Крест Марии
Шрифт:
Даже и не знаю, что делать.
Машинально я побрела к топчану и только уже там заметила, что держу в руках небольшой свёрток. Интересненнько, что же приготовил мне дядя Лёня?
Прежде, чем развернуть, решила угадать.
Даю себе три попытки.
Попытка номер «раз» – там блокнот?
Попытка два – небольшая книга?
Попытка три – коробочка с акварельными красками?
Ладно. Варианты озвучены. Теперь загадаю желание. Итак, если хоть один из них правильный, то у дяди Лёни всё получится легко и просто со Щукарём и Фавном!
Загадала!
Я
Это оказалась маленькая коробочка мармеладных конфет.
Я посмотрела на упаковку: «Мармелад пластовый фруктово-ягодный». Фабрика «Красный октябрь СССР». Я раскрыла чуть потрёпанную коробку. Не знаю, какой у него срок годности, но, вроде как, мармелад не портится?
В коробочке было шесть штучек. Шесть прекрасных фруктово-ягодных радостей!
Я понюхала. Он слабо пах яблочным пюре и клубничным джемом.
М-м-м-м… моя ты прелесть!
Не знаю, откуда у дяди Лёни мармелад, тем более, семьдесят девятого года выпуска, почти свежий. Сам-то он намного дольше здесь сидит. Хотя он вполне мог выменять у кого-то.
Неужели для меня?
Почему-то мне было приятно именно так думать.
Я аккуратно вытащила посыпанную сахаром дольку и откусила крошечный кусочек. Но жевать не стала. Просто держала, чуть посасывая, во рту, и он там таял, разливаясь нежной фруктовой сладостью по языку.
М-м-м-м… какое наслаждение! Раньше бы, в сытом Цюрихе, да и в Москве, я бы даже не посмотрела бы на эту коробочку. А сейчас я вкушала этот кусочек с превеликим наслаждением, медленно, смакуя каждый кусочек, стараясь не просыпать ни крошки, не потерять ни сахаринки.
Ну что сказать. Кормят тут хорошо, но однообразно. И всё равно, хочется чего-то привычного. Мне порой казалось, что за баночку кильки в томате я отдала бы всё.
Хотя что всё? У меня ничего не было.
Я доела кусочек, а остальное закрыла и спрятала. Решила, что буду есть раз в неделю. К примеру, в воскресенье. Да. Правильно. Будет у меня такой себе маленький сладкий праздник.
Уже неплохо я устроилась: по утрам читаю газету, по воскресеньям ем мармелад. Ещё бы кофе варить – вообще было бы замечательно.
Но чего нет, того нет.
Прошло два дня. От дяди Лёни не было никаких известий, стыковок тоже не было, и я потихоньку сходила с ума от неизвестности. Все знают, что нет ничего хуже ожидания неизвестности. А ещё я очень боялась подставить дядю Лёню.
В общем, сама себя издёргала до невозможности.
В результате, после того, как чуть не проворонила дёрганье рычага, обругала себя и запретила думать об этом. А чтобы не думать, надавала сама себе кучу всяких заданий.
Первое – вяжу носки, мокасины и начинаю пробовать вязать кружево.
Второе – шифр. Сажусь и начинаю придумывать шифр.
Третье – увеличиваю себе все упражнения на десять. Хотя
Четвёртое – делаю генеральную уборку заново.
Пятое – проведу инвентаризацию моих запасов и дам оценку потребности в недостающих вещах.
Шестое – займусь зимним садом.
Шесть пунктов – это немало. Пока займусь этим.
Очередная стыковка, скажу честно, сильно меня удивила.
Я как раз сидела на своём топчане с ногами и раскладывала пятый подряд пасьянс, когда лязгнуло, предупредив о гостях. Это был опять луковианец, но не тот, а другой, помоложе. Я пока не научилась их отличать, уж очень экзотической была у них внешность. Но возраст определять могла. И пол.
Этот луковианец был предельно серьёзным и даже, я бы сказала, чуть напряжённым. Кроме того, совершенно неожиданно оказалось, что он умеет говорить по-русски.
– Мари, – сказал он, – Сафелий передает тебе спасибо за гидэ.
– Гидэ? – не поняла я.
– На ноги одевать, – чуть подумав, пояснил луковианец, – из ниток ты делал.
– Носки? – догадалась я.
– Да, гидэ, носки, – обрадованно закивал луковианец. – Он тогда не мог тебя менять. Был наш праздник, когда нельзя менять. Только дарить. И ты дарил ему гидэ. Носки.
– На здоровье, – сказала я, впрочем, без особой теплоты.
– Сафелий теперь нет праздник и он тоже тебе дарить подарок.
Луковианец сунул что-то в щель, я вытащила и ахнула – чашка, похожая на пиалку, но чашка. Ну всё, теперь я обрастаю посудой. Буду как в Букингемском дворце – вкушать пищу по всем правилам. Эх, ещё бы ложку – цены бы им не было. Но не всё сразу.
– Спасибо! – обрадовано улыбнулась я.
– Пожалуйста, – вежливо ответил луковианец и добавил, – и вот ещё.
Он протянул мне небольшую, явно писанную от руки книжицу. Причём страницы в ней были разные. Я мельком взглянула и чуть не взвизгнула от восторга – это был русско-луковианский словарь.
– Софроний сказал, тебе надо учить, – пояснил луковианец, – мы тебе давать заказы на гидэ.
– Хорошо, – кивнула я. – но мне бы ещё нитки.
– Хорошо, – и себе повторил за мной луковианец, – Нитки тебе передадут через два шатэ.
Я уже поняла, что шатэ, по логике – это кресты.
– Буду ждать, – кивнула я.
– Софроний сказал, надо три гидэ, – сказал луковианец.
– Хорошо, хотя нитки… – начала я, но нас прервал захлопнувшийся люк.
Кресты разошлись.
Ну что же, всё не просто отлично, а крайне отлично! Я взвизгнула от радости и крутнулась на одной ножке. У меня есть заказ. Да не единичный, а сразу на три персоны. Жаль только, что цену я заранее не обговорила. Но ничего, словарь дорогого стоит.