Кредиторы гильотины
Шрифт:
– Вы знаете имена этих женщин?
– Одну из них зовут Луизой, а другую я не знаю.
– А-а! – протянул Панафье, еще больше побледнев, но стараясь казаться спокойным.
В это время начали убирать со стола, и одна из посетительниц обратилась к Баландье:
– Если сегодня не будут играть по случаю прихода этих дряней…
– Наоборот, моя милая, – возразила Баландье, – на этот стол постелют зеленое сукно, и вы будете играть. Вам здесь будет гораздо приятнее, чем с этими дрянями.
Это лицемерное презрение примирило с ней посетительниц большого зала.
А в это время Панафье вынимал свою записную книжку и писал на вырванном оттуда листе:
«Луиза, я хочу тебя сейчас же видеть. Сделай так, чтобы меня пригласили. Я хочу войти к вам.
Поль».
Он свернул бумажку вчетверо, и, давая ее служанке, сказал шепотом:
– Передайте эту бумажку младшей из дам в маленькой гостиной.
– Но, мсье, если меня увидят… – начала служанка.
– Увидят вас или нет, вот вам пять франков.
После этого служанка не сделала ни одного замечания и отправилась в маленькую гостиную.
Он услышал в ней громкий шум, продолжавшийся несколько минут. Затем все стихло. Готовый на все, он встал и увидел выходившую из гостиной служанку, которая подошла к нему и, открыв дверь в маленькую гостиную, сказала:
– Эта дама просит вас войти к ним.
В это время все в зале были заняты игрой, и никто не обратил внимания на его уход.
Перед его приходом вокруг стола, очевидно, сидели четверо, но он увидел только Луизу и Нисетту. Он сразу подбежал к занавесям, закрывавшим альков, но там никого не было. Панафье заметил маленькую дверь и, открыв ее, увидел, что она выходит в коридор. Он все понял и, вернувшись к женщинам, сказал:
– Неужели ты думаешь заставить меня поверить, что вы были одни?
– Нет, – ответила Луиза, – с нами были двое мужчин, но они ушли сразу, как только я получила твою записку.
Панафье был озадачен спокойствием, с которым его приняла любовница. Он был немного стеснен присутствием Нисетты, перед которой не мог разыграть роль верного любовника, но он не понимал смелого и вызывающего взгляда Луизы.
Его больше бы устроило, если бы в гостиной были мужчины, с которыми он мог бы поговорить, или если бы Луиза была одна.
– Итак, – сказал он, – этот дом ты называешь местом свидания приличных людей, и здесь будет семейный бал, на который мадам Левассер приглашена со своей теткой…
Нисетта хотела ответить, но Луиза остановила ее жестом.
– Здесь место, которое я выбрала, чтобы ждать тебя, когда ты не возвращаешься, и ты видишь, что я не напрасно это сделала, придя сегодня в первый раз, так как имею счастье встретить здесь тебя.
– Это уж слишком! вскрикнул озадаченный Панафье. – Она же еще и жалуется!
– Но что ты здесь делал?
Говоря это, Луиза выпрямилась, а Панафье, кусая губы и хмуря брови, схватил ее за руку.
– Без сцен и без крика! – прорычал он. – Зачем ты здесь?
– Я могу располагать…
– Луиза, отвечай мне! Не шути, отвечай, а не то…
– Больно!.. Сюда! Ко мне! На помощь!
Панафье припер ногой дверь маленькой гостиной и с угрожающим видом зажал Луизе рот.
– Отвечай или я задушу тебя, – закричал он.
Физиономия Панафье говорила, что он способен тут же исполнить свою угрозу, но в это время Нисетта бросилась к нему со словами:
– Оставьте ее! Она имеет право делать все, что хочет.
Панафье локтем оттолкнул подругу Луизы и, устремив на нее пристальный взгляд, проговорил:
– Я запрещаю произносить тебе хоть одно слово. Я знаю, что ты из себя представляешь.
Испуганная Нисетта замолчала.
– Отвечай мне, Луиза, – повторил Панафье.
– Мне больно, выпусти меня!
Быстрым движением молодой человек заставил Луизу сесть.
– Теперь отвечай!
– Не хочу.
– Несчастная! – вне себя закричал Панафье. – Не противься мне. Я способен на все! Отвечай!
У Луизы не было никакого оправдания, и она отлично знала, что если ее любовник соглашается выслушать ее объяснения, то, значит, он не хочет с ней ссориться.
Луиза заплакала. Слезы – последний довод тех, которые не имеют других.
– Без слез! Зачем ты здесь?
– Чтобы наказать, заставить ревновать.
– Ты лжешь!
– Наоборот. Я знала, что ты придешь сюда.
– Да? – произнес Панафье, озадаченный этими словами.
Нисетта, наблюдавшая за всем происходящим, тут же встала.
– Это я сказала ей так.
– Но, – вне себя вскрикнул Панафье, – вы принимаете меня за дурака!
Затем, немного успокоившись, он продолжал:
– Мадам Левассер, я поговорю с вами в другое время, а сейчас хочу говорить с Луизой и прошу вас не вмешиваться.
– Мсье, – решительно отвечала Нисетта тем же тоном, – если Луиза здесь, то потому, что я заставила ее прийти сюда.
– Так это ты!.. Вы решаетесь мне это сказать! – угрожающим тоном проговорил Поль.
– Оставьте меня, господин Поль, вы не имеете права меня трогать. Если вы хотите знать истину, то я скажу вам все.
Озадаченный смелостью Нисетты, Панафье замолчал.
Луиза, чтобы ничего не говорить, плакала горькими слезами, в то время как Нисетта продолжала:
– Да, мы пришли сюда из-за вас, господин Поль! Это вас удивляет, но это так. Я не хочу этим сказать, что мы сделали это из-за того, что вы не вернулись вчера ночью. Нет, мы пришли сюда, чтобы доставить вам удовольствие.