Крест и клинок
Шрифт:
Гектор почувствовал, что еврей сомневается.
— Прошу, выслушайте меня. Если император обнаружит, что столь ценный пленник выскользнул из его рук, мы с вами оба пострадаем.
Услышав эту угрозу, Маймаран возмутился. Такие скрытые угрозы не раз исходили от тех, кто пытался получить свою выгоду, пользуясь его униженным положеньем еврея.
— Как вы думаете, какова настоящая цена этим французам? — осведомился он, огладив свое черное платье, а потом положив руки на стол ладонями вниз.
Гектор тщательно подыскивал слова.
— Вы слышали о человеке, известном под именем Лев Веры?
— Конечно. Его слава дошла и до нас, хотя он действует, насколько я помню, на противоположном конце Средиземноморья.
— Что вы знаете о нем?
— Что этот рыцарь с Мальты — самый опасный и неумолимый враг ислама. И, наверное, самый известный из всех рыцарей ордена Святого Иоанна. Он стал символом ненависти к последователям Мухаммада. Его одновременно боятся и ненавидят.
— Я уверен, что сейчас он находится здесь, в Мекнесе, среди пленных с французской галеры. — Гектор произнес эти слова со всей уверенностью, на какую был способен.
— А вот это, с вашего позволения, вряд ли возможно, — ответил Маймаран тоном почти издевательским. Этот посетитель слишком долго испытывал его терпение. — Знай орден Святого Иоанна, что главный рыцарь его находится в руках императора, совет ордена уже приступил бы к переговорам с его величеством ради освобождения сего славного рыцаря.
— Так оно было бы, когда бы Лев Веры принадлежал к ордену Иоанна. Но он принадлежит к ордену Святого Стефана. Эти два ордена легко спутать. У них одинаковые символы — раздвоенный крест. Но я полагаю, что жар крестовых походов почти угас в ордене Святого Стефана.
— И вы мне говорите, что этот рыцарь был на борту французской галеры? В подобное еще труднее поверить. — Маймаран по-прежнему не желал принимать на веру слова Гектора.
— Мне сообщил об этом человек, который хорошо знает этого рыцаря и служил под его началом.
— Почему же он не сообщил об этом раньше?
— До вчерашнего дня он сам не знал, что шевалье, как его называют, находится среди пленников.
— И он сможет убедить других поверить в то, что перед ними именно тот самый человек? Он так уверен?
По тому, как Гектор замялся с ответом, Маймаран понял, что нашел слабое место в его доводах, и добавил:
— А ведь вашему свидетелю придется привести четкие доказательства тому, что человек этот не кто иной, как шевалье.
Гектор посмотрел Маймарану в глаза.
— Это будет трудно, — признался он. — Мой свидетель немой. У него вырван язык.
Маймаран презрительно фыркнул, несмотря на свою обычную сдержанность.
— Так ваш главный свидетель — немой! И вы думаете, кто-то поверит столь дикой выдумке?
— Существует доказательство его правоты, — сказал Гектор. Он заранее знал, что убедить Маймарана будет непросто, и надеялся не столько убедить, сколько разбудить любопытство. — Когда ваш помощник опрашивал пленников сегодня утром, выяснил ли он название французской галеры?
— Разумеется. Не зная, о каком именно корабле идет речь, мы не можем начать переговоры с Францией.
— И как же он назывался?
Маймаран не мог понять, с какой целью Гектор задал этот вопрос.
— Вам самому прекрасно это известно, — с раздражением сказал он. — Разве не вы были гребцом на том самом корабле?
— Да, был, — ответил Гектор. — Но мне важно получить подтверждение из независимого источника.
Маймаран вздохнул.
— Галера называлась «Святой Герасим». Я даже удивился столь редкому имени, когда мой помощник мне его сообщил. Но я совсем несведущ в морских традициях, разве только знаю, что христиане нередко нарекают свои корабли именами святых, веря, что святой примет корабль под свое небесное покровительство.
— Вам знакомо житие святого Герасима?
— Понятия не имею, кто это был и что он сделал.
— В таком случае, вам, пожалуй, придется выслушать историю об Андрокле и Льве.
— Я знаком с баснями Эзопа.
— История святого Герасима очень схожа с Эзоповой историей. Это был христианский монах, живший в пустыне. Как-то раз он вытащил колючку из лапы льва, после чего этот лев стал жить вместе со святым и охранять его от врагов. Когда кто-нибудь угрожал святому Герасиму, лев бросался на обидчика. Можно сказать, что лев, занозивший лапу, стал защитником святого.
— И стало быть, вы хотите сказать, что Лев Веры — второй Герасим?
— Нет. Святой Герасим здесь олицетворяет веру, а шевалье видит себя в роли льва, ее защитника.
— И как же он дошел до столь странного определения?
— У шевалье на подошвах ног имеются шрамы. Эти раны давно зажили, но нанесли их ему мусульмане. Свидетель показал, что шевалье был захвачен мусульманами в самом начале своей карьеры. Но к тому времени он уже успел прослыть непримиримым и беспощадным врагом ислама, и за это его подвергли пыткам, прежде чем отпустить, обменяв на другого пленника. Перед освобождением ему выжгли кресты на подошвах обеих ног. Так ему отомстили за его изуверство, унизив, — теперь он всю жизнь при каждом шаге попирает ногами символ своей веры.
Маймаран скривил губы, выразив этим свое отвращение.
— И все это вы узнали от вашего безъязыкого? Он, кажется, очень хорошо осведомлен.
— Он был там, когда шевалье пытали. Он видел все своими глазами.
— А почему его не постигла такая же участь?
— Мусульмане пощадили его, потому что у него уже был вырван язык.
— А за что ему его вырвали?
— Он пытался объяснить, но понять подробности очень трудно. Одно я выяснил точно — именно по приказу шевалье он был так изувечен.