Шрифт:
Часть 1.
Мы жизнь разгульную ведем,
Жизнь, полную веселья:
Мы ночью спим в лесу густом,
Нам бури, ветер нипочем,
Что ночь – то новоселье.
(Ф. Шиллер «Разбойники»).
Глава 1.
Волховская школа.
– А кто такой Христос? – спрашивал как-то маленький Костя у своего отца – новгородского ремесленника Никиты Новоторжанина.
– Это, сын мой, ромейский бог, – отвечал отец, – жил тысячу лет тому назад в Римской Империи и был распят на кресте. А где ты про него услышал?
– Да волхвы в школе говорили. Они про многих богов нам сказывали, и про наших, и про иноземных. Но Род, говорят, самый истинный.
– Воистину так. Слушай наших волхвов, учись, набирайся уму-разуму в училище, не пей вина, не води дружбу с мальчишками
В великом и молодом посаде Новгороде тогда было три конца: Славенский, Неревский и Людин конец. На правом берегу реки Волхов находились Людин и Неревский концы, а на левом – Славенский. Издревле в Неревском конце селилась нерва, в славенском – славене, а Людинском – люди. Позже всё перемешалось и перепуталось. Нерва была племенем угро-финским, в других городах Русской Державы жили родственные нерве угры, мурома, меря, именуемая так же чудью. Славене были племенем славянским, в державе русов родственные полянам, древлянам, северянами и пр. Люди были толпой без роду и племени, чужаки и приезжие, либо изгнанники из других концов. Славенский конец находился на торговой стороне, Людин конец всегда был его тенью. В Славенском конце торговали по закону, здесь в ходу были гривна и резана, в Людином конце скупали и сбывали краденное, жили ростовщики, торговали рублями и мехами. Но ни один из этих концов Новгорода не мог жить без второго, поскольку ради наживы нередко приходилось нарушать закон, а ради приличий приходилось закон соблюдать. Лишь самые богатые купцы могли позволить себе не иметь дело с людинами. В каждом конце Новгорода было своё вече, и многие роды из этих двух концов вели друг против друга кровную вражду.
Неревский конец всегда примирял между собой эти два враждебных конца, и именно в этом конце Новгорода жил Никита Новоторжанин вместе со своей семьёй. Из всех сыновей самые большие надежды подавал Костя. С детства у него появилась любовь к книгам, и отец решил отдать его в школу, что стоило ему немалых денег. Школа находилась в Славенском конце, в основном здесь учились дети бояр и богатых купцов – элита города. Обучали детей волхвы – чародеи, достигшие мастерства в целительстве и в воспитании, поклонявшиеся древним богам и духам предков. Среди них главным был верховный волхв – Родим – старец с длинной белой бородой и большой родинкой на щеке. Когда он появлялся в училище, все дети замирали перед ним, а все волхвы склоняли головы. Волхвы обучали грамоте и счёту, а сверх того и врачеванию. Купеческие дети учились лучше, боярские дети напротив, совсем не хотели учиться и даже не понимали, зачем это нужно. По обычаю их главным ремеслом была война, и дружинники должны были проводить дни и годы за тренировками, чтобы потом долгие годы проводить в войнах. Именно поэтому Костя Новоторжанин быстро стал одним из лучших учеников в школе. И потому всех удивляло, как он смог подружиться с двумя боярскими детьми – Васькой Буслаевым и Святославом Вольгой. Василий был полной противоположностью Кости – непоседливым избалованным мальчишкой, одержимым войной. Святослав не отставал, хоть к наукам тоже стремился. Во всех выходках Василий всегда был заводилой, Святослав часто следовал за ним вместе с остальными боярскими детьми, мечтавшими о свободе. И всё же, юному Вольге, видимо, однажды надоело постоянно получать по заду розгами от своего отца за нерадивость, и он сблизился с отличником Костей.
– Василий всё мечтает попасть в дружину к князю Владимиру, – говорил Святослав, – силища у него воистину большая.
– А ты не хочешь в дружину? – спрашивал Костя.
– Наш князь Владимир далеко, он ушёл воевать против Киева и не известно, вернётся ли. Даже если он победит, он станет князем киевским, и мы здесь в Новгороде станем ему не нужны. Самые сильные, как Василий, возможно, попадут к нему в Киев, а мне нужно здесь устраиваться, изучать грамоту.
– А почему у него такое странно имя? – спрашивал Костя у своего боярского друга.
– Греческое, – отвечал Святослав, – отец его – Буслай намудрил. А может и мать – купеческая дочь.
Действительно, среди купцов тогда в Новгороде пошла мода на такие имена. Купцы много привезли всяких вещиц из Ромейской Державы, много рассказывали про её великую столицу – Царьград, про странную веру ромеев, про распятого Бога и помазанника его – цареградского василевса и императора. Поэтому Василий получил от матери такое же греческое имя, в то время как Святослав имел традиционное – славенское.
И вот Костя начал помогать Святославу, а затем и непоседливому Василию. Читал за них книги и потом рассказывал про написанное. А друзья потом с его слов передавали содержание книг волхвам. За эту услугу Костя получал не просто дружбу боярских детей, но и нечто более важное – их защиту. Дело в том, что Костин дом находился на другом берегу, в Неревском конце, там же, где находился Людин конец. Отец его – Никита Новоторжанин был богатым торговцем из Людина конца, никому не известного происхождения, который потом перебрался в Неревский конец. Поговаривали, что Никита был либо еврей, либо хазарин, в любом случае, вера у него была не такая, как у всех. Его единоверцы поддерживали его и жили единой общиной на границе Неревского конца. Каждый день Костя переходил через Волхов мост в Славенский конец, видел богатых бояр и купцов, разъезжающих верхом на знатных конях, видел могучие бревенчатые строения, расписанные с невероятным мастерством. Прежде Новгород назывался Славенском, эта часть города была, по сути, всем городом. Людин и Неревский концы же были лишь пригородами
– Оставь это, – усмехнулся людинский мальчишка, – я не хочу с тобой драться.
– Чего же тебе нужно? – оттолкнул его плечом Костя и продолжил путь.
– Моё имя – Садко, – проговорил тот, догоняя школьника, – я видел каракули, что нарисованы у тебя на бересте. Что они значат?
– Это лишь буквы, слова, предложения. Они могут значить, что угодно, зависит от того, что ты хочешь сказать.
– Интересно, а зачем тебе этому учиться?
– Отец говорит, что это нужно, чтобы вести хороший торг.
– Вот как? А что сам тебя не научит? Времени нет? А меня сможешь научить?
– А зачем тебе? – удивлённо взглянул Костя на Садка. Гордо смотрящий мальчишка в грязной измятой рубахе, которая явна была ему велика и сползала аш до колен.
– Торговать буду, богатым стану, – отвечал Садко, – вот, возьми.
Людинский мальчишка задрал рубаху, запустил руку в складку широких штанов и достал небольшой кожаный мешочек.
– Твои гривны. Я у брата старшего стащил, у Щегла, а он украл их у тебя. Щегол их спрятал, чтобы отец не отобрал, а я проследил, где он их спрятал.
– О, слава богам, – обрадовался Костя, забирая монеты.
– Я тебя больше в обиду не дам, – говорил Садко, – от собак буду защищать, да от наших, ты только научи меня этим каракулям. Кстати, а как этих двоих здоровяков зовут?
– Василий и Святослав, – отвечал Костя, – самый крепкий – это Василий.
– А они мощные, не всякий сможет с Щеглом справиться, а Васька справился. А сколько этому Ваське лет?
– 12.
– Ой ли? А моему брату – 14. Я, правда, тоже как-то его заборол, давно уже. Он не такой сильный был тогда, но уже злой. В тот же день с толпой друзей меня избил от души, у меня ухо потом весь день свистело и потом ещё неделю болело.
Садко и Костя Новоторжанин очень быстро подружились. Людинский мальчишка как мог учился и действительно защищал своего нового товарища. Садко был сыном людинского торговца-варяга – Зигмунда, бывалого моряка и воина. Так случилось, что часть воинов-варягов в Новгороде вошли в дружину и пользовались большим почётом. Прочие же остались наёмниками, и поселились в Людином конце. Многие здесь занялись торговлей и за короткий срок стали наводить в конце свой порядок, подчиняя и сметая всех, кто вставал у них на пути. Садко плохо помнил своего отца, но помнил, что жили они очень богато. Долго такое продолжаться не могло, и однажды местные мужики устроили людинским варягам жестокую и подлую расправу. В честном бою они не могли одолеть немногочисленных викингов, ночью же перерезали почти всех. Зигмунд храбро сражался и ранил двоих врагов, но их было слишком много, и уже израненному и обессилевшему викингу залили в горло расплавленную медь. Нападавшие поделили имущество торговца между собой. Кому достались рубли, кому – изба, а разбойнику по прозвищу – Волрог, раненному Зигмундом, досталась его жена. Вместе с женой он получил и её малого сына, которому теперь должен был стать отцом. У Волрога уже была жена и много сыновей и дочерей от неё. Люба – женщина Зигмунда, стала его второй, а после смерти первой, единственной женой. Детей с новой женой Волрог не нажил, объясняя это тем, что он и Люба были слишком из разных племён. Садка отчим не любил. Мальчишка рос не в викингов плутоватым, отвагой порой напоминал собой отца, в работе же от него было мало толку. Правда, Садко всем нравился своей находчивостью и невероятным артистизмом, имел хороший певчий голос и слух. Сводные братья быстро полюбили Садка, насколько их сердца вообще позволяли им любить. Но мальчик помнил ещё своего отца-варяга, помнил, как тот говорил с людьми, как вёл торг, как записывал что-то чернилами на бересте, совсем как на свитках Кости. Зигмунд владел грамотой и счётом, значит, и Садко должен был ими владеть. Ещё в самом юном возрасте он решил для себя, что когда вырастет, станет богат, как отец, только умнее и сможет выжить. Хитростью и неслыханной дерзостью Садко уже в раннем возрасте научился получать, что хотел, и тем ещё больше напоминал Волрогу пресловутого Зигмунда, за что не редко был битым.