Край обетованный
Шрифт:
Нет, сомнений у меня не было. И у всех, кто окружал меня, тоже. Люди из Сатиама № 6 почти не имели контактов с внешним миром. Информация к нам не поступала.
Я готовила подношения в Сатиаме № 6 до последнего дня, пока в конце концов меня не выселили из Камикуисики. Есть самана стало нечего, их ряды основательно поредели. Люди стали расходиться. Но если человек уходит без средств к существованию, как ему жить? Должна быть хоть какая-то работа, иначе как платить за жилье? Ведь самана выдавали гроши только на карманные расходы. Раз в месяц. И все. Поэтому люди уходили один за другим, чтобы как-то устроиться в жизни. Грустно было наблюдать за этим. Нас становилось все меньше – как зубьев в старом гребешке. Я держалась до последнего. Меня выставили оттуда 1 ноября 1996 года.
Я перебралась в префектуру Сайтама, где жили человек десять наших. Хозяина дома не смутило, что мы из «Аум», и он великодушно согласился нас принять. Сдал нам нечто вроде здания под контору, причем недостроенного, поэтому других претендентов на него не было. Все устроились на почасовую работу и поддерживали тех, кто не мог работать, – детей и стариков.
Я же решила пустить в дело опыт, накопленный в Сатиаме № 6, и открыть на первом этаже пекарню. Деньги выделили мои родители.
Чуткие у вас родители, однако.
Это точно. Понимающие (смеется). Так что у меня пекарня. Придумали симпатичное название – «Летающий сластена», но из-за журналистов успеха предприятие не имело. Как только мы зарегистрировались, тут же набежали репортеры из газет, с телевидения. Не иначе как в муниципалитете пронюхали. Так или иначе, пекарня «засветилась», ее показали по телевизору. И клиенты отказались от наших услуг под предлогом, что пекарня принадлежит членам «Аум». Из-за этого на какое-то время дело встало.
Обычные покупатели к нам ходить перестали. Попробовали наладить торговлю через Интернет – ничего не получилось. Про нас уже все знали. Сменили вывеску – тоже не пошло. Наши партнеры привозили нам товар и наталкивались на полицию: «Зачем вы сюда приехали? Не знаете, что здесь "аумовцы" окопались?» Какой уж тут бизнес! Мы думали организовать выездную торговлю, получили разрешение, а что толку? Ясно было, что полиция нам жизни не даст.
Сейчас мы продаем хлеб самана и последователям «Аум». Печем два раза в неделю и развозим. Концы с концами кое-как сводим. Хотя, кроме своих, никто у нас не покупает.
Полицейские по-прежнему околачиваются у пекарни. Стоит кому-то появиться на горизонте и подойти к двери пекарни, как они его перехватывают, начинают расспрашивать и предупреждают, что он идет прямо в лапы к членам «Аум». Я в их планы не посвящена, но мне кажется, они просто пытаются создать видимость какой-то деятельности. Как вы думаете? Бывает, заходят и просят хлеба. Мы даем. Но когда приходят за «добавкой», говорим, что неплохо бы заплатить.
Иногда мы предлагаем свою выпечку людям, что живут по соседству. Разговариваем. Они нам говорят: «Мы боялись, что вы здесь чем-то нехорошим занимаетесь, а оказалось, у вас и в самом деле пекарня». Вот что такое журналисты.
Как вы относитесь к газовой атаке и трагедии с адвокатом Сакамото? Сейчас, когда вернулись в общество? Подавляющее большинство убеждены, что «Аум Синрикё» в ответе за эти преступления.
Как бы это сказать?.. Мне трудно привести мысли в порядок и судить о чем-то. Слишком велик разрыв между тем, что было со мной, пока я жила в «Аум Синрикё», и картиной, которую рисуют другие, незнакомые люди. Что касается этих происшествий, то я начинаю думать: может, и вправду было, как люди говорят, хотя на суде показания все время меняются. Что здесь правда, а что нет? Никак не уразумею.
Детали свидетельских показаний, типа «кто чего когда сказал», действительно меняются, но факт остается фактом – пятерка «аумовских» вождей распылила в метро зарин, чтобы убить ни к чему не причастных пассажиров. Я хочу знать, что вы об этом думаете. Лично вас я ни в чем не обвиняю, просто хотелось бы знать ваше мнение.
Ну… Я не могу в это поверить. В голове не укладывается. За все время, что я была послушницей, я ни разу живое существо пальцем не тронула. Никого не убивала – ни единого таракана, ни комара. Я и сейчас так живу, и все, кого я знаю, – то же самое. Поэтому мне и не верится, что такое могло произойти. Почему? Зачем?
Я слышала проповеди о Тантра-Ваджраяне, но с реальностью их не связывала, да и жизнь свою по ним не строила. Воспринимала лишь как заключительную частичку огромного учения, которое я постигала все это время.
Для меня гуру – человек, помогающий в трудную минуту, когда в духовной тренировке появляются какие-то проблемы. В этом смысле гуру был мне необходим.
То есть вы не считали его абсолютным существом, заслуживающим абсолютного поклонения?
Абсолютного… Хм-м… Конечно, бывало, Учитель спрашивал: «Можешь ты сделать это?» В таких случаях я сама решала, смогу или нет. Прямо так и говорила: «Трудновато будет». Не дакала всякий раз. Да и все остальные, кого я знала, вели себя так же. Так что в моем представлении абсолютное существо здесь ни при чем. Наверное, это журналисты так дело представляют.
Люди ведь все разные. Есть такие, которые со всем согласны, что им ни скажи, но многие думают по-своему и действуют соответствующе.
А если бы вы оказались в таком положении: Учитель для вас – абсолютный гуру, единственный человек, которому вы верите, который руководит вами? И он говорит: «Делай!» Как бы вы отреагировали?
Думаю, даже те, кто организовал эту газовую атаку, – а мне довелось их видеть своими глазами, – это люди с достаточно ярко выраженной индивидуальностью. Они считают себя личностями и могут высказать свое мнение кому угодно. Поэтому не знаю, что вам ответить. Я вспоминаю, какими они были в братстве, и не представляю, что они способны совершить такое. Если бы я лично все наблюдала, это бы меня, наверное, убедило, но за это время я такого наслушалась об этом деле… Поневоле засомневаешься: а все ли правда, что о них говорят.
А суд над Учителем. Там еще так много неясного. Я хочу подождать. Поживем – увидим. Пока Учитель все не разъяснит, я никаких выводов делать не могу. Ведь как говорят его адвокаты, еще не установлено, отдавал он приказ отравить газом метро или нет 69 .
Значит, вы будете ждать, пока все кончится?
Я не говорю, что он на сто процентов этого не делал. Просто сейчас еще слишком рано судить об этом. Нельзя быть ни в чем уверенной, пока не прояснятся факты.
69
В заключении Сёко Асахара отказался разговаривать не только с юристами, но и с членами своей семьи, проводил дни в «медитациях», сидя с закрытыми глазами и что-то невнятно бормоча, что позволило его адвокатам подать апелляцию на основе умственной неполноценности подзащитного. Разговаривать с осматривавшим его психиатром он тоже отказался, однако по своей воле общался с тюремным персоналом. Последняя к моменту подготовки этого издания апелляция адвокатов Асахары отклонена Верховным судом Японии 15 сентября 2006 г. – Прим. ред.