Крайняя мера
Шрифт:
— Нас слишком мало, чтобы принять бой, — сказал Перси, хотя это было ясно без слов.
— Значит, мы должны умереть, сражаясь, — заявил Кейтсби, и никто не посмел ему возразить.
В этот момент в зал зашел бледный как смерть Том Уинтер. Подбежав к Кейтсби, он с ужасом рассматривал изуродованное, перекошенное лицо друга. Только бы Том принес добрые вести! Увы! Подкрепление не придет. Сэр Джон Толбот прогнал их прочь, даже не впустив в дом, словно зачумленных. Один из сбежавших слуг рассказал о взрыве, и хозяин Холбича Стивен Литлтон незаметно скрылся. Эверард Дигби тоже исчез, как и преданный Том Бейтс.
— Где мой брат? — спросил Том Уинтер, обводя взглядом зал.
— Ушел вместе с остальными, — ответил Кит Райт. Роберт Уинтер ждал всю жизнь, чтобы наконец принять собственное решение.
Генри
Сначала Генри собирался только подслушать беседу заговорщиков, но вдруг в нос ударил знакомый запах пороха, который он почувствовал даже через закрытую дверь. Память тут же перенесла Грэшема на много лет назад, в Нидерланды, и старая боль, ставшая его спутницей на долгие месяцы, снова ожила и напомнила о себе. Входя в зал с охапкой дров, Грэшем понимал, что подвергает свою жизнь смертельной опасности, а когда он столкнулся в дверях с Перси, его сердце на мгновение остановилось. К счастью, Перси был слишком заносчив и не удосужился повнимательнее рассмотреть «презренного слугу».
Грэшему сделалось нехорошо, когда, глядя на рассыпанный порох, он представил, что сейчас нужно бросить в огонь сухое полено. Однако мысль о том, что заговорщики подорвутся на собственном порохе и это станет справедливым возмездием, решила все сомнения. Какая жестокая насмешка судьбы! Генри знал, что рассыпанный порох не взрывается, а мгновенно вспыхивает, образуя сильный жар и пламя.
Если заранее знать, что произойдет возгорание пороха, можно использовать себе на благо несколько последующих мгновений. Так как полученные Грэшемом повреждения носили телесный характер и не затронули его умственных способностей, он смог встать на ноги сразу после вспышки и незаметно выскользнуть за дверь, прежде чем кто-либо заинтересуется слугой, по вине которого произошло несчастье. Однако Генри был уверен, что пребывающие в замешательстве заговорщики даже не поняли, что причиной катастрофы стал слуга. Как жаль, что Перси в этот момент вышел из комнаты. Грэшем удивился, что ему самому огонь не причинил большого вреда, но он пока не мог представить, какой страшный удар нанесен по боевому духу заговорщиков и как изранены их тела.
Грэшем знал, что шериф графства Вустершир идет по следу заговорщиков и собирается устроить осаду дома. Добиться большего от слуги, у которого он позаимствовал одежду, Генри не удалось. Он не сомневался, что Перси должен умереть здесь, в Холбиче; вопрос заключался в том, как это лучше сделать.
А сам Томас Перси в этот момент был занят мыслями о том, как сохранить свою драгоценную жизнь. Он считал, что заговорщики достаточно легко отобьются от людей шерифа, а затем в последний момент схватки он убьет Кейтсби выстрелом в спину. Правда, это можно сделать и по дороге в Уэльс. Проклятая вспышка пороха никого не убила, а просто увеличила шансы нападающих и вынудила заговорщиков сражаться не на жизнь, а на смерть. Что ж, пусть так и будет. Ничего не поделаешь, придется рисковать, ведь на карту поставлен графский титул. Перси решил дождаться осады дома, убить Кейтсби и подтвердить свои полномочия, всадив пулу в кого-нибудь из заговорщиков, лучше всего — в Тома Уинтера. Потом он крикнет, что действует от имени короля. Вряд ли стоит сообщать деревенским мужланам, что он доверенное лицо Роберта Сесила.
Призыв браться за оружие прозвучал около одиннадцати часов. Заговорщики укрыли в углу жалобно стонавшего слепого Гранта. Руквуд объявил о своем намерении драться, но Перси сомневался, что он сможет в кого-нибудь попасть, так как его глаза сильно пострадали при пожаре. В окно они увидели, как дом окружает отряд примерно из ста человек. В свете факелов были видны люди, находившиеся вне досягаемости выстрела, в то время как часть солдат под покровом темноты подбиралась к стенам, намереваясь прорваться через главные ворота, ведущие во двор. Вдруг рядом с домом вспыхнул костер. Черт возьми! Да их просто хотят выкурить отсюда! Будь у них больше людей, можно было бы расставить часовых по всему периметру.
Кейтсби с трудом повернул голову и многозначительно посмотрел на Уинтера. Тот кивнул в ответ. Схватив оружие, они устремились во двор.
Они опоздали. По вымощенному булыжником двору были разбросаны факелы. Противник подошел совсем близко, и когда Уинтер выбежал за дверь, раздались беспорядочные выстрелы, большая часть которых не попала в цель. Но одним выстрелом ему раздробило плечо. Уинтер дико вскрикнул и разрядил пистолет в толпу. Отбросив ставшее бесполезным оружие на землю, он выхватил шпагу и стал обороняться от наступавших людей с копьями, которые намеревались его окружить.
Кейтсби с помощью Перси спустился с лестницы. Джек и Кит Райты выбежали через дверь, и снова раздались выстрелы. Оба брата упали на землю. Перси появился в дверях вместе с висевшим у него на руках Кейтсби, которого он как бы случайно выдвинул перед собой. Одна пуля просвистела совсем близко. Со стороны казалось, что Перси и Кейтсби стоят спина к спине, но, выйдя на свежий воздух, Робин лишился чувств, и Перси удерживал его, чтобы не дать упасть.
Грэшем стоял у стены внутреннего двора. Прикладом охотничьего ружья, предусмотрительно прихваченного из дома, он сбил с ног одного из солдат, которые первыми перелезли через стену. Шлем солдату был явно велик, как и провисающая на плечах кожаная куртка. Вскоре двор наводнили другие солдаты, и Грэшем увидел, как Том Уинтер выбежал на улицу и, крутясь волчком, расстрелял из пистолетов все пули. Потом братья Райт рухнули на землю, словно подстреленные охотником птицы. Руквуд и Морган с трудом держались на ногах, как и находившийся рядом с ними Уинтер, который тоже был серьезно ранен. Затем наступило затишье. Нападающие перезаряжали ружья и не спешили возобновлять стрельбу, так как все понимали, что оставшиеся в живых заговорщики не представляют собой никакой угрозы.
Вдруг к Грэшему подбежал солдат с остекленевшими от ужаса глазами. Генри помнил этот безумный взгляд еще со времен Фландрии. Парень беспорядочно махал в воздухе заряженным мушкетом, и Грэшем понял, что если он не хочет получить шальную пулю, нужно действовать быстро и решительно.
— Стоять! — гаркнул Грэшем. — Назови свое имя, солдат!
— Джон… Джон Стрит, сэр, — пробормотал парень, прижимая к себе мушкет.
Увидев Кейтсби, бессильно висящего на руках у Перси, Уинтер громко вскрикнул, и солдаты повернулись в его сторону. В этот момент Грэшем заметил, как Перси очень медленно приставляет пистолет к боку Кейтсби, затем он увидел вспышку, и тело Кейтсби вдруг обмякло, а нижняя челюсть отвисла. Реакция Генри была мгновенной, он вскинул свое ружье и выстрелил. Его выстрел прозвучат почти одновременно с выстрелом Перси. Перси на мгновение застыл с открытым ртом, он как раз собирался что-то крикнуть солдатам и швырнуть на землю тело Кейтсби, но пуля Грэшема его опередила, не позволив осуществить задуманное. Тело Перси судорожно дернулось и рухнуло на вымощенный булыжником двор.
Грэшем повернулся к Джону Стриту, который стоял рядом с разинутым от изумления ртом, потянул на себя его мушкет, нажал спусковой крючок и выстрелил в воздух.
— Молодец, парень, — обратился он к солдату. — Одним выстрелом уложил обеих птичек. Иди и требуй награду.
Отвернувшись от ошарашенного солдата, Генри увидел Кейтсби, который пытался заползти обратно в дом. В это время несколько солдат наступали на Руквуда, Уинтера и Моргана. Неожиданно Уинтер сделал выпад вперед, но один из солдат тут же выбил из его рук шпагу и, обезумев от страха, хотел добить раненого ударом копья.
— Стой! Стой! — скомандовал офицер. — Нужно оставить в живых несколько человек, чтобы показать его величеству!
Кейтсби все-таки удалось заползти в дом. Рыдая от боли и собственного бессилия, он сжимал в руках золотое распятие. Послышался лязг открываемой двери, и на пороге появился Грэшем.
— Селкирк! — в страхе простонал Кейтсби, узнав пришельца. В следующее мгновение его взгляд погас, и Робина Кейтсби не стало.
С улицы доносились шум и крики приближающихся к дому солдат. Грэшем быстро сорвал со стены изображение Девы Марии, украшавшее вход в Холбич-Хаус, и вложил его в еще теплую руку Кейтсби. Когда в дом ворвался первый солдат, Грэшем уже успел спрятаться в тень.