Кремль 2222. Спартак
Шрифт:
– Отведу, – сказала ключница. – Только у меня к тебе разговор есть.
– Короткий?
Марфа подумала, моргая ресницами.
– Наверное, не очень.
– Срочный?
– Ну-у… наверное, нет.
– Тогда потом зайдешь. У меня сейчас дела.
И Гермес многозначительно перевел взгляд на мощный сейф в углу комнаты. Большую часть времени старшина маркитантов тратил на то, что подсчитывал прибыль. Затем планировал очередные сделки. И вскоре подсчитывал прибыль от них. В общем, жил насыщенно и с выгодой.
Глава
Дикая охота
Страх.
Отчаянье.
Безнадежность.
Она не знает, куда идти. И поэтому идет туда, куда глядят глаза.
Но ноги уже не несут, потому что она измучена до предела. Надо хотя бы немного передохнуть. Оглядеться. И собрать в голове разбежавшиеся мысли.
Неужели она обречена на гибель? Нет, не может быть! Надо что-то придумать. Она придумает. Надо только… надо только передохнуть. Хотя бы полчасика…
Но она боится. Где спрятаться – в развалинах домов? Кажется, что там надежнее. Но так лишь кажется. Все норовят прятаться в развалинах. И муты – тоже. Стоит только сунуться… А она теперь одна. Совсем…
Вдвоем с раненым отцом она укрывалась в подвале разрушенного здания. Но на них напали осмы. Раненый отец отстреливался из автомата. А она, как могла, рубилась палашом. Но мутанты оказались сильнее.
Она вырвалась чудом, едва не попав под смертельные плевки осмов. И теперь в одиночестве пробирается среди руин, даже толком не понимая, куда идет. И сдерживая слезы отчаяния.
Нет, в коробки домов соваться нельзя, это слишком опасно. И везде могут ждать ловушки… Может, сюда?.. Нет, что-то здесь не так. Пройду дальше…
Ага. Вон торчит полуразвалившаяся кирпичная стена, можно спрятаться за ней. Правда, рядом растут дендромуты… Но уж лучше соседство «кровососов», чем подвал, где часто селятся пауки-мясоеды или прыгающие черви. А то и квазимухи гнездо совьют – они любят сырые и темные трущобы. Те еще твари… А с дендрами можно и договориться, если знать заклинания.
Да, кажется, неплохое место. Там, за стеной, она отдышится и придет в себя. А затем…
Скоро ночь, уже темнеет. Что она будет делать одна? Как переживет ночь в этом жутком обезлюдевшем городе, где бродят толпы голодных и злобных мутантов?
Одиночество.
Отчаянье.
Ужас…
Он чувствовал запах жертвы и предвкушал скорое кровавое пиршество – как и его временные подельники из числа таких же бродячих мутантов без роду и племени. Временные, потому что вормы не признают организованных форм существования. Они – муты-одиночки, предпочитающие шакалить на свой страх и риск. Но могут и собраться в стаю – если найдется сильный вожак, способный объединить их ради заманчивой цели. Иными словами, предложит такое, от чего невозможно отказаться.
А от чего любой уважающий себя «трупоед» никогда не откажется? Разумеется, от возможности пограбить и пожрать. И как раз такую возможность обещал им Пузыч – их новоявленный вожак.
Пузыч – уродливый плод случайной связи дампа и самки нео – был смышлен, силен и жесток. А еще он таскал на своей, относительно ровной, без шишек, башке тактический шлем из кевлара и где-то разжился настоящим палашом отличной ковки. Но даже таких качеств и аргументов ему не хватило бы, чтобы собрать разношерстную шайку из полудюжины злых и голодных «трупоедов» – если бы не заманчивая цель.
Она возникла после того, как Пузыч встретил накануне знакомого ворма по кличке Бздец. Тот считался в среде «трупоедов» убогим доходягой, неспособным справиться с сухопутным осьминогом, и конченным наркошей. Короче говоря, был натуральным чмырем. Однако чмырем, при этом, пронырливым и информированным, всегда находящимся в курсе последних событий.
Именно Бздец и поведал Пузычу о том, что на днях войско Капитолия разгромило острог лесных людей. Большую часть «лесных» капитолийцы угнали в полон, остальные попрятались в развалинах Тушино. Местные нео, сказал Бздец, ведут за этими беглецами настоящую охоту. Да только «лесных» так просто не возьмешь, у них даже самки дерутся, как настоящие бойцы.
Сначала Пузыч слушал болтовню Бздеца вполуха – на фига с «лесными» связываться, пусть и беглыми? Но потом заинтересовался. Чувствуя, что старый знакомец что-то недоговаривает, Пузыч угостил его сушеным мухомором. И не прогадал.
Пожевав гриба, Бздец разболтал «коммерческую тайну»: мол, капитолийцы установили за голову каждого «лесного» вознаграждение золотом. Не важно какого именно «лесного» – живого или мертвого – главное, чтобы голова была в наличии. Капитолийцы, как поведал Пузычу закосевший после забористой «дури» Бздец, за каждого мертвого «лесного» обещали по два «золотых». А за живого – аж целых шесть!
Вот тут Пузыч сделал «стойку». Ради золота он был готов носом землю рыть – даже невзирая на то, что нос у него подгнил и провалился к нёбной кости. Ведь «трупоеды» – существа нищие и неприхотливые. Для них одна золотая монета уже целое богатство – месяц шиковать можно. Как же тут не воодушевиться?
Бздец в обмен на вторую дозу мухомора указал несколько мест, где можно наверняка натолкнуться на беглых «лесных», и даже начертил на песке что-то вроде плана местности: мол, зуб даю, эксклюзивная информация – в этих норах можно брать хомо тепленькими. После чего вырубился, упав на спину и закатив глаза – то ли совсем сдох от передоза, то ли просто отключился.
Воодушевленный радужными перспективами Пузыч быстренько прочесал окрестности и «поставил под ружье» шестерых вормов. Получилась вполне себе боеспособная банда «романтиков с большой дороги». Особенно в том случае боеспособная, если попадется на их дороге женщина – самка хомо, в смысле. Или раненый хомо-самец. А при иных раскладах и деру дать можно.
Но с утра, вопреки большим ожиданиям, так пока никто и не попался. Кроме парочки крысособак, с которыми вормы решили не связываться – уж слишком рискованно. Крысособаки, они такие – сами могут что угодно отгрызть. И грабить их бессмысленно – сплошной голяк.