Кредиторы гильотины
Шрифт:
Панафье дал Луизе две карточки.
– Это уже чересчур!
– Слушайся меня. Главное, не забудь имя – Мюллер. Что же касается остального, то ты не знаешь, что со мной, ты оставила Париж и не хочешь ничего слышать обо мне.
– Ты заставляешь меня делать такие вещи, которые мне неприятны. Для того, чтобы исполнить твою просьбу, мне нужна вся моя любовь к тебе.
– Дело идет о твоем и моем спокойствии, Луиза. Можно сказать даже больше – о нашем существовании.
– Но этот человек захочет меня увидеть!
– Я уверен в этом. Ты скажешь ему, что живешь у Мюллера, что можешь принимать гостей, когда он уходит в кафе, то есть около десяти часов вечера, и он обязательно назначит тебе свидание.
– На которое я не соглашусь! Да я ни за что на свете не соглашусь снова увидеться с этим человеком!
– На этом свидании не ты его примешь.
– Но мне нужно будет принять его в ложе!
– Совсем не обязательно. Нисетта придет к тебе от его имени, ты скажешь ей все это и уйдешь, так как ожидаешь Мюллера, который приезжает за тобой в конце спектакля.
– Хорошо, – со вздохом проговорила Луиза.
– Будь мужественна, – сказал Панафье, пожимая ей руку.
– Но где я тебя найду?
– Я не оставлю тебя, моя дорогая. Как только Нисетта уйдет из ложи, ты выйдешь, и мы вместе с тобой отправимся домой.
Луиза, улыбаясь, села на место и начала осматривать всех в театре. Тут ее взгляд встретился с взглядом Нисетты. Луиза сделала вид, что приятно поражена этим сюрпризом, так что даже Нисетта была обманута. Нисетта сделала вопросительный знак, на который Луиза ответила согласием. Тогда Нисетта пошла в ложу приятельницы.
– Какая приятная неожиданность! – сказала она, садясь рядом с Луизой.
– Я так рада тебя видеть! Вы давно здесь?
– Мы приехали во время второго акта.
– Я вас не видела.
– А я видела тебя и даже подумала, что ты не хочешь нас узнавать.
– Почему это?
– Но он мог запретить тебе это!
– Кто? – спросила Луиза, боясь, что они видели Панафье.
– Он.
– Кто, он? – презрительно продолжала она.
– Твой Поль.
– Ха-ха-ха! Мой Поль! – И она так громко рассмеялась, что несколько человек обернулись.
– Это уже старая история, – сказала она немного тише.
– Ты что, рассорилась с ним?
– Ты же видишь, что я в Лионе, а он, наверное, в Париже.
– Милая Луиза, я поздравляю тебя! Было бы просто глупо губить свою молодость с этим бедняком. Любовь – вещь хорошая, но она не позволяет удовлетворять капризы.
Луиза улыбалась своей подруге, но ее маленькие зубки кусали до крови губы, чтобы скрыть свое отвращение.
– А что ты делаешь здесь?
– Я вторично вышла замуж, – и она лукаво улыбнулась. – Он крупный торговец и торгует бриллиантами.
– За ювелира?
– За торговца! Он покупает и продает обработанные и необработанные бриллианты. Его зовут Мюллер, и он ревнив, как тигр.
– А можно его увидеть?
– Другие не могут, но вы – да.
– Где же можно его увидеть?
– У него, у меня.
– Ты живешь у него?
– Да, он так хотел. Но это меня нисколько не стесняет, и я свободна вечерами. Я очень редко езжу в театр, а он с десяти часов до полуночи не бывает дома и проводит время в клубе, и если вы меня хотите видеть…
– Да, у тебя нам будет удобнее поговорить, а то здесь все на нас смотрят.
Действительно, публика уже несколько раз выражала неудовольствие по поводу их разговоров во время спектакля.
– Есть у тебя его карточка?
– Да.
– Дай сюда.
– На, возьми, – сказала Луиза, подавая одну из карточек, которые дал ей Панафье.
– Я ухожу. Завтра мы будем у тебя.
– Отлично.
– Между девятью и десятью часами.
– До свидания.
– До встречи.
Нисетта ушла.
Пока длился весь этот разговор, Андре не спускал с них глаз.
Луиза вышла и поспешно набросила пальто в тот момент, когда Панафье подошел к ней.
– Ну что? – спросил он.
– Они будут завтра между девятью и десятью часами.
– Благодарю, моя дорогая.
– Посмотри, что ты со мной сделал, – сказала Луиза, становясь перед Панафье так, чтобы он увидел залитое слезами лицо.
Он поспешно довел ее до экипажа, сказал кучеру адрес и сел рядом с ней.
– Дорогая моя Луиза, не плачь! Я люблю тебя! Я очень люблю тебя!
Глава 46. Чего стоят женщины
На другой день вечером Панафье, Винсент, Ладеш и Деталь шли в маленький домик на набережной Дальбре, нанятый ими на имя Мюллера.
Надеясь захватить негодяя, Панафье старался убедить Винсента разделить свои идеи мщения.
– Этот человек еще молодой, но совершил уже много преступлений. Неужели, найдя палача многих жертв, вы не выдадите его правосудию?
– Я не могу этого сделать.
– Но вы не думаете о том, что негодяй, пользуясь своей безнаказанностью, совершит новые преступления? Этот счастливый муж, отец, который должен служить примером всех добродетелей, этот человек – величайший преступник, который когда-либо существовал, – и вы спасете его! Подумайте о вашем несчастном отце, казненном безвинно.
– Я действую по его завещанию.
– Это существо не достойно сострадания, господин Лебрен. Ваш отец видел в нем только ревнивца, а не такое чудовище! Этот человек – дикое животное, которое нужно убить, чтобы помешать ему убивать других. Если вы его простите, то он никогда не простит вас.
Винсент не знал истории Дамы с фиалками. Поэтому он думал, что его помощником руководит месть из-за смерти матери.
Скоро они пришли на улицу Дальбре и узнали, что утром приходил человек и сказал, что он по делу и придет снова или пусть господин Мюллер придет к нему в отель Колле. Он оставил карточку, на которой было написано: «Генрих Соване».