Кредиторы гильотины
Шрифт:
Панафье услышал, что Ладеш поет романсы.
Это была одна из слабостей друга Деталя. Он обожал музыку. Впрочем, это вещь вполне обыкновенная – слышать, как разбойники поют про цветы, птичек и тому подобное.
Ладеш пел романс «Проклятая любовь»: о том, как один молодой человек объясняется монашке в любви прямо у подножия алтаря, но та предпочитает умереть; она дотрагивается до креста, и красавец исчезает в дыму – это был сатана.
Ладеш пел басом, Деталь вторил ему фальцетом.
Ничто не в состоянии передать, каким печальным голосом пел Ладеш, сопровождая свое пение вздохами. Но на него невозможно было смотреть без смеха.
Глава 49. Посещение монастыря
На другой день вечером, около шести часов, какой-то человек быстро скакал на лошади по дороге, ведущей в монастырь траппистов.
Погода была весенняя. Ветер громко свистел в высоких соснах, покрывающих холмы, по которым проходила дорога.
По одну сторону дороги, пенясь, катилась маленькая река, превратившаяся в поток.
Вдали виднелся мрачный силуэт громадного монастыря.
Все было мрачно и печально вокруг одинокого всадника.
Подъехав к воротам монастыря, он соскочил с лошади и позвонил.
– Отец мой, – сказал приезжий привратнику, – я проскакал целую милю, чтобы найти здесь священника, так как один человек умирает на дороге в Пассаван.
– Почему же вы не были в церкви того прихода?
– Я был там, но господин аббат уехал два дня тому назад.
– И этот человек умирает?
– Он не доживет до утра.
– И он требует исповедника?
– Да, отец мой. Он просит привезти ему исповедника, так как чувствует свой кончину и желает просить у Бога прощения за большие грехи.
– Погодите, – сказал брат-привратник. – Постучите в дверь напротив. Вам откроют, и один из братьев сразу поедет с вами. Но я должен доложить об этом приору.
Сказав это, монах запер решетку, а незнакомец повернулся и увидел в нескольких шагах на краю дороги маленький дом, похожий по внешнему виду на гостиницу.
На звонок колокольчика дверь сразу же открылась.
Незнакомец вошел.
Его принял монах с веселым лицом, который сразу предложил ему кресло и спросил, не хочет ли он чего-нибудь.
– Где я нахожусь? – спросил незнакомец, глядя с удивлением на монашескую одежду принимавшего его, на стоящие повсюду бутылки с ликерами и на стеклянный шкаф, заполненный крестами и образами.
– Мы это сделали потому, что, хотя отсюда не более трех часов ходьбы до ближайшей гостиницы, путешественники приезжали к нам утомленные и умирающие с голода. Поэтому мы и построили этот маленький ресторан. Кроме того, здесь никогда не бывает много народа.
– Да, придумали вы это очень остроумно, тем более что гостиницу вы не позволили бы здесь открыть.
– Да, мсье: лес, река, дорога – все это принадлежит нам. Вы знаете одно правило?
– Какое правило?
– Женщина не может входить в монастырь.
– А-а!
– И те, кто этого правила не знают, приезжают сюда с дамами, которые и ожидают их здесь.
Незнакомец приказал подать себе стакан ликера.
– Подумайте, мсье, – продолжал монах, – как много мы теряли бы, если бы не открыли это заведение. Наши правила запрещают нам есть даже ту рыбу, которую мы ловим, а в реке у нас водятся прекрасные форели, которых обожают путешественники.
– Я думал, что трапписты дают обет нищеты.
– Да, мсье, и вы видите, что мы живем бедно, одеваемся в самые грубые одежды. Мы можем есть только один раз в день и то, овощи, сваренные на воде или припущенные на масле. Это зависит от того, скоромный день или постный.
– Неужели, – поинтересовался незнакомец, – вы достигли такой полноты, кушая один раз в день?
– Дело в том, что я не обязан следовать правилам. Мне дано на время разрешение делать все, что я хочу. Торговля прежде всего. Я должен есть и пить с посетителями, когда это нужно.
– И только зелень?
– Не только. Можно есть немного мяса, рыбы. Я ведь запасаю продукты для посетителей.
– Да, я вас понимаю.
– Иногда никто не приезжает. В таком случае…
– Вы жертвуете собой, чтобы добро не пропадало даром.
– Да, так я и делаю. Мне дано разрешение на это.
Тогда приезжий велел подать второй стакан, чокнулся с монахом, и они выпили вместе.
Несколько минут спустя в кабачок вошли два монаха.
– Это вы, мсье, приехали за исповедником для умирающего?
– Да, отец мой.
– Это кто-нибудь здешний?
– Нет, это путешественник, остановившийся в гостинице «Добрые ребята», расположенной по дороге в Пассаван. Он не мог продолжать путь.
– У вас есть лошадь? – спросил монах.
– Да.
– Тогда вы поезжайте вперед, а мы будем следовать за вами. Нам сейчас запрягут телегу.
– Благодарю вас.
Посетитель расплатился, вскочил в седло и ускакал галопом.
В то время, как закладывали телегу, брат-траппист спросил у послушника:
– Захватил ли ты на всякий случай шкатулку с лекарствами?
– Да.
– Иногда достаточно какого-то простого средства, чтобы поправить здоровье несчастного, принимающего простую слабость за приближение конца.
Говоривший монах был человеком среднего роста и под длинными складками своей грубой одежды походил на статуэтку из старого дуба, которые мы часто встречаем в средневековых капеллах.
При свете свечи, слабо освещающей маленький зал, его лицо казалось восковым, настолько оно было желтым. Лысый череп был в венчике седых волос, остриженных довольно коротко, кожа же на черепе блестела, словно лакированная. Его живые глаза сидели глубоко в орбитах и казались еще более блестящими от окружавших их темных кругов. Нос был прямой и тонкий, но немного длинноватый. Нижняя часть лица терялась в длинной седой бороде.