Крепость демона 2
Шрифт:
Она улыбалась, мне становилось жутко от этой улыбки – именно так должен выглядеть всемогущий бог смерти, который изучает чужие судьбы и решает, какую прервать, а какая пусть продолжается. Я чувствовала себя богом, когда останавливала руками хлещущую из пациентов кровь, или ломала им рёбра, откачивая после остановки сердца, но это казалось так мелко по сравнению с этой улыбкой, меняющей судьбу Мира.
Мы стояли в снегу, вокруг бегали и шумели студенты, кидались снежками, скользили с разбегу по тонкой наледи вдоль тротуара. У меня горело всё внутри, пылало вулканом, я не могла понять, взорвётся или не взорвётся, как будто сама никак не могла на это повлиять, а могла только смотреть и ждать.
Из дверей второго корпуса вышла шумная компания друзей Сари, она вышла последней, увидела нас и округлила глаза. Быстро попрощалась с друзьями, отослала их подальше и подошла к нам, с удивлённой улыбкой восклицая:
– Бабушка? Что ты тут делаешь?
– Я не могу приехать к родной внучке, что ли? – бабушка изображала ворчание, но улыбалась очень нежно. Отпустила мою руку, развернулась к Сари и обняла её, надолго прижав к себе, Сари смущённо улыбалась мне поверх её плеча и изображала глаза «эти старики умеют ставить в неловкое положение, да, приходится мириться, потому что они непобедимы», я понимающе улыбнулась и отвела глаза.
Сари дала себя наобнимать, потом с лёгкой тревогой спросила:
– Ба, что-то случилось?
Бабушка ответила ей громко и весело, как будто ничего плохого не может случиться в принципе, а может исключительно хорошее:
– Пирожки уж очень удачные, решила – ты должна их попробовать! Иначе зачем они вообще? Подружку угостишь. У меня же всегда вкусные пирожки?
– Да, бабушка, – с бесконечным терпением кивнула Сари, готовая провалиться сквозь землю от смущения, бабушка делала вид, что не замечает, и продолжала выступать:
– Ну и зачем мне такой беспрецедентный талант в кулинарии, если я не могу использовать его во благо? Беспрецедентный талант нужен для того, чтобы дарить его любимым людям. Тебе, моё солнце, – она ткнула Сари пальцем в грудь, точно в то место, где у меня была Печать. Сари уже была красная как малина.
– Ба, пойдём, – она обняла бабушку за плечи и повела в сторону парка, послав мне несчастный от смущения взгляд через плечо, я ей кивнула с понимающей улыбкой и пошла в сторону общежития.
Чувствовала я себя гораздо лучше, ноги переставлялись сами, так что я могла не бояться головокружения и поднять глаза. Город выглядел так, как будто я уже очень давно его не видела, привычные здания казались ярче, привычные вывески дополнили украшения из фонариков.
«Скоро Новый Год. Здесь его празднуют на площади, сразу всем городом. А с семьёй здесь празднуют Рождество, вечер перед Рождеством, канун. Уже скоро.»
У гномов было очень интересно с праздниками, так исторически сложилось. У них, как и у всех маложивущих, в древности был пантеон богов-чудовищ, который потом сменился богами-гномами, которые через время «ушли», оставив правителей-полубогов, чья власть держалась на религии. Потом человеческие миссионеры принесли им веру в единого бога, которую со скрипом, но приняли, подогнав под новую концепцию старые праздники. Основная религия менялась несколько раз, трижды богов вообще отменяли и объявляли выдумкой, потом частично возвращали, но главное, что гномы из этой канители извлекли – праздновать надо все даты, всех религий, чтобы точно никого не обидеть.
Здесь прыгали через костёр в честь бога-зверя, который заведовал пробуждением природы от зимнего сна, через неделю пекли булочки в форме молота в честь бога-гнома, который этот молот изобрёл, он был младше на пару тысячелетий. Потом был праздник единого бога, в честь которого ехали на шашлыки, а через неделю был праздник тоже единого бога, но другого, который мясо не поощрял, так что в его честь готовили кашу и всех ею угощали. Потом был праздник тоже единого бога, но уже третьего, которого привезли на Грань Тор беженцы, которые основали на окраине Верхнего своё поселение и жили диаспорой больше ста лет, сохраняя свои традиции. Главной традицией был праздник в честь их бога, представляющий собой огромный комплекс спортивных мероприятий. Гномы в этих мероприятиях с удовольствием участвовали и часто побеждали, по традиции за победу дарили барана, но в Верхнем с баранами была напряжёнка, так что его заменяли на гуся. Короче, если бы я была богом, то жила бы здесь – хоть один день в году для моего праздника местные точно нашли бы.
В прошлом году я праздновала Рождество в библиотеке, я вообще не знала об этом празднике, потому что он был семейным, вне семьи о нём даже не говорили, никто не строил планов на этот вечер, потому что семейный праздник в узком кругу сам собой разумелся. Каникулы у нас начались двадцать третьего декабря, это был понедельник, и студенты разъехались домой ещё в пятницу, чтобы успеть добраться и отметить с семьёй. А я написала своим, что мне нужно учиться, поэтому я задержусь – враньё, мне просто настолько понравилось в Верхнем, что я не хотела возвращаться на Грань Эль, тем более, что никакого семейного праздника у нас не планировалось.
У эльфов был праздник урожая осенью и фестиваль цветения весной, всё, зимой они вообще ничего не праздновали, потому что для эльфов было дико веселиться в то время, когда природа находится в состоянии летаргического сна, похожего на смерть, это время нужно было просто пережить, а потом отметить то, что оно закончилось. Конечно, Грань Эль состояла не только из эльфов, но друиды тоже ничего зимой не праздновали, оставались только люди, там больше никто не жил. А люди там воспринимались как дешёвая и низкоквалифицированная рабочая сила, слуги и рабочие. В результате, все зимние праздники в моей семье воспринимались как плебейское явление, участвовать в котором недостойно, и даже если меня куда-то приглашали, мама находила повод отказаться.
И Рождество я встретила в библиотеке. Я была там не одна, но каждый, кто там был, имел на лице то же кислое выражение нарочитого отвращения к окружающему буйству радости, которое обычно бывает у одиноких во время праздника всех влюблённых. Мой знакомый библиотекарь тогда дежурил, и к нему пришли его родственники, устроив маленькое пиршество в одном из закрытых залов. Я тогда подумала, кем мне придётся стать, чтобы мои родственники пришли ко мне на работу с едой, чтобы вместе что-то отпраздновать – наверное, президентом, не меньше. К министру не пришли бы, скорее всего, у бабушки было несколько знакомых министров, они бывали на приёмах, к ним относились без особого пиетета.
Дойдя до общежития, я услышала весёлый щебет попугая комендантши, она в нём души не чаяла, он чувствовал себя королём и творил что хотел. Когда мы с ней в последний раз виделись в оранжерее, она намекнула, что неплохо бы ему девочку, я собиралась подарить ей эту девочку на Новый Год.
«Если доживу.»
Я почему-то поверила без малейших сомнений. Перебирая в памяти все странные нелогичности в поведении Сари, я поняла, что они прекрасно укладываются в теорию о том, что Сари унаследовала некие способности от своей бабушки, и её нелогичные решения на самом деле вполне логичные, просто я не владею информацией в достаточной степени, чтобы просчитать эту логику, а она владеет. Многое становилось понятнее.