Кресло на чердаке
Шрифт:
Неизвестно еще, сколько времени пролежал бы этот труп, если бы, по случайному стечению обстоятельств, на участок не приехали таджикские строители…
Кто же был этот неизвестный? По словам Зинаиды, средних лет, довольно приличного вида, не слишком здоровый. И что ему понадобилось в доме Александры Павловны? Может быть, заглянул туда случайно? Хотел дорогу спросить или воды попить? Нет, вода у него была, он купил ее в магазине. И вообще, случайно зайти он никак не мог, поскольку дом был заперт. Кроме того, в его записной книжке значился адрес Александры Павловны, да еще и зашифрованный. Значит,
Вспомнив про записную книжку, Надежда тяжело вздохнула. Эта книжка – важная улика, она может помочь выяснить личность убитого. Значит, Надежда обязана немедленно отдать ее полицейским… Но тогда придется объяснить, как эта книжка к ней попала, и рассказать, что труп, прежде чем оказаться на пустующем участке, находился в доме Александры Павловны.
Нет, только не это! Александру Павловну ни в коем случае не нужно впутывать в это сомнительное дело!
В глубине души Надежда Николаевна понимала, что у нее есть по крайней мере две причины не отдавать полиции записную книжку неизвестного.
Во-первых, отдав книжку, она не столько впутает в это дело Александру Павловну, сколько впутается сама. Нет, Надежда не так уж и боялась попасть в поле зрения полиции, хотя проблем не миновать. Но прежде всего ее спросят, кто она такая и что делает в чужом доме? «А почему вы живете здесь без регистрации? А у вас есть письменное разрешение от хозяйки дома тут жить?» В общем, Надежда замучается объяснять, а полицейские ей все равно не поверят.
К тому же, если она пойдет в полицию, эта история, скорее всего, дойдет до Сан Саныча, и он будет, мягко говоря, недоволен. Ведь Надежда клятвенно заверяла мужа, что будет держаться как можно дальше от любых криминальных расследований…
Вторая причина заключалась в том, что Надежде просто не хотелось никому отдавать эту книжку. Она жаждала сама с ней поработать и выяснить все тайны, которые могли прятаться под черной коленкоровой обложкой.
Собственно говоря, Надежде нужно было варить повидло. Не зря же она ходила за сахаром? И вообще, слива перестаивала: еще немного – и испортится, хоть и сварена. Однако охота пуще неволи. Едва вернувшись домой и даже не разобрав сумку, Надежда схватила записную книжку и открыла ее на первой странице, где в верхнем правом углу были аккуратно выведены всего две буквы – «В» и «Ю».
Сама Надежда Николаевна на первых страницах своих записных книжек указывала собственное имя, чтобы таким незамысловатым способом пометить книжку, – на тот случай, если она, например, потеряется. Логично было предположить, что владелец черной книжки поступил так же и что буквы «В» и «Ю» – это его инициалы. Однако, поскольку все записи в книжке оказались зашифрованы, опять же логично было предположить, что и инициалы владельца записаны зеркальным шифром. То есть букву «В», третью букву русского алфавита, нужно было заменить третьей с конца буквой, то есть «Э». А букву «Ю», вторую с конца, – второй с начала буквой «Б». Значит, если рассуждения Надежды верны, инициалы владельца книжки – Э. Б.
Прямо скажем, не самые распространенные инициалы.
Надежда стала перебирать мужские имена, начинающиеся на «Э». Эльдар, Эмиль, Эдгар, Эдуард, Эраст… все какие-то редкие,
Женских имен на букву «Э» было не в пример больше – тут тебе и Эльза, и Эвелина, и Эльвира, и Эмма, и Эмилия, и Эва, и Элеонора, и Элли…
Ну а уж фамилий, начинающихся на «Б», вообще пруд пруди: Борисов, Бабушкин, Бродский… да нет смысла и пытаться все перечислить.
Тут в душе Надежды шевельнулся червячок сомнения. Наверняка инициалы погибшего облегчили бы полиции установление его личности. В такой ситуации скрывать записную книжку было недопустимо.
Вместе с первым зашевелился и второй червячок, напоминавший ей о переспелой сливе и недоваренном повидле, и душа Надежды стала похожа на подгнившее яблоко.
Но она с ходу отбросила эти неприятные мысли, а чтобы не возвращаться к ним, принялась расшифровывать другую запись.
Первое слово на следующей странице звучало совсем нечленораздельно – МФЧЙЯ. Однако, применив зеркальный шифр, Надежда получила вполне обычное и ожидаемое слово «улица». Значит, здесь тоже записан какой-то адрес. Правда, перед этим адресом не указана фамилия того, кто по этому адресу живет. Ну, так может хозяин книжки хорошо знал этого человека, и записывать его фамилию не было смысла?
Продолжив расшифровку, Надежда перевела оставшуюся часть записи. У нее получилось следующее: «Улица Шептунова, дом 4».
Название улицы было ей незнакомо, но в наше время существует великий и ужасный Интернет, который может ответить и не на такие вопросы. Надежда включила компьютер и уже через пять минут выяснила, что улица Шептунова находится совсем рядом, в том же поселке Мухино.
Чтобы довести дело до конца, Надежда Николаевна нашла карту поселка и выяснила, что улица Шептунова расположена на другом конце поселка, неподалеку от уже знакомого Надежде поселкового магазина.
– Как ты думаешь, Рози, кто такой этот Шептунов? – проговорила Надежда, обращаясь к собаке. – Какой-нибудь старый большевик или известный ученый?
Рози в ответ только издала задушевное подвывание.
Надежда причесалась и подкрасила губы, надела легкое короткое пальто, которое носила в городе, и новые кроссовки, после чего задумалась, брать ли с собой собаку. По всему выходило, что нет. Кто его знает, что за люди живут на улице Шептунова? Может, они боятся собак. И пусть Рози такая ласковая, но своими размерами впечатляла… К тому же Рози линяла, а пальто у Надежды было приличное, купленное в дорогом магазине, правда со скидкой.
– Рози, девочка моя, – обратилась Надежда к собаке, – мне нужно кое-куда сходить. По очень важному делу. Посиди одна еще полчасика. Ну, или, в крайнем случае, час.
Но в этот раз собака взбунтовалась. Она встала перед дверью и ни за что не соглашалась выпустить Надежду. Учитывая ее размеры, препятствие было непреодолимым.
Надежда немного подумала и решила, что проще взять Рози с собой. Кстати, это будет даже полезно – все прохожие подумают, что она просто выгуливает собаку.
– И не смей вставать лапами на мое пальто! – строго сказала она. – И обтираться об него не смей!