Крест и клинок
Шрифт:
Роберто сел на скамью и с радостью повел рассказ.
— Видно, прятался он, прятался, да только до поры до времени, пока его не заметили местные, когда он прокрался в деревню, чтобы украсть съестного. Тогда он пришиб одного из деревенских чуть не до смерти. А потом, видно, заплутал и начал ходить по кругу. И так уж ему повезло, что вышел он на ту дорогу, по которой Мулай Исмаил со своими как раз возвращались в город. Черным стражам удалось скрутить его и привести к Мулаю. Надо полагать, император был в дурном настроении. Когда пленника поставили перед ним, настроение у него совсем испортилось. Мулай пришел в такую ярость при виде креста на лбу начальника гребцов,
— Ну, об этом мушкете мне известно, — вмешался в рассказ оружейник. — Я сам велел приспособить пару ружей наособицу как раз для этого мальчишки. Ему всего-то лет десять, хотя для своих лет он слишком длинный и тощий. Дан обрезал стволы по размеру и приладил новейшие замки.
— Дан хорошо поработал — эти мушкеты ни разу не дали осечки. Юный Ахмад встал на краю ущелья и сверху палил в пленника, а тот ползал среди камней и кустов, пытаясь увернуться. Пули визжали, отскакивая от камней. Сам Мулай стоял рядом и смотрел. Он то ругался, то давал советы и науськивал сынка. Когда один из Черных стражей, который должен был перезаряжать мушкеты, замешкался, Мулай выхватил меч и отсек тому пальцы. Наконец юному Ахмаду удалось угодить в начальника гребцов, только тот умудрился снова встать на ноги. Потребовалось еще три выстрела, чтобы уложить его навсегда. Тогда Мулай приказал содрать с него кожу и прибить ее к городским воротам, чтобы другим неповадно было бегать.
— Подходящий конец для этого ублюдка, — заметил Бурдон. — Давайте-ка выпьем за то, чтобы все начальники гребцов были прокляты во веки веков. А когда они прибудут в ад, чтобы их приковали к раскаленным докрасна скамьям и веслам, да чтоб лупили их кнутами из бычьих удов, в рассоле вымоченных, да чтоб лопались их геморрои в задницах при ударах о гребную скамью.
Гектор заметил, что Карп тоже внимательно слушает, его взгляд переходил с одного говорящего на другого. Теперь, когда Пьекур и начальник гребцов оба были мертвы, можно, пожалуй, считать, что шевалье дешево отделался, и Гектор вспомнил едкое замечание Шабрийана, что повешение было бы слишком легкой смертью для болгарина.
— Карп, я должен кое о чем спросить шевалье, — сказал он. — Я хочу просить дозволения посетить его в камере. Хочешь пойти со мной?
Карп загоготал и яростно замотал головой. Гектору показалось странным, что выглядел он при этом не рассерженным, а пристыженным.
Темница, где сидел шевалье Адриен Шабрийан, располагалась рядом с императорским зверинцем. Оттуда доносились рев львов и странное высокое уханье, которое Гектор счел за крики какой-то экзотической птицы. Широко разбросанный дворцовый город представлял собой такую путаницу павильонов, мечетей, караулен, складов, крытых переходов и дворов, что без помощи провожатого, предоставленного Йосефом Маймараном, Гектор никогда не добрался бы до камеры шевалье в полуподвале приземистого невзрачного строения, внешне похожего на общежитие для слуг. И только когда его провели внутрь, к тяжелой деревянной двери, охраняемой недремлющим стражем, Гектор осознал, что шевалье Шабрийан воистину спрятан от мира.
Сторож отпер дверь тяжелым железным ключом и отступил в сторону, пропуская Гектора в камеру. Обставлена комната была просто: тюфяк на низком ложе, а поверх него аккуратно сложенное одеяло, деревянный
Тюремный надзиратель закрыл за Гектором дверь, однако коленопреклоненный не шевельнулся. Шевалье был облачен в просторное хлопковое одеяние, и снова Гектор, как зачарованный, уставился на крестообразные шрамы на голых его ступнях. Наконец спустя несколько минут узник поднялся и обратился лицом к посетителю. Впервые Гектор увидел шевалье так близко при ярком свете дня и отпрянул — столь презрителен был взгляд.
— Я же сказал, что буду принимать посетителей только для обсуждения условий моего заключения, — проговорил Шабрийан. — А ты, если не ошибаюсь, приятель того обезъязыченного еретика. И ты будешь разочарован, если явился сюда, чтобы позлорадствовать. Мне нечего с тобой обсуждать.
— Я займу у вас очень немного времени, — вежливо проговорил Гектор, дивясь непоколебимой самоуверенности шевалье. Ненависть его поутихла теперь, когда он знал, что этому человеку предстоит провести в застенке много лет. — Я пришел не ради того, чтобы порадоваться, видя вас в заточении. Я только хочу понять причину того, что произошло.
— А я полагаю это очевидным, — резко ответил Шабрийан. — Еретик жаждал отмщения. Но в глазах Господа это не важно. Я могу просидеть здесь многие годы, но ему уготована вечность в адском пламени.
— Он казался совершенно безвредным, пока… — начал Гектор, но был прерван в середине фразы презрительной усмешкой.
— Безвредным! Эта гадюка! Он не более безвреден, чем Сатана, по стопам коего следует и чей яд вливал он в души других, пока я не велел вырвать ему язык.
— Но Карп никогда не мог быть угрозой для столь могущественного человека со связями, как вы.
Шабрийан презрительно оглядел Гектора.
— Что ты знаешь о таких вещах?
С запозданием Гектор понял, что пришел с намерением расспросить Шабрийана, но надменность этого аристократа уже увела его в сторону от цели прихода. Но он решил стоять на своем.
— Карп рассказал мне, что вы вырвали ему язык, когда вы оба оказались в Кандии.
— Рассказал? Как может он что-либо рассказать? У него нет способа сделать это.
На сей раз в голосе Шабрийана прозвучало жестокое торжество.
— Он изъясняется, как все немые, жестами. А еще он начертил карту и пытался показать мне, что у вас на подошвах есть знак креста. Тогда это показалось мне бессмысленным.
— А рассказал ли он также, что предал Церковь Христову, что он — гнойная зараза, разъедающая истинную веру?
Вдруг Шабрийан отвернулся. На некоторое время настало молчание, как если бы шевалье обдумывал, не стоит ли положить конец разговору. Потом круто повернулся к посетителю и жестко проговорил:
— Кандия! Там мы противостояли туркам. Нас были тысячи, и удержать крепость было нашим священным долгом. Остальная часть острова давно уже пала, но город держался месяц за месяцем, год за годом. Венеция присылала нам продовольствие и подкрепления, и ее флот держал морские пути открытыми. Я и другие рыцари прибыли на наших галерах, чтобы помочь отстоять город. Это было незадолго до конца. И тогда же, несомненно, появился Карп. Он был среди добровольцев, что прибывали со всех концов Европы нам на подмогу.