Крепость

Буххайм Лотар-Гюнтер

Бартль делает несколько шагов к этим двоим.

– Вам здорово повезло, что вы остановились! – говорит он кичливо.

– Почему?

– В противном случае я бы вам весь магазин выпустил по колесам! – Бартль снова рядится в свою роль бравого вояки.

– А откуда Вы здесь? – интересуется второй парень, ефрейтор, у Бартля.

– С луны и еще дальше, – напускает на себя важный вид Бартль, – У вас есть что выпить? Дьявол, у меня буквально пожар в кишках!

– Попридержи-ка коней! – командую Бартлю.

Теперь

только маат, кажется, видит нашу колымагу.

– Ого, а это что за чудо? – спрашивает он, и оба осторожно приближаются к «ковчегу».

– На спущенных стоит! – произносит ефрейтор.

– У нас просто нет домкрата, – говорит Бартль.

– Молотком и ручником можно было! – получает в ответ.

– Запаска тоже пробита! – восклицает Бартль.

Я все еще не могу понять происходящее: Это судьба? Ведь как ни суди, подобная сцена здесь совершенно невероятна!

Я не могу воспринять эту машину с номерным знаком группы обслуживания военно-морских сооружений. Здесь в Эльзасе? Если бы вдруг раздался щелчок и полуторка растворилась бы в воздухе, мир для меня снова пришел бы в порядок. Но вот таким образом?

– Вы ранены, господин лейтенант? – участливо спрашивает долговязый малый и указывает на мою руку.

Я лишь киваю, так как не готов ответить в своем замешательстве. Затем, однако, спрашиваю:

– Здесь поблизости есть военный госпиталь?

– Ну да, господин лейтенант, – отвечает маат, с готовностью.

– И где?

– Прямо в Саверне. Не далее десяти километров отсюда, господин лейтенант.

Маат смотрит мне в глаза и спрашивает:

– У Вас ведь все нормально, господин лейтенант?

И когда я киваю:

– Откуда Вы едете на этом драндулете, господин лейтенант?

– Прямиком из La Pallice! – опережает меня Бартль и стучит при этом себя в грудь.

– С такими колесами и при такой перегруженности машины...?

– Да – мы такие! Вместе со всем этим мы и добрались от La Pallice досюда! – на этот раз Бартль снова дает быстрый ответ.

В этом он весь – наш старый Бартль! Или же он просто хочет придти мне на помощь, потому что видит, как мне трудно?

– Наша запаска, к сожалению, вам не подойдет, – произносит маат.

– Жаль! А есть ли здесь где-нибудь шины? – спрашиваю его.

– Нет, господин лейтенант – шины сейчас дефицитный товар... А Вы можете пока оставить свою машину здесь и забрать ее позже?

– Ну не с нашими же вещами и довольно объемной почтой! – отвечаю ему и чрезвычайно доволен, что снова могу говорить обычным голосом.

– Понято, – господин лейтенант, – произносит маат беззлобно.

Приятный человек, как кажется, и чисто выбрит. Конечно, полный контраст с нашими бородами и сотрясающей меня нервной дрожью.

– Тогда перегрузим! – решает маат. – Но только в авральном порядке, давай, давай! – обращается он к ефрейтору. И объясняет мне резким, командным голосом:

– Мы ведь

уже здорово припозднились с Вами, господин лейтенант.

– А что Вы везете? – интересуюсь у него.

– Молоко.

– Что за молоко?

– Молоко для завтрака, господин лейтенант!

Я с опозданием понимаю то, что услышал.

– Для завтрака? – спрашиваю непонимающе.

– Да, господа требуют свежее молоко, господин лейтенант.

Теперь удивляется даже «кучер». Бартль буквально проглотил язык. Но затем он спасает себя в действии:

– Тогда поспешим! Вчетвером мы это в пять минут сделаем!

...требуют свежее молоко? Я не понимаю... Но, ведь я же все правильно расслышал! Завтрак... это я тоже слышал. Что только должна означать вся эта чепуха?

Ефрейтор уже подогнал машину ближе и открыл кузов, где и в самом деле стоят два бидона молока, и больше ничего.

Бартль исчез в «ковчеге» и, не рассматривая упаковки и бандероли, подает их за собой в дверь. «Кучер» принимает их и передает дальше, маату, а тот протягивает наверх, ефрейтору. Дело спорится! Все идет как по маслу! Тут уж мне стоит только удивляться!

Но меня вновь охватывает странное, гнетущее ощущение нереальности: Автофургон с номером Морфлота посреди дороги в Эльзасе, в качестве молочной повозки!

Направлен ли он лично Богом для нашего спасения? Остается лишь возопить в благодарности: Боже! Веди нас и дальше десницей своею до самого Отечества... или что-то подобное.

Последней Бартль берет курьерскую сумку с переднего сидения и хочет ее также передать.

– Нет, нет, Бартль, – кричу ему, сильно и громко, будто внезапно очнувшись ото сна, – я поставлю ее впереди, под ноги.

Маат-подводник открывает дверь кабины водителя и ставит сумку внутрь.

– Вы сможете забраться, господин лейтенант?

И когда киваю в ответ, он спрашивает еще:

– А откуда Вы, все же действительно сюда прибыли?

– Из La Pallice, Вам же уже сказали. Но раньше из Бреста, – отвечаю раздраженно.

– В Бресте наши парни все еще сражаются, – сообщает маат.

– Какое сегодня число, собственно говоря?

– Двадцатое. В Париже все чертовски плохо...

– Мы как раз оттуда, – произносит вдруг Бартль.

– В самом деле? Однако Вам здорово повезло. Вчера там началось всеобщее восстание. Должно быть настоящая мясорубка была. Я рад тому, что мы уже какое-то время назад сумели выскочить оттуда.

– А что у Вас за подразделение? – интересуется теперь Бартль.

– Командование группой ВМС «Запад».

– Ни фига себе! – присвистывает Бартль.

– Главный штаб в Париже, – дополняет маат.

Слышу слова этого парня как сквозь сон.

Не может такого быть: Командование группой ВМС «Запад»? Это не может быть правдой! Это какая-то мистика! Ведь наше подразделение принадлежит этому командованию! Что этот парень несет?