Край Основания (Кризис Основания)
Шрифт:
Джиндибел слегка покачал головой, Тревиза нельзя упускать, хотя он и родился на Терминусе.
Теперь Тревиз был для них, конечно, бесполезен. Он уже стар для обучения, но у него была природная интуиция находить решения на основе негативной информации и что-то.... что-то...
Старый Шандисс, который, несмотря на то, что уже пережил свой расцвет, в целом, был хорошим Спикером, видел в Тревизе что-то еще, даже без корректирующих сведений и аргументации, которые Джиндибел обрабатывал во время путешествия, Шандисс считал, что Тревиз — ключ ко всему, ключ к кризису.
Зачем Тревиз
В сражении с Анти-Мулами — кем бы они ни являлись — неправильный ход по отношению к Тревизу может быть подобным взрыву звезды.
Он почувствовал, что над его мозгом навис другой мозг, и он рассеянно смахнул его, как отмахнулся бы от надоедливого насекомого, только сделал это мыслью, а не рукой. Он тут же почувствовал чужую боль и поднял глаза.
Сара Нови прижала ладонь к глазам.
— Простите, Мастер, у меня вдруг разболелась голова.
Джиндибел немедленно раскаялся.
— Простите, Нови, я не подумал... или слишком задумался, — и он осторожно «погладил» сморщившийся усик мозга. Нови улыбнулась.
— Прошла так же внезапно, как и появилась. Звук вашего голоса, Мастер, хорошо действует на меня.
— Хорошо, — сказал Джиндибел. — Что-нибудь не так? Почему ты здесь? — Он воздержался от вмешательства в ее мозг, боясь найти там себя. Он чувствовал все большее и большее желание не вторгаться в ее тайны.
Нови помедлила, и слегка склонилась к нему.
— Я беспокоилась. Вы смотрели в никуда, издавая непонятные звуки, ваше лицо дергалось. Я осталась здесь, замирая от мысли, что вам плохо, что вы больны... и не знала, что делать.
— Это ничего, Нови. Бояться нечего, — он погладил ее по руке. — Нечего бояться, поняла?
Страх или любая сильная эмоция искажали и портили симметрию ее мозга.
Джиндибел предпочитал, чтобы ее мозг был спокойным, умиротворенным и счастливым, но избегал исправлять его внешним влиянием. Она чувствовала предшествующее исправление, как эффект его слов, и ему казалось, что этот способ предпочтительнее.
— Нови, а почему ты не хочешь, чтобы я звал тебя Сарой?
Она посмотрела на него с обидой.
— О, Мастер, так не надо.
— Но ведь Референт назвал тебя так в тот день, когда мы встретились. Теперь мы с тобой достаточно знакомы...
— Я знаю, что он называл меня так, Мастер. Мужчина говорит так девушке, которая не имеет мужа, не обручена, которая... ну, некомплектна. Для меня более уважительно, если вы скажите «Нови», и я быть гордой, что вы так говорите. Пусть у меня сейчас нет мужа, но зато есть Мастер, и я быть рада. Я надеюсь, для вас это не быть оскорбление — говорить «Нови»?
— Конечно, нет, Нови.
Ее мозг разгладился, и Джиндибел обрадовался.
Надо ли ему так радоваться?
С некоторым смущением он вспомнил, что на Мула предположительно воздействовала женщина Первого Основания, Бейта Даррел, и тем погубила его.
Тут, конечно, другое дело. Эта женщина-хэмиш была его защитой против другого мозга, и он хотел, чтобы
Нет, это не правда. Его функция, как Спикера, будет скомпрометирована, если он перестанет понимать собственный мозг или, что еще хуже, будет сознательно истолковывать его не правильно, избегая истины. Истина состояла в том, что ему было приятно, когда Нови была спокойна и счастлива — без его вмешательства — и это ему нравилось просто потому, что она сама ему нравилась, и в этом, как он дерзко думал, нет ничего плохого.
— Сядь, Нови, — сказал он.
Она села, осторожно балансируя на кончике кресла, и села как можно дальше от Джиндибела. Ее мозг был наполнен почтительностью.
— Когда я издавал звуки, Нови, я разговаривал на далекое расстояние ученым способом.
Нови опустила глаза и сказала печально:
— Я видеть, Мастер, что здесь много способов у грамотеев, что я не понимаю и не представляю. Это трудная гора — высокое мастерство. Мне быть стыдно, что я придти к вам, чтоб сделаться грамотеем. Как вы, Мастер, не смеяться надо мной?
— Нет никакого стыда в том, чтобы стремиться к чему-либо, даже если это за пределами твоих способностей. Ты теперь слишком взрослая, чтобы сделаться ученой вроде меня, но ты никогда не будешь слишком старой, чтобы узнать больше, чем ты уже знаешь, и научиться делать больше, чем ты можешь. Я буду рассказывать тебе об этом корабле. Когда мы доберемся до цели, ты будешь кое-что знать.
Он был в восторге. А почему бы нет? Он сознательно выбрал народ хэмиш.
Не так ли разнородная группа Второго Основания пришла к своему стереотипу? Ее молодежь только случайно оказывалась пригодной стать на высший уровень самого Второго Основания. Дети Спикеров почти никогда сами не становились Спикерами. Триста лет назад было три поколения Лингвистов, и всегда существовало подозрение, что средний Спикер реально относится к этой группе. И если это правда, кто были люди Университета, поставившие себя на столь высокий пьедестал?
Он видел, как заблестели глаза Нови, и радовался этому.
— Я буду стараться, — сказала она, — учиться всему, чему вы учить меня, Мастер.
— Я уверен в этом, — ответил он и вдруг засомневался. Ему пришло на ум, что в разговоре с Кампером он ни разу не упомянул, что был не один. На спутницу не было и намека.
Женщина могла быть принята как должное, по крайней мере, Кампер ничего не заподозрил бы и не удивился. Но женщина-хэмиш?
В настоящее время, что бы Джиндибел ни делал, стереотип властвовал над ним, он даже порадовался, что Кампер никогда не был на Транторе и поэтому не признает в Нови хэмиш.
Он отмахнулся от этих мыслей. Какая важность, знает Кампер или не знает, и вообще знает ли кто-нибудь. Джиндибел — Спикер Второго Основания, и может делать все, что хочет, в рамках плана Селдона, и никто не имеет права вмешаться.
— Мастер, — спросила Нови, — когда мы достигнем места назначения, мы разделимся?
Он посмотрел на нее и сказал, пожалуй, с большей нежностью, чем намеривался:
— Мы не расстанемся, Нови.
Женщина-хэмиш застенчиво улыбнулась и стала похожей на обыкновенную женщину.