Край Основания (Кризис Основания)
Шрифт:
Он повернулся и вышел не оглядываясь. Пилорат опешил.
— Наверное, это было бестактно с вашей стороны, Голан, дружище. Я мог бы еще что-нибудь вытянуть из него.
— Нет, не могли бы, — серьезно сказал Тревиз. — Вы не вытянули бы из него ничего, кроме того, что он хотел выдать вам, Янов, вы не знаете, что он такое... До сегодняшнего дня и я этого не знал.
Пилорат боялся потревожить Тревиза, который неподвижно сидел в кресле, глубоко задумавшись. Наконец, Пилорат все же решился.
— Мы так и просидим здесь всю ночь, Голан?
Тревиз вздрогнул.
— Нет, вы совершенно
Пилорат встал.
— Вокруг нас и не будет людей. Кампер говорил, что сегодня какой-то день медитаций.
— Говорил. А когда мы ехали из космопорта, уличное движение было?
— Да, какое-то было.
— Небольшое, по-моему. А когда мы въехали в город, он был пустым?
— Нет, вообще-то. Но согласитесь, в этом помещении пусто.
— Да. Я обратил внимание на эту особенность. Пошли, Янов, я проголодался. Тут должно быть какое-нибудь место для еды, и мы можем себе позволить взять что-нибудь хорошее. Найдем уголок, где можно попробовать интересную сейшельскую новинку, или, в крайнем случае, хорошую галактическую еду. Пошли. Как только мы окажемся в безопасном окружении, я скажу вам, что, по моему мнению, здесь случилось.
Тревиз откинулся на спинку стула с приятным чувством обновления.
Ресторан был, по стандартам Терминуса, не первоклассным, но он был явно новым. Частично он обогревался открытым очагом, где готовилась еда. Мясо, в основном, подавалось крошечными порциями, в самых разнообразных соусах. Его вылавливали пальцами, а для защиты от кипящего жира пользовались зелеными листьями, холодными, влажными, с неопределенным мятным вкусом. Для каждого кусочка мяса полагался отдельный листок, и все вместе отправлялось в рот.
Официант вежливо объяснил, как это делается. Видимо, привыкший к инопланетным гостям, он отечески улыбался, пока Тревиз и Пилорат осторожно вылавливали исходящие паром кусочки мяса, и был явно восхищен, когда иноземцы с облегчением констатировали, что листья не только предохраняют пальцы, но и охлаждают мясо при жевании.
— Восхитительно! — воскликнул Тревиз и тут же повторил заказ. Пилорат последовал его примеру.
Они сидели за губчатым, довольно сладким десертом и чашкой кофе с карамельным запахом, по поводу которого они с сомнением покачали головами.
Мужчины добавили в него сироп, на этот раз головой покачал официант.
— Итак, — спросил Пилорат, — что же произошло там, в туристском центре?
— Вы имеете в виду — с Кампером?
— А разве там было что-то еще, о чем стоит поговорить?
Тревиз огляделся, они были в глубоком алькове, в относительном уединении, но в ресторане было много народу, и естественный многоязычный гул был отличным прикрытием. Тревиз тихо сказал:
— Не странно ли, что он последовал за нами на Сейшел?
— Но он же сослался на свои интуитивные способности?
— Да, он действительно был чемпионом колледжа по слежке в гиперпространстве. До сегодняшнего дня, я никогда не задавался этим вопросом. Я понимаю, что имея определенные рефлексы, определенную развитую ловкость, можно судить, куда кто-то отправился в прыжке, по его подготовке к прыжку. Но я не понимаю, как
— Но он же это выполнил, Голан.
— Верно, — согласился Тревиз, — и я вижу только одну возможность: он заранее знал, куда мы направляемся. Именно знал, а не угадал.
Пилорат задумался.
— Но это совершенно невозможно, мой мальчик. Как он мог знать? Мы же договорились о месте назначения уже на борту «Далекой Звезды».
— Верно! А как насчет этого дня медитации?
— Кампер не солгал. Официант подтвердил, что сегодня день медитации.
— Да, верно, но еще он сказал, что ресторан открыт. Вот его дословные слова: «Сейшел-Сити не деревня, он не закрывается». Иными словами, народ занят медитацией, но в громадном городе, где все потеряло простоту нет места набожности маленького городка. Поэтому уличное движение не прекращается и все службы работают — возможно, не в такой мере, как в обычные дни, но работают.
— Но, Голан, пока мы находились в туристском центре, туда никто не заходил. Я следил — не было ни одного человека.
— Я тоже обратил на это внимание. Я даже подошел к окну и ясно увидел, что улица вокруг центра усеяна людьми — и пешими, и на машинах. Однако в туристский центр никто не заходил. День медитации — хорошее прикрытие. Мы не нашли бы более удачного уголка, если бы я не настроился на недоверие к этому сыну чужаков.
— Что все это означает? — спросил Пилорат.
— По-моему, все просто, Янов. Здесь есть кто-то, кто сразу же узнал, куда мы направляемся, хотя мы с этим кем-то были в разных кораблях, и здесь есть кто-то, кто может держать общественное здание пустым, когда кругом полно людей, для того, чтобы мы могли поговорить в подходящем месте.
— Вы хотите уверить меня, что он может творить чудеса?
— Именно. Так могло случиться только если Кампер — агент Второго Основания и может контролировать мозг; если он может читать мои и ваши мысли в далеком космическом корабле; если он может повлиять на таможню; если он может приземлиться гравитационно, не оскорбляя пограничный контроль недоверием к радиолучу; если он может влиять на сознание людей таким образом, чтобы они не входили в здание, когда он того не желает. Клянусь звездами! — Тревиз был заметно расстроен. — Я могу проследить это даже последовательно по прошлому. Я не ездил с ним в турне. Я помню, что не хотел этого. Не было ли мое нежелание результатом его воздействия? Он хотел быть один. Где он был на самом деле?
Пилорат отодвинул стоящее перед ним блюдо, словно собираясь очистить место вокруг себя, чтобы было где подумать. Это оказалось сигналом для робота-уборщика — самопередвигающегося столика, который остановился рядом и ждал, чтобы они поставили посуду на него.
Затем Пилорат воскликнул:
— Это безумие. Все произошло естественным путем. Вы вбили себе в голову, что кто-то управлял событиями, и все стали интерпретировать в этом свете, но не пришли ни к чему разумному. Бросьте, дружище, все это произошло случайно. Не впадайте в паранойю!