Крепость «Авалон»

Кисличкин Михаил

Глава 6. Пиратские будни

— Спроси их Саша, где эти сволочи спрятали жемчуг, млять? — нехорошо ухмыльнувшись, сказал Макарыч. Майор стоял у ночного костра рядом с башней сокровищницы и глядел на пленников сверху вниз, держа в руках купленный им с последней «премии» боевой нож неизвестного мне спецназа с черным лезвием. — Или пора им сделать мучительно больно за бесцельно прожитые годы?

— Где жемчуг, господа маги? — вздохнув, спросил я. — Только не надо строить из себя немых. Я ярл свободной общины и кристалл при мне, — показал я светящийся камень. — Вы прекрасно меня понимаете. Отвечайте.

Двое серокожих лежали на земле связанные, один маг в возрасте, другой совсем молодой на вид. У молодого сквозная рана в плечо, которую мы наспех обработали и замотали бинтами, у его товарища перевязана голова — этого мы

вытащили в бессознательном состоянии из развалин барака с черепом на крыше. Но сейчас оба вполне пришли в себя, вон, глазами хлопают. Вообще-то с пленными у нас получилось не очень: маги либо дрались до конца, либо пытались убежать в лес. Сдаваться не пожелал ни один серокожий. Впрочем, мы не то чтобы кого-то сильно уговаривали задрать лапки… Если враг хватался за нож или за посох, то пуля в упор ему была обеспечена сразу же, а если убегал… то тоже получал пулю, но в спину или затылок. Кое-кто, конечно, ухитрился свалить из поселка, не без этого. Но особо матерых колдунов мы завалили прямо в бараке охраны, где они как раз ужинали, когда к ним вместо десерта прилетел снаряд с «Бойкого», или перебили в башне «сокровищницы» и рядом с ней, во время огневого налета, штурма и последующей зачистки.

— Трод ал кер веллг тарр кен, тлосс. — просипел «старик» и голос в моей голове послушно перевел фразу: «Мы ничего тебе не скажем, человек».

— Понятно, — пожал я плечами. — Пытать вас, наверное, бесполезно и все такое?

— Мы не боимся боли и смерти, — отозвался мысленный переводчик, переводя гортанную речь. — Тебе не испугать нас. Смерть от рук врага выводит несломленных на Высокие Дороги.

— Красиво сказал, — кивнул я магу, криво улыбнувшись. — Я оценил. Макарыч, пленные не хотят раскрыть главную военную тайну, — повернулся я к майору. — У нас тут прямо «вересковый мед» какой-то. Два лба, старый и молодой, и оба молчат как идейные. Что делать будем?

— Ну что же, учтем недоработки шотландского короля и попробуем креативный подход. Для начала займемся разделкой старичка, молодого оставим на потом, — деловито сказал Макарыч, состроив пленным зверскую рожу. Чистая садюга! Если бы я знал майора немного похуже, я бы даже испугался, но я видел, что несмотря на страшный вид глаза у офицера грустные. Палачом ему становиться совершенно не улыбалось. Как и мне. Но если уж придется… Насмотрелись мы сегодня после боя картинок, что там говорить.

Я вспомнил распотрошенный очередями из пулеметов и «зушки» деревянный дом рядом с бараком охраны, полный детских и женских трупов серокожих, которых я никак не ожидал там увидеть. Вообще-то освобожденные рабы говорили, что у магов царит строгий патриархат. Женщин тельнор на захваченных островах немного, они не воюют и живут отдельно. Семей здесь нет, поскольку остров когда-то был отобран у посева ваэрия и теперь здесь лишь стоит гарнизон, надзирающий за рабами и добычей ресурсов. В брак серокожие вступают поздно, поначалу у них практикуется какая-то форма общинного сожительства молодежи, а уже потом создаются семьи, которые обычно живут на островах коренного посева тельнор. Честно говоря, я этой информацией не особо интересовался, просто принял к сведению, что «нонкомбатанты» от налета не должны пострадать. Но жизнь показала, что это не так.

Окровавленные трупы тельнор валялись среди обломков мебели, посуды и даже игрушек. Осматривая одну из комнат, я случайно задел ногой какую-то поделку вроде деревянной лошадки на колесиках и вздрогнул от испуга, когда она затрясла деревянной гривой, а ее каменные «глаза» засветились синим. Дернувшись на месте, я сразу же влепил в нее пулю и лишь потом понял — зря. Это же просто безобидная детская игрушка с магической анимацией, вроде говорящего пупса. Хозяин игрушки — мальчик тельнор, лежал с пробитой головой рядом со своей «лошадкой» и, увидев его, я испытал острое чувство ненависти и отвращения к самому себе.

Застывшие лица мертвых серокожих женщин и детей выражали страдание и испуг. В самом деле — тельнор сидели у себя дома, готовили ужин, занимались своими делами, и знать не знали, что человеческий корабль под командованием Александра Спешина уже входит под прикрытием тумана в гавань и сейчас на их дом обрушится шквал огня, почти не оставив никому шансов выжить. А что поделать? Нам надо было подавить любое возможное сопротивление на пути штурмовых групп к сокровищнице, а это строение было большим, близко расположенным и потенциально опасным. Кто там живет, мы понятия не имели. Стены же в нем оказались хлипкие, пули «Максимов» и снаряды «зушки» пробивали сухое дерево и легкую мебель насквозь. В мире Авалона тропики и вечное лето, капитальные дома из вековых бревен тут не строят…

А потом мы освободили рабов,

запертых в каменном бараке для «имущества» на краю поселка. Не знаю, куда делись маги-сторожа, побежали ли они в центр поселка, чтобы принять участие в бою, или сразу рванули в лес, но стоял он запертый на засов без всякой охраны. Открыв дверь, внутри мы обнаружили двадцать человек и почти полсотни ваэрия, обоих полов. Одето «имущество» было в обноски, все исхудалые настолько, что отчетливо проступали ребра, кожа в язвах и шрамах. Рабы тельнор смотрели, как к ним в барак входят вооруженные десантники и сперва не могли поверить, что для них все уже закончилось. Люди с автоматами? Здесь? Откуда, не может быть?! А потом… у кого-то были слезы, у кого-то смех и истерика, а кто-то продолжал находиться в ступоре, не в силах осознать произошедшее. Но к этому я был готов, знал уже, что жизнь «имущества» у тельнор не сахар, было кому рассказать. Поразило меня не это, а отдельная комната, в которой содержалось «имущество для секса». Всего восемь рабынь — три женщины и пятеро ваэрия. Маги тельнор любили и берегли своих женщин и детей — погибшие в «семейном доме» были хорошо одеты и выглядели сытыми и ухоженными. Игрушки им делали, ага… Но, как оказалось, на «имущество» из других рас их хорошее отношение не распространялось и для половой разгрузки они использовали его по полной программе, периодически проводя ротацию, когда очередные рабыни совсем уж теряли товарный вид. Кого трахать — людей или ваэрия им было, в общем-то, все равно, лишь бы «имущество» было относительно молодо и женского пола. И выглядели после этой пытки женщины обоих рас страшно, они даже ходить-то прямо не могли, с трудом переставляя ноги на манер утиной походки. После этого зрелища моя жалость к серокожим «нонкомбатантам» и злость на себя как-то поутихла…

Так что белые перчаточки освободителей на нас были уже основательно заляпаны кровью. Но переходить к пытке… мы и так успели достаточно озвереть.

— Нет, — почесав в затылке, сказал я. — Нет, Макарыч, это перебор. Не будем мы никого разделывать. Во-первых, после этого спится хреново, а во-вторых нам с тобой лично эти двое магов ничего плохого не сделали, чтобы их живьем резать. Несправедливо получается. А справедливость — вещь важная, не стоит про нее забывать. Убери нож.

— Ты хочешь остаться несломленным? — наклонился я к пожилому магу. — Попробуй, я дам тебе шанс. Допрашивать под пыткой я вас не буду, была бы охота пачкать руки… Хрен с ним, с жемчугом, молчи. Только я вот что тебе скажу, герой. Торопиться нам особенно некуда, а перепрятать камни после нашего нападения вы все равно не успели. Здесь они, в сокровищнице! На крайний случай в бараке охраны или в «семейном» доме лежат. Вскроем полы, покопаемся как следует в подвале башни, ваэрия настроят на магию следящий амулет, опросим как следует ваше «имущество»… Не может быть, чтобы вы такую ценность в дальнем лесу под случайной пальмой закопали. Найдем, не сомневайся! А даже если и не найдем — сказал я, придав голосу максимум откровенности, — мы уже не в накладе. Мне тут доложили: в сундуках на втором этаже сто пятьдесят восемь рогов морских носорогов, а на складе у мола больше сотни бочонков с их жиром. Все вместе потянет тысяч на восемнадцать. Кроме того, у вас тут в ящиках других редкостей полно: сушеные морские орехи, корни красного семилистника, болотные трюфели… это только те товары, что я видел в треянском каталоге. Плюс ваши магические вещицы — короче, мы без прибыли не остались, рейд себя уже окупил…

— Впрочем, я думаю тебе это не слишком интересно, волчара, — продолжил я, отметив про себя, как напрягся маг. — Тебе ведь любопытно, что мы сделаем с вами лично? Не стану держать в неведении, расскажу. Мы вас отдадим ваэрия, только и всего. Прежде всего, тем самым магичкам из «имущества», которых вы насиловали скопом. А если к вам будут счеты у остальных рабов, то я тоже препятствовать не стану. Вы их мучали, теперь пусть они вас судят и приводят приговор в исполнение как хотят. На свои Высокие Дороги вы уйдете несломленными, охотно верю. Впрочем, может быть, магички вас поймут и простят, почем мне знать? Вот как раз и проверим, что они с вами сделают, самому любопытно.

— Твайна! — позвал я ваэрия, внимательно слушающую мою речь у костра рядом с Алексеем, Макарычем и Сергеем. — Крикни своих бойцов, и оттащите эту падаль к бараку «имущества». Что надо сделать, ты слышала.

— Да, господин ярл. Я передам вашу волю. Я тлай Твайна! Кромм-атль ваэрия ждет вас! — важно произнесла Твайна, глядя на пленных. И, хотя милая улыбочка на лице магички совсем не походила на зверскую гримасу Макарыча, я заметил, как услышав эту фразу, пожилой маг вздрогнул всем телом, а его лицо из серого стало натурально белым. Похоже, ничего хорошего от ваэрия он не ждал.