Крепость
Шрифт:
Фельдфебель – ординарец широко раскрывает глаза, когда видит меня вошедшего в кабинет. Но я тоже удивлен: Я словно проник в мир художника-баталиста Антона фон Вернера – в его декорацию к войне Семидесятых. Даже вижу заголовок: «Штаб-квартира в занятой немецкими солдатами Французской гимназии». Эта комната с ее кессонным потолком и старой, покрытой темным лаком мебелью, могла бы находиться одинаково, что в ратуше городка Sedan, что в деревушке Vionville.
И тут появляется, словно желая дополнить картину, сам господин гауптман в безупречно сидящей форме от портного, без торчащего пуза, довольно худощавый,
Гладиаторский привет и обмен рукопожатием. Объясняю гауптману, что являюсь курьером и потому держу путь на Париж.
Гауптман находит это чрезвычайно интересным. Когда же он слышит, «на газогенераторе», то находит это даже захватывающим. А когда я выражаю опасение, что он, возможно, найдет наше транспортное средство несколько «странноватым», то он не может отказать себе в столь явном развлечении. «Странноватое», нет, вы только подумайте! Что за красивое словцо!
Гауптман, кажется, давно не имел никакого развлечения.
Теперь он хочет знать, откуда я еду. Отвечаю: «Из Бреста!» И тут же казню себя за то, что мне надо было прикусить себе язык, так как теперь неизбежно следует вопрос, по какому пути я добрался сюда от Бреста.
– По морскому пути, – отвечаю подчеркнуто резко и решительно, чтобы показать, что не хочу превратить наш диалог в пустую беседу.
Я лишь хочу осведомиться у него об общем положении дел, и спрашиваю, как обстоят дела, например, в районе Loire и у Парижа. Но тут мой визави взглядывает на меня с таким удивлением, словно я обвинил его невесть в чем, а затем гауптман начинает многословно объяснять мне, насколько опасна ситуация во всей окружающей нас местности. Вокруг Niort повсюду, и скорее всего это так, в чем гауптман совершенно уверен, местность кишит террористами. Господин гауптман с трудом может понять то, как я, без особых приключений сумел добраться до его кабинета. И неужели мы вовсе не заметили никакой «террористической активности»? А затем этот парень поступает так, будто желает, наконец, достать кота из мешка: Он поднимается за своим письменным столом и упирает руки с широко расставленными пальцами в столешницу этого богато отделанного предмета старинной мебели, после чего объявляет мне строгим голосом:
– На север отсюда мы уже отрезаны! Повсюду на дороге завалы! Я как раз только что получил соответствующие сообщения!
Ёлы-палы! Неужели теперь придется сказать себе – полный облом?
Фельдфебель-ординарец входит и кладет перед гауптманом папку и несколько отдельных бумаг на письменный стол. Затем вытягивается, принимает стойку «смирно» и исчезает.
Гауптман просит прощения и начинает бегло просматривать бумаги. При этом ведет себя как гид экскурсбюро организующий турне для деревенщины: Быстренько просмотреть и выполнить только самое безотлагательное!
Мои мозги буквально кипят от желания все понять. Ничего не попишешь: Опять тот же театр!
И с такими засранцами Грёфац хотел выиграть войну?! С заместителями директора средней школы, директорами банков и офис-менеджерами?
На этот раз, то, что меня более всего раздражает, это, прежде всего, вот этот стремящийся разыграть передо мной взятую на себя непомерную ответственность, преждевременно состарившийся «юнкер пехотного училища».
Наконец гауптман
– Ни о дороге на Париж, ни о дороге в Loire … у нас нет никаких точных сведений.
Вонзаю взор в губы моего визави, так, будто этим могу привести к увеличению его познаний в этой области.
– Уже запланировано составить колонну под прикрытием вооруженного конвоя... Но до тех пор, пока мы не получим танки, чтобы очистить дорогу, в одиночку нам не справиться. Я, конечно, потребовал прислать нам хотя бы один танк!
Чудненько! Чуть не срывается с языка, но сдерживаюсь. Сдерживаюсь и с готовым уже вы-рваться вопросом: Танк? Откуда же его взять?
В голове эхом повторяется: Конвой, конвой, конвой... Неужели будет возможно продвигаться дальше только таким образом?
Наконец, узнаю, что, по крайней мере, Le Havre еще не пал – Брест тоже пока борется.
И у гауптмана есть новый дорожный атлас для меня, хотя и краткий по всей Франции, но с указанием расстояний в километрах.
Когда я вторично, настойчиво переспрашиваю его, как я могу пройти через расположенные на дороге завалы, то узнаю, что никто этого точно теперь не знает – и «будьте уверены, Вы бы ни в коем случае не прошли их». Дорога полностью перекрыта. Завалы охраняют дороги, как собака свою кость. Судя по его настроению, этот парень даже не хочет слышать о продолжении моей поездки: Главное стратегическое событие развертывается непосредственно перед самой дверью!
И потому он упрямо повторяет:
– Там Вы не пройдите – проезд закрыт наглухо! – и здесь Вам никто и ничто сейчас не поможет!
Гауптман, всем своим видом являет собой абсолютное безразличие. Лишь монокль блестит.
– Но позвольте, разве нет каких-либо обходных путей? – спрашиваю его немного обескуражено.
– К сожалению, нет!
Откуда он это знает? погружаюсь в размышления. То, что он мне говорит, ведь это то, что он знает только по слухам! Слишком ленив или слишком труслив, чтобы лично осмотреть имеющиеся завалы, не говоря уже о том, чтобы проехать через них.
– Если я еще могу быть как-нибудь полезен Вам... Но теперь, прежде всего, Вам надо подождать. Должен ли я приказать выделить Вам квартиру?
– Большое спасибо, господин гауптман!
Я давно уже решил для себя не качать здесь права, а послушно участвовать в «театре». А там уж посмотрим...
– Вы можете поставить Вашу машину во дворе комендатуры. Мой вахмистр позаботится затем о Вас и Ваших людях.
– Благодарю Вас, господин гауптман! – отвечаю громко и резко и при этом думаю: О, нет, друзья! Мы так не договаривались! Так мы могли бы и в La Pallice пересидеть...
На лестнице задерживаюсь на несколько секунд и задумываюсь: Как поступил бы в этой ситуации Старик? Скорее всего, отправился бы в путь и осмотрел эти непонятные заграждения в виде завалов на дороге! В конце концов, до темноты время еще есть.
Итак?
Руки в ноги! даю себе ответ.
То, что этот болтун смог нас задержать так долго, была моя организационная ошибка. Ведь могло быть и так, что мы, едва оказавшись на улице, уже снова отправимся в путь!
No, Sir, так не пойдет. Здесь, конечно, можно позволить себе вольготно жить, но мы, к сожалению должны сделать это в другом месте.