели он супер. Я от него просто тащусь.
Получай, блохастый кобель, за все свои разборчивые связи!
– У тебя начисто слетел шифер! – Макс повертел лапой у правого уха и прыгнул с подоконника на стол, но поскользнулся на разложенных бумагах, и шлепнувшись на живот, впечатался мокрым носом в экран моноблока.
Возьму на заметку: новость о приручении вампира способна любого сразить наповал.
– Ф-р-р! – энергично встряхнулся волк. Он приоткрыл осоловевшие голубые глаза, убрал передние лапы с клавиатуры, снял приклеившийся к левому уху стикер с рабочей памяткой и, скомкав его в лапе, в пылу ярости запустил в дальнюю мусорную корзину под моим бывшим столом. – Детка, ты попала. Съезжай оттуда, пока не поздно. Возвращайся к нам. Мы тебя любую примем. С мозгами и без.
– Бедный Макс, – насмешливо всхлипнула я. – Задетое мужское самолюбие не позволяет ему поверить в мое счастье с другим.
– Это твоя... дурь мешает тебе задуматься о том, что тебя ждет.
– Меня ждет счастье. Вот документики оформлю, Альбертыч подпишет, и – никаких проблем.
– Он тебя сожрет, малыш. Если хочешь превратиться в высохшую мумию, тогда – валяй. Я понимаю, генетика и все такое... Но от твоих новостей у меня уши вянут, шкура линяет, и усы чешутся, – Макс прижал сложенные уши к голове и выдернул клок шерсти из белой “манишки”. – Ты ведь знаешь, что из себя представляют вампирюшники. Нафига тебе один из них?