Крепче браслетов
Шрифт:
Я собрал нашу одежду, посуду и сложил в корзину остатки еды. С трудом управляя ногами, поплелся следом. Разобрав корзинку на кухне, я уловил шум воды. Все еще голый и опять в полной готовности я дернулся в сторону спальни. Наверно, если я сейчас зайду к ней в душ, то просто взорвусь.
Черт! Нет. Одеться, покурить, подумать.
Натянул шорты, нашел сигареты и вышел на террасу. Дым приятно жег гортань, успокаивая, расслабляя. Ее слишком много. Она дает столько, что я не в силах это усвоить. Да, я хотел узнать Дану. Но, черт, так сразу… Так глобально за один день. Она словно забралась мне под кожу, пропитала меня изнутри, навсегда оставляя во мне свой аромат, свою суть.
Я поджег вторую сигарету. Словно последний трус, я боялся… Боялся маленькой смешной девчонки, боялся себя. Вернее того, кого она из меня делала: неуправляемого похотливого сдвинутого на сексе идиота. На сексе с НЕЙ! Ох, да это бред. Вот я сейчас пойду и тупо трахну ее. Это просто физика!
Я вошел в комнату. Дана лежала в кровати с закрытыми глазами. Я сжал кулаки, понимая, что не хочу ее будить. Такая красивая.
Душ, мне тоже нужен душ. Смыв с себя морскую соль и запах ее желания, я почти успокоился. Но залезая под простыню, чувствуя теплую кожу, меня опять окатило паникой. Хочу засыпать с ней каждый гребаный день. Но это же невозможно. Она просто фанатка. Приятная компания перед марафоном съемок.
– Спокойной ночи, - промурлыкала Дана.
Я уткнулся носом в ее волосы. Уже таким привычным движением, почти не думая. Мой нос – ее волосы. Глубоко вдохнуть. Черт подери, она не мыла голову и пахнет морем. Нашим морем.
– И тебе, малыш.
Дана прижалась ко мне и почти сразу ее дыхание стало спокойным и ровным. Везет. А меня тут, между прочим, раздирает изнутри. И, между прочим, из-за вас, мисс Брайс.
Что же делать со всем этим? Я же утонул в ней, завяз. Зайдя в её море, я чувствовал, что меня опоясывают водоросли её волос, её запаха, её красоты и тянут на самое дно.
Отправить домой? Нееееееееет! Весь здравый смысл мигрировал в область паха и громко оттуда протестовал. Господи, теперь у меня не член, а компас. Ладно, отослать ее домой я просто не могу. Не хочу. Но мне определенно нужен тайм-аут. Пару дней без секса. Я ведь смогу?
Ради бога, Соммерс, на съемках ты и месяц мог и не особо переживал. Ладно, сильно переживал. Особенно после ее визита в «Четыре сезона». Черт, я оказывается так давно на игле. А сейчас и вовсе, как наркоман, среди шприцов с дозой. Нет, нет. Хватит! Я смогу удержаться. Каких-то пару дней, сорок восемь часов. Да! Правильно. Это будет правильно.
Я заключил сделку с самим собой. Или скорее мой разум заключил пари с моими неугомонными яйцами. Я закрыл глаза, заставляя мозги отключиться, желая впасть в спасительное забытье сна. Но русалки с лицом Даны снова пели мне дивные песни про образы Шиле, про молодую красивую бабулю Рати, про сливки на тортике. Даже чертов Клозе не давал мне спать, претендуя на кусок моего деньрожденьишного пирога. Только под утро, когда малиновые языки рассвета разукрасили спальню, я выключился.
***
Я открыл дверь родного дома и с удивлением обнаружил, что он пуст. Бросив сумки и не разувшись, я начал проверять все комнаты в поисках живой души. Обычно мама меня встречала у порога. Дергала за щеки, ругалась, что не побрился и не надел шапку, зато облачился в какие-то обноски.
– Не актер, а бездомный, честное слово, - обычно журила меня мама.
Я смеялся и отвечал:
– Так я и есть бездомный, ма. Но мне всегда рады в отелях за счет съёмочного бюджета.
Я не понимал, почему сегодня все иначе – никто не встречает, никто не целует, никто не пожалеет уставшего и оголодавшего зомбяка. Дурацкое чувство подтачивало изнутри. Нет, я не потерял мамочку, но я что то забыл. Только что? Почему я такой болван?
Я достал телефон.
– Мам, а ты где? Я дома, а тут никого,- пожаловался я.
– Келлан, милый, с Днём Рождения! А мы тут с папой и мадам Рати ходили на выставку Шиле. И мы в полном восторге. А сейчас сидим в ресторанчике, распиваем бутылочку Баролло в честь твоего праздника.
– Молодцы, ничего не скажешь. Невероятно рад за вас, - брызгал я ядом. Хорошо отмечают.
– Келлан, я испекла твой любимый тортик. Поднимись в свою комнату и полакомись, милый. Мы будем поздно. До встречи.
Гудки.
Что за? Мама никогда ничего не пекла. Заказать то не всегда помнила, потому что вечно пропадала в театре.
Бабушка Рати? Шиле? Почему они все в одну кучу смешались? Что происходит?
И какой у меня любимый тортик? Вот пиво люблю портер, а тортики, они у меня все любимые.
Крадущейся походкой маньяка я поднялся к себе в комнату и открыл дверь.
На моей кровати лежала Дана. Вся в сливках и печеньках «Oreo», а на сосках красовались вишенки.
– С днем рождения, Кел.
Я резко открыл глаза. Проморгался. Почти проснулся. Ты – параноик, Келлан. Приснится же, зараза!
Дана мирно спала. На часах 7.40. Черт, мой сон длился всего три часа, а я уже успел конец света пережить. И чего-то не было особого желания досмотреть, чем там дело кончилось. Пережевывая значение слова «кончилось», я сразу захотел утопиться в душе.
Выйдя из ванной комнаты, чувствовал себя бодрым, свежим, спокойным – ведь я утопился целых два раза. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Как точно про руки. Теперь я смогу выдержать целый нудистский пляж с клонами Даны, и у меня ничего не дрогнет. Кроме коленей…
Ладно, нужен четкий план, и неважно, что он будет примитивным – плевать. Я простонал. Это так тупо – воевать с собственными яйцами. Но отступать нельзя. Решил.
Глава 10. Туристы
Келлан
Я носился по дому, как ураган. Бесцеремонно распотрошив чемодан Даны, я сам выбрал одежду, чтобы она не ковырялась три часа. Время дорого, у меня в паху таймер. Влетев в спальню, я разложил вещи на кровати, потряс Дану за плечи почти грубо, выводя из сна. А сам буквально прокаркал: