Крещение огнем. «Небесная правда» «сталинских соколов» (сборник)

Черных Иван Васильевич

Ну, это не его забота. Его охватила такая злость, что от вспыхнувшего несколько минут назад к ней чувства не осталось и следа.

– Вас прислали помогать, а не инспектировать.

– Я представляла вас совсем иным, – кокетливо улыбалась крашеная шатенка, – этаким невозмутимым смельчаком. А вы, оказывается, очень нервны…

Рядом с ними кружились Ваня Серебряный с Полиной. Штурман весело и ободряюще подмигнул ему: с такой-то красоткой разве к лицу вешать нос? «И в самом деле, – упрекнул себя Пикалов, – вскипел, как капризная семиклассница. Нервы расшатались.

А распускаться никак нельзя». И через силу улыбнулся:

– Простите… Они там думают, что мы тут водку пьем. Вот поживете – увидите. Кстати, как вы устроились?

– Не очень здорово. В общежитии. Пять пар чужих глаз.

Серебряный снова продефилировал рядом, показывая за спиной своей партнерши большой палец. Пикалов и сам был в восторге: «хозяева» постарались в выборе связной – редкостной красоты и, кажется, неглупа; большущие голубые глаза внимательны, заглядывают в самую душу. Но едва она произнесла пароль, как перестала интересовать Пикалова как женщина: любовь и дело в его понятии были вещами несовместимыми и, будь она сама богиня, он не поддастся чарам.

– Вы понравились моему другу, – сказал он, когда Серебряный несколько удалился.

– Вон тому маленькому капитану? – насмешливо спросила она. – Кто он?

– Штурман.

– Я думаю, вы подберете мне более достойную партию.

– Достойной партией займетесь после войны. А пока нам нужен этот капитан. Он уже почти наш.

– Это другое дело…

Едва танец кончился, Серебряный очутился около них без Полины. Пикалов представил его:

– Мой друг Иван Серебряный, потомок знаменитого князя.

Женщина взяла протянутую ей руку капитана и назвала себя:

– Тамара.

Снова заиграла музыка, и Серебряный, приложив руку к груди, поспешил пригласить ее на танец. Тамара как-то загадочно глянула в глаза Пикалова, то ли сожалея, что не удалось до конца поговорить, то ли упрекая за поручение. Но уже через минуту она весело хохотала, слушая какую-то байку штурмана…

часть 5

1

22/II 4З г. …Боевой вылет с бомбометанием по скоплению барж с боевой техникой у косы Чушка…

(Из летной книжки Ф.И. Меньшикова)

Александр, опробовав моторы, выключил зажигание, еще раз осмотрел кабину и вылез на крыло. Глянул на часы – шестой час, уже начинает темнеть, а штурман все не появлялся. С того дня, как он познакомился с этой красоткой Тамарой, хоть привязными ремнями пристегивай его к креслу: едва выдается свободная минута, он удирает к ней в село. А туда ни много ни мало – три километра… Бегал и за семь, в Булак. Втюрился, как говорится, по уши. А Туманову она не нравится – очень уж какая-то холодная вся. И не верит он в искренность ее чувств к Ване, не пара она ему. Но любовь, говорят, слепа, и штурмана не переубедишь… Не напился бы он. Хороший парень, умный, смелый, а вот с двумя слабостями совладать никак не может – с пристрастием к женщинам и к спиртному. Александр и по-хорошему

уговаривал его, и грозил выгнать из экипажа – не помогает. Теперь вот жениться надумал, нашел время. И она… Ничего еще о судьбе мужа не знает… Приехала за Ваней на Кубань, куда перебазировался полк, сняла комнату в селе, что поближе к аэродрому, собирается в медсанбат сестрой поступить… Если Ваня и сегодня опоздает, придется докладывать командиру эскадрильи, больше укрывать его проделки нельзя.

– Юнаковский! – позвал Александр стрелка-радиста, молоденького сержанта, только что окончившего курсы радистов и назначенного в экипаж Туманова.

Из люка, расположенного у пулеметной турели, высунулась голова в шлемофоне.

– Слушаю, товарищ лейтенант, – откликнулся сержант.

– Готовы к полету?

– Так точно. Радиостанция работает нормально.

– Тогда сбегай на командирскую машину. Разыщи старшего лейтенанта Пикалова и узнай, не видел ли он своего дружка Серебряного.

– Есть. – Голова мгновенно исчезла в люке, и минуты через три Юнаковский, застегивая на ходу меховую куртку, заспешил к стоявшему на левом фланге бомбардировщику командира эскадрильи.

Туманов спрыгнул на землю, обошел самолет вокруг. После вчерашнего ночного боевого вылета на Керчь бомбардировщик имел жалкий вид. Всюду – на крыльях, в фюзеляже, в рулях управления зияли рваные отверстия. Зенитные батареи немцев словно поджидали нашу группу: открыли такой плотный огонь, что ни один самолет не остался без отметин. А два не вернулись…

За день механики и техники восстановили почти все самолеты, и они стояли теперь с подвешенными бомбами, готовые к новому боевому вылету.

Александр ласково и с благодарностью провел ладонью по дюрали: сколько боевых вылетов совершил он на этой машине, сколько провел жестоких схваток с «мессершмиттами». Не раз прилетал, как говорится, на честном слове: но, как бы ни был изранен самолет, он не подводил экипаж…

– Товарищ лейтенант, замполит идет, – предупредил Александра техник самолета.

Туманов вышел из-за крыла и увидел коренастую фигуру майора Казаринова. Расправил под ремнем комбинезон и шагнул ему навстречу. Отрапортовал:

– Товарищ майор, самолет номер семнадцать к полету готов. Экипаж производит предполетный осмотр.

Майор поздоровался с ним за руку.

– Самолет, говоришь, готов. А экипаж? – В прищуренных глазах замполита таилась хитринка. Значит, знает о Серебряном.

– Вот только штурмана поджидаем.

– А знаете, где он?

Александр, разумеется, догадывался, но выдавать подчиненного не хотелось, и он неопределенно пожал плечами.

– Н-да… – о чем-то своем подумал Казаринов. – Не повезло тебе со штурманом.

– Штурман он отменный, – вступился за Серебряного Александр. – И характером будто бы не из слабых, а вот пристрастился… Компания еще такая подобралась…

– Слыхал я, жениться он хочет?

– Собирается…

– Симпатичная невеста… К нам в БАО, в медсанбат просится. Я одобрил его выбор. Может, женитьба образумит твоего штурмана?