Крепче браслетов
Шрифт:
Крис в свою очередь прекрасно видел, как я завидовал, когда он выбрал своего Бира. Они, конечно, испортили классного пса, превратив его в коврик для детей и подпевалу Софи, но я бы и от такого не отказался. Глупо, знаю. Аргументов против просто тонна. Съемки, вечные разъезды. У меня даже дома не было. Но все это разбивалось о сладостное предвкушение, которое крутило предательские узелки у меня в животе.
Я заранее знал, что не отделаюсь. А уж если войду в приют… Мы как-то говорили об этом со Сью. Она знала. Поэтому, едва машина затормозила, взяла меня за руку, взглянула очень по-доброму, участливо.
– Все
Мой взгляд показал, как критически я отношусь к этому утверждению. Сам был похож на побитого пса.
– Мы возьмем пса. Одного. Не переживай.
Я скрипнул зубами. В яблочко, Сью. Меня не так и страшила перспектива завести собаку. В ужас приводило знание, что я захочу забрать всех, кого только увижу. А всех не спасешь, не отлюбишь по заслугам. На некоторых даже взглянуть не успеешь, а ведь они ничем не хуже остальных.
Подобные страхи мучили меня и во время фанатских сборищ. Я хотел быть хорошим для всех, но знал заранее, что это невозможно. Это убивало.
– Одного, Кел, - продолжала зомбировать мен Сью, ведя под руку, как психа, - Любить одного – это тоже труд.
Я кивал и послушно шел за друзьями.
Спустя почти час жутких смотрин, я снова ехал в машине, а на коленях у меня сидел смешной криволапый черный пес. Не щенок, но и не взрослый. Ему было около полугода. Каждый раз, когда он норовил облизать мое лицо, Сью смеялась и говорила, что мы созданы друг для друга. Мужики тоже посмеивались с умильными лицами. Я назвал его Коул (coal (англ.) - уголь).
Весь день мы возились с моим новым другом. На всякий случай отвезли к ветеринару со Сью, пока Крис и Сэм грабили зоомагазин, закупаясь всем необходимым. Вечером всей компанией пошли в собачий парк, хотя в отеле заверили, что на заднем дворе есть специальная площадка, скрытая от посторонних глаз. Но нам хотелось простора. Всем почему-то.
Разумеется, не обошлось без фотографов. На следующий день весь мир знал, что у меня появилась собака. Крис сильнее тискал Коула, чем меня, уезжая. Я бы обиделся, но он выглядел уж слишком радостным. Сэм отчалил через три дня в тур. Сью, как и обещала, осталась дней на десять. Она мне здорово помогла, нужно признаться. Я хоть и обожал собак, но в теории был не очень подкован по воспитанию. Родители завели болонку Чака еще до моего рождения. С этим избалованным засранцем мы все детство влипали в истории. Поэтому я любил собак, но не знал, что делать с совсем молодыми щенками.
А мама Грин всю жизнь разводила каких-то здоровых псов, типа хаски, оттого Сью и была подкована в вопросах воспитания. Я, конечно, не хотел делать из Коула крутого ищейку или сторожа, но в банальных вопросах типа питания и приучения к туалету, Сью мне очень помогла.
Нужно отдать ей должное, она ни разу не спросила о Дане, хотя Сэм стопроцентно разболтал. Все-таки хорошие у меня друзья. А злился я тогда с похмелья и злости на самого себя. Теперь же времени на глупости не осталось. План работал идеально. Я то возился с Коулом, то готовился к съемкам. Мы вошли в подобие режима, и я успевал почти все. Разве что спать приходилось меньше. Но это стандартно. Отпуская Сью, я выписал из Лос-Анджелеса своего ассистента Питера. Он должен был присматривать за Коулом. Прибыл и мой бодигард Джеф. Его присутствие рядом во время съемок было обязательным условием. Безопасность прежде всего.
Съемочный
В перерывах я хлебал кофе литрами и носился с Коулом по площадке. Он рос эдаким сыном кинематографической семьи. Все его любили, тискали, баловали. Питер, конечно, приглядывал, но чаще дурака валял, отдавая поводок какой-нибудь дочке гриммера или осветителя. Сью была спокойна в ЛА, хотя улетая, немного за нас переживала.
Но и бешенный темп съемок, яркие впечатления и новый друг не смогли избавить меня от грез о Дане.
Каждую ночь я видел потолок сквозь темноту. Черная дыра вместо сновидений и расплата за литры кофе. Дни мчались со скоростью света, но едва Коул начинал посапывать на диване, на меня наваливалось тяжкое и душное одиночество. Трейлер-съёмочная площадка-площадка-трейлер. Дни летят незаметно в водовороте А вот ночи…Каждая длинной в девять солнечных итальянских суток – это если повезёт. Бывает хуже – ночь длиной в год. И пока я не проживу каждым нервом, всё, что произошло с июня прошлого года, утро не наступит ни за что.
Море шумит в голове каждый день, словно кто-то очень добрый и заботливый постоянно держит возле моего уха ракушку. Как тебе сувенир, Кел? Ты так быстро удрал с побережья, что и прикупить ничего на память не успел.
Я снова чувствовал себя маленькой сволочью, которая хочет себе игрушку в магазине. Мой сувенир – это Дана. Я хочу усадить ее в свое кресло, пристегнуть, чтобы не удрала и каждый вечер, возвращаясь заниматься с ней любовью. Вот это будут славные воспоминания об отпуске. Лучше фоток, ракушек и прочих глупостей.
Вместо Даны у меня был Коул. С ним я обнимался и тискался. Только он меня целовал. Отличный парень. Но даже он не залечил мои раны.
Пользуясь отсутствием в городе Сэма и выделенным выходным, я вытащил в бар коллег по съемкам. Мы хорошо общались, и они с радостью согласились. Вечер прошел чудно, но когда все разошлись, я задержался и нализался буквально до беспамятства. Джеф приволок меня в номер, а на следующий день, я буквально затылком чувствовал, как у него чешется ладонь отвесить леща за такие приключения.
– Будешь чудить, Кел, позвоню мисс Грин, - пригрозил он, - Или Донне.
Я не знаю, что хуже. Пришлось покаяться и клятвенно пообещать ,что больше не повторится. Хотя эта гипперопека не только от друзей, но и от людей которые на меня работают начала напрягать. Я привык к командирше Донне, доверял ей и все такое. Друзья тоже чаще всего оказывались правы. Но Джеф… Как-то уже чересчур много доброхотов.
Дефицит глупостей, алкоголя и секса снова вернул меня мыслями к Дане. Я уже забыл, как сильно меня клинило. До помешательства, до извращенных фантазий, которые так хотелось воплотить в реальность. Очень скоро я окончательно озверел от усталости, недотраха, злости и бессонницы.