Кремль 2222. Петербург
Шрифт:
Кстати, кто-то скажет, мол, не может так везти, сказки пишешь в своих романах, уважаемый Снайпер, прям супергерой ты неубиваемый, и все такое. На что я отвечу – ни хрена вы не угадали, уважаемые критиканы. Откройте «Вики», забейте там «Снайпер», прокрутите до части «Известные снайперы» – и вперед, читайте биографии Людей с большой буквы, чья Удача по сравнению с моей как территория России по сравнению с каким-нибудь Лихтенштейном. При этом если я и преувеличил, то ненамного, ибо те люди действовали в условиях тотальной войны на уничтожение, очень часто против таких же профессионалов, как и они сами. Это вам не тупых мутантов мочить. На войне людей против людей снайперу
Я мысленно усмехнулся. Хорошо так думать, когда бой окончен, ты жив, а твои враги мертвы. Сейчас, когда дело сделано, кажется – чего там, ерунда, подумаешь большое дело! Когда опасность стала прошлым, это уже не опасность, а воспоминание. Опасность – она всегда впереди…
Такие вот мудрые мысли крутились у меня в голове, пока я осматривал территорию редута. Ничего особенного, кстати.
В левом углу мерцает небольшое красное Поле смерти, карманное такое, поскромнее в разы, чем то, что было у кладбищенского братца местного двухголового урода. Впрочем, может, сильному Оператору большое Поле и ни к чему.
В правом углу кучей навалены запчасти – руки-ноги-головы-туловища, а также целые человеческие трупы, вперемешку с телами мутантов. Вон из кучи крыло рукокрыла торчит, а это сто процентов мохнатая нога нео, коричневая от запекшейся крови. В общем, по ходу, грохнув двухголового и его кладбищенского братца, я реально хорошее дело сделал. Редко мне удается поставить самому себе плюсик в биографии, но тут не удержался. Таких тварей, удовлетворяющих свои амбиции за счет чужих мертвых тел, нужно и должно зачищать в любом из миров.
Но оказалось, что это еще не всё.
Рядом с горой мертвых тел прямо в земле была вмонтирована грубая стальная решетка. Может, раньше она какой-то сток перегораживала, чтоб туда бомжи не лазили, может, еще чего. Но сейчас ею была накрыта нехилая яма. Я сперва подумал, что это нечто типа помойки для сброса некачественного стройматериала. Но оказалось, что ошибся.
Из-под земли послышался тихий стон. И шёл он именно оттуда, из зарешеченного колодца, рядом с которым валялись грубо сколоченная лестница и самый обычный лом. Наверное, им подцепляли тяжелую решетку, когда собирались сдвинуть ее с места.
Впрочем, делать это я не торопился – мало ли кого там под землей держал двухголовый? Может, лучшее, что может быть, это оставить все как есть и тихо свалить куда подальше?
Я подошел поближе, осторожно посмотрел вниз. Темно. И тихо. Может, показалось? Чтоб удостовериться, я носком берца сбросил вниз комочек земли и негромко поинтересовался:
– Есть кто живой?
Тишина.
Я повторил то же самое на языке Аньи.
Результат тот же.
– Может, лом вниз кинуть? – вслух подумал я. – Или гранату. Хрен знает, кого там двухголовый держит. Я повернусь, а оно решетку сбросит и на спину прыгнет. С гранатой оно завсегда спокойнее.
– Не надо гранату! – раздалось снизу.
– Уверен? – уточнил я.
– Уверен. Пленные мы. Двухголовый нас пятерых позавчера заловил, ментальную сеть набросил. Заставлял трупы разделывать и одного в день жрал. Любит свежатину, паскуда!
– Любил, – уточнил я.
– Он что? Умер? – изумились снизу.
– Поцарапался немного, распереживался, отдохнуть прилег. Щас зеленкой помажу, и будет как новенький.
Снизу испуганно заткнулись. Ну да, им там не до шуток. Бес его знает, что за тип с гранатами стоит наверху и несет какую-то пургу. Ладно. Судя по разговору,
Сдвинуть решетку оказалось делом непростым, особенно когда все тело ломит, словно меня с четверть часа методично бейсбольными битами охаживали. Наконец она поддалась, отползла в сторону ровно настолько, чтоб в образовавшуюся щель мог пролезть не особо габаритный человек. Ну и достаточно вполне. Если оттуда нео полезут, так хоть не все сразу. Впрочем, нео так чисто на человечьем наречии говорить не могут. Что ж, будем надеяться на лучшее.
Однако, как это бывает со мной практически всегда, надежды на лучшее не оправдались. Ибо, когда я скинул лестницу вниз, из-под земли первым по ней поднялся… осм. Тощая тварь с лысой, пупырчатой башкой, глазами без век и твердыми, клювообразными губами. Руки и ноги мутанта, гибкие, словно плети, были покрыты бляшками, похожими на присоски. Кстати, многие считают, что осмы получили свое название благодаря сходству их конечностей с осьминожьими. На самом деле, это не так. Когда-то давно, еще до Последней войны, секретная аббревиатура «ОСМ» была присвоена стратегической программе «Оборонные специализированные мутации». Так что совершенно точно осмы – это биологическое оружие, которое очень хорошо умеет прикидываться безобидной овечкой перед тем, как харкнуть вам в затылок кислотой или сделать из беспечного путника ходячий контейнер с жратвой для жуткого порождения военной биоинженерной мысли.
Я на всякий случай сделал шаг назад и чуть приподнял ствол автомата. Что такое осмы, я знал не понаслышке и сейчас не ждал от этой твари ничего хорошего. Харкнет кислотой в спасителя, и наплевать ему, что так делать нехорошо. Такая вот тавтология. Переварит благодетеля с голодухи и не подавится, вряд ли двухголовый кормил его тут досыта.
Но еще больше мне все это не понравилось, когда из ямы вылез второй осм. Один бородавчатый это повод насторожиться, а два – это уже проблема. Хотя они вроде агрессии не проявляли. Первый помог вылезти второму, лапку протянул, за талию придержал. Похоже, второй осм – самка. У этой породы мутантов кто есть ху понять сложно, только по таким вот телодвижениям догадаться можно. Есть у них такое качество – семейственность, что одновременно и слабое место, и сила этого вида живых орудий убийства.
Наконец первый осм повернулся, покосился на труп двухголового, валяющийся неподалеку, на застывшие фигуры «кукол»… и поклонился мне.
– Меня зовут Улг, – тихо проговорил осм. – А это моя жена, Улга. И мы благодарим тебя, хомо, за спасение.
– Да не вопрос, обращайтесь, если что, – кивнул я, наблюдая за тем, кто это еще там лезет из ямы.
Каково же было мое удивление, когда оттуда выбрался самый настоящий хомо… то есть человек. Надо же, вот и я стал называть людей так же, как зовут нас мутанты. Называется, переобщался с противником. Пора бы уже и со своей расой возобновить знакомство.
Парень был невысок, коренаст и избыточно волосат. Я сперва подумал, что это детеныш нео из-под земли вылезает. Но ошибся. Просто слишком буйно росли на лице и голове парня черные, непослушные волосы, делая их обладателя похожим то ли на геолога, то ли на революционера. По идее, побрей его – и выйдет с виду обычный новобранец годов восемнадцати от роду. А так, если не приглядываться, и тридцатник можно дать – густая борода и вызывающий взгляд порой прибавляют возраста чуть ли не вдвое.
– Я Таллий, – выпалил парень, тряхнув бородой, отчего из нее посыпалась труха и мелкие насекомые. – И я тоже благодарю тебя, незнакомец.