Крепости и осадные орудия. Средства ведения войны в Средние века
Шрифт:
Рис. 138. План амбразуры в Нюрнберге
Рис. 139. Вид этой амбразуры в разрезе
Рис. 140. Внешний вид парапета с хордой в Нюрнберге
Помимо амбразур, большой интерес почти на всем своем протяжении и, главным образом, там, где стены были относительно доступны для штурма, представляют парапеты куртин и бастионов города Нюрнберга, которые были сооружены под руководством Альбрехта Дюрера (рис. 140). В них были сделаны амбразуры для пушек, над которыми возвышались хорды из дерева или имевшие каркас,
Эти хорды закрывали пушки подобно тому, как твиндеки на линейных кораблях (напомним, что книга написана в середине XIX в. – Примеч. ред.) закрывают артиллерию, расположенную на нижней палубе. Это хорошо видно на разрезе парапета сбоку. Бойницы хорд имели ставни, которые открывались внутрь, защищая аркебузеров от ядер и стрел противника, разместившего свои пушки и лучников на вершине гласиса.
Рис. 141. Амбразура с уступами
Рис. 142. Внешний вид и план амбразуры
Рис. 143. План другой амбразуры
Рис. 144. Крытый переход с бойницами, которые прикрыты ставнями, и щелями для лучников
Во Франции в открытых батареях иногда делали амбразуры в виде каменных уступов, которые должны были задерживать ядра и пули врага (рис. 141), не позволяя им соскальзывать вовнутрь. Амбразуры же крытых батарей долго сохраняли свою первоначальную форму, то есть имели только круглое или овальное отверстие и смотровую щель. И только в конце XVI века их стали расширять сзади, причем это расширение доходило до середины стены каземата. Стены имели толщину от 6 до 7 ярдов (от 5,5 до 6,4 м), и узкая часть амбразуры, в которую вставляли дуло орудия, очень быстро разрушалась под действием пороховых газов, поэтому амбразуры вскоре приобрели форму, изображенную на рис. 143.
Зато бойницы долго сохраняли свою первоначальную форму, а для лучников делали простые конические отверстия в стене со смотровыми щелями и без них [97] .
Бойницы крытых переходов имели нависавшие над ними ставни, в которых проделывали отверстия. Через них стреляли как из пушек, так и из аркебуз, как показано на рис. 144. На этом рисунке изображена верхняя часть куртины в Нюрнберге (XV век). Иногда амбразуры для пушек дополнялись бойницами (боковыми или нисходящими) для мушкетеров, как показано на рис. 145 [98] .
97
В настоящее время бойницами называют небольшие амбразуры, пробитые в парапетах для мушкетеров и сохранившие форму старых щелей для стрел. В древности бойницами называли квадратные открытые отверстия между зубцами парапета.
98
Такие бойницы имели бастионы Нюрнберга в конце XV в.
Рис. 145. Внешний вид, вид в разрезе и план амбразуры с бойницами для мушкетов
Кроме того, иногда делали амбразуры для небольших пушек вроде фальконетов или тех больших аркебуз, которые устанавливали на валах и которые можно увидеть в музеях Франции и Германии. Большое число таких аркебуз сохранилось в арсенале города Базеля (Швейцария).
В качестве примера подобных амбразур можно привести амбразуры башни ворот Лауфер в Нюрнберге, которые весьма необычны и заслуживают особого внимания. Эта башня прекрасно сохранилась, и в ней осталась большая часть ее оборонительных сооружений, созданных в середине XV века. Отверстия амбразур (рис. 146) представляют собой вытянутые по высоте прямоугольники, которые позволяли вести навесной огонь и обстреливать днище рва и гласис. Это отверстие проделано в толстом деревянном цилиндре, который поддерживали в вертикальном положении железные обручи и стержни. Прямоугольное отверстие имеет ширину 4,5 дюйма (11,43 см) и высоту 9,25 дюйма (23,5 см). Этого было достаточно для того, чтобы пролетело ядро. Когда пушку перезаряжали, цилиндр поворачивался вокруг своей оси и полностью закрывал артиллеристов.
Рис. 146. Амбразура на воротах Лауфер в Нюрнберге: А — план; В — вид изнутри; С – план и внешний вид бойницы с поворотным устройством; D — поворотное устройство
Буквой А обозначен общий план амбразуры, буквой В – ее внутренний вид, С – план и внешний вид бойницы с поворотным цилиндром, D – геометрическая форма этого цилиндра с указанием его размеров (в сантиметрах). Такие бойницы с деревянными цилиндрами, куда вставляли ручные аркебузы, сохранились до сих пор в передовом укреплении ворот в Базеле.
Однако следует признать, что вскоре после появления пушек все эти защитные приспособления оказались совершенно недостаточными и больше мешали, чем помогали, поэтому инженеры очень быстро вернулись к амбразурам самой простой формы, изображенной на рис. 143. Они имели открытую бойницу, образующую более или менее острый угол, в которую можно было вставить только дуло орудия, и лишь во время осады принимались меры для защиты тех, кто находился в казематах и открытых батареях. Осознав, что они придавали слишком много значения мелким деталям обороны, в то время как применение пушек требовало радикального изменения средневековых средств фортификации, инженеры начиная с XVII века стали, на мой взгляд, недооценивать эти детали. Нет сомнений, что ударам пушечных ядер нужно противопоставлять защитные средства большой мощности и при этом достаточно простые, чтобы они не мешали обслуживанию орудий, а в случае нужды могли бы быть легко и быстро заменены.
С того момента, когда бастионы приобрели совершенно новую форму, вся система атаки, как и система обороны, полностью изменилась. Теперь надо было тщательно продумывать расположение траншей, чтобы не подставить солдат под фланкирующий огонь бастионов, а осадные батареи – под фланговый огонь. Рытье окопов надо было начинать на большом удалении от крепостей, а для разрушения парапетов бастионов, чей огонь мог свести на нет все усилия саперов, надо было устанавливать батареи дальнобойных орудий. Так постепенно, под прикрытием сооружаемых по ходу дела временных укреплений, враг подбирался ко рву, создавая через определенные промежутки плацдармы для защиты своих батарей и траншей от ночных вылазок защитников крепости, пока, наконец, ему не удавалось установить последние батареи неподалеку от ее стен. Эти батареи принимались бить по стенам бастиона, стараясь проделать в них брешь. Нет нужды говорить, что даже до того времени, когда искусство фортификации превратилось в науку, еще до появления таких инженеров, как Эррар де Бар-ле-Дюк, Антуан Девиль (де Вилль) (1596–1656), Блез Франсуа де Паган (1604–1655) и Себастьен Ле Претр де Вобан (1633–1707), военные строители вынуждены были отказаться от последних традиций Средневековья. Но, подчиняясь правилу, гласящему, что все, что защищает, должно быть защищено само, они стали нагромождать препятствия на пути врага, создавая столько отдельных укреплений и командных позиций, перегружая их многочисленными деталями и стараясь получше изолировать друг от друга, что эти укрепления сделались, по большей части, совершенно бесполезными, а когда начиналась осада, превращались в помехи для защитников. Гарнизон, зная, что после уничтожения противником первой линии обороны, он всегда может отойти за вторую, а оттуда – за третью, защищал эти линии обороны спустя рукава, рассчитывая дать окончательный отпор врагу на самом последнем рубеже.
Макиавелли (с характерной для него практичностью) уже в его годы предвидел опасность чрезмерного усложнения средств обороны; в своем «Трактате о военном искусстве» в книге VII он пишет:
«И здесь я должен дать совет: во-первых, для тех, кто руководит обороной города, а именно никогда не сооружать бастионы, полностью отделенные от стен, во-вторых, для тех, кто строит крепость, – не создавать внутри ее укреплений, которые могли бы послужить местом для отхода войск, вытесненных с первой линии обороны. Причина моего первого совета заключается вот в чем: всегда следует избегать поражений в самом начале осады, ибо это порождает неверие во все наши планы на будущее и внушает опасения тем, кто сражается за наше дело. Сооружая бастионы за пределами стен, мы не сможем избежать этих неприятностей. Поскольку бастионы испытают на себе всю ярость вражеской артиллерии и поскольку в наше время их нельзя защищать достаточно долго, вы кончите тем, что лишитесь их, а это станет прелюдией вашего конца.
Когда генуэзцы восстали против Людовика XII, короля Франции, они построили на соседних холмах несколько изолированных бастионов; французы овладели ими в течение нескольких дней, что привело к сдаче города. Что касается моего второго совета, то утверждаю, что нет большей опасности для крепости, чем тыловые укрепления, где гарнизон мог бы укрыться в случае отступления, ибо, если солдат знает, что у него есть куда отойти, оставив в руках врага свою самую первую позицию, он и в самом деле покинет ее, а это приведет к сдаче всей крепости. Мы имеем относительно недавний пример этого, ведь именно так была взята крепость Форли (к юго-западу от Равенны, Италия. – Примеч. ред.), которую обороняла от войск Чезаре Борджа (Борджиа), сына папы Александра VI, приведшего под ее стены армию короля Франции, графиня Екатерина. Эта крепость была полна укреплений, и солдаты ее гарнизона могли переходить из одного убежища в другое. Там была, в первую очередь, цитадель, отделенная от остальной крепости рвом, через который был переброшен подъемный мост. Сама крепость состояла из трех частей; все они были отделены друг от друга заполненными водой рвами с подъемными мостами. Чезаре Борджа, подвергнув одну из частей крепости обстрелу своих пушек, пробил в стене брешь, которую М. де Казал, комендант Форли, и не вздумал оборонять. Он решил оставить эту часть крепости и укрыться в другой, но Борджа, овладев одной частью, вскоре захватил и всю крепость, ибо ему удалось овладеть мостами, соединявшими ее части. Так была взята цитадель, считавшаяся практически неприступной; ее падение объясняется двумя главными ошибками, совершенными инженером, который ее строил: во-первых, он соорудил слишком много укреплений, во-вторых, все части этой крепости не имели средств для удержания своих же собственных мостов» [99] .
99
См. изображение Миланского замка (рис. 121), на котором можно найти примеры всех тех недостатков, которые отметил Макиавелли.