Крест в законе
Шрифт:
– Я всегда верил в тебя!
– радостно засуетился Розович.
– Я всегда знал, что ты - лучший специальный агент департамента! У тебя, Алекс, светлая голова и бульдожья хватка! О-о! Мы с тобой горы свернем!
Подбежав к бару, Дэниэл достал оттуда бутылку виски и разлил по стаканам.
– Давай выпьем за наш успех!
– он протянул один стакан Алексу.
– Я уверен, что нам удастся разоблачить крупную русскую мафиозную группировку! Алекс!
– Розович даже взвизгнул от удовольствия.
– Я буду полковником!
– Возможно, -
– Только прошу тебя…
Честер вопросительно посмотрел на патрона.
– Прошу: не напоминай мне о моем отце!
– Почему?
– Алекс, что называется, «включил дурака».
– Мне о нем известно столько хорошего…
– Значит, тебе известно, сколько человек из русской нелегальной разведки он отправил на электрический стул?
– Глаза Розовича нервно и трусливо забегали.
– Ну, приблизительно… - уклончиво ответил Честер.
– Вот потому и не напоминай.
– Розович с трудом сглотнул вязкую слюну.
– При нынешнем тесном контакте наших ведомств я не хотел бы объясняться по этому поводу с московскими друзьями.
– Да, сэр!
– по-военному ответил Алекс Честер и пригубил предложенный виски.
– Но, кажется, там были не только советские разведчики из числа нелегальной резидентуры. Помнится, полковник Майкл Розович подозревался в организации так называемого несчастного случая, когда в Камбодже сгорели заживо трое советских дипломатов. Что-то подобное, только в виде автокатастрофы, случилось с представителями советской торговой миссии на горном серпантине неподалеку от итальянского Палермо. А в Норвегии, на фьордах…
– Алекс!
– взмолился Дэниэл Розович.
– Ты моей смерти хочешь?!
– О, мой бог!
– Честер сложил на своей груди ладони и возвел глаза к небу.
– Да я и мухи не обижу, сэр!
Если бы шеф Российского департамента ФБР Дэниэл Розович не знал этого пройдоху Честера как облупленного, то, вероятно, подумал бы, что сейчас за его спиной начинают расти ангельские крылышки.
Полковник Николай Извеков, командированный Иваном Афанасьевичем Барминым в Нью-Йорк, был уверен на все сто процентов: человек, попросивший его о встрече, непременно появится с минуты на минуту.
Странное вышло дело. Малинового цвета «додж», как всегда, дежурил неподалеку от дома Андрея Таганцева. Мимо на велосипеде проехал какой-то мальчуган и будто бы случайно уронил клочок бумаги. Отъехав метров на десять, мальчуган остановился и жестом дал понять людям Извекова, дежурившим в «додже», что оброненная бумажка - для них. Показал и покатился себе дальше.
На белом листке было написано: «Знаю все о документах Андрея Таганцева. Жду завтра ровно в двадцать часов справа от входа в сквере „Fortuna“. Ваш друг».
Помощники Извекова проследили за пацаном. Но он ни с кем в этот день не встречался. Прямиком направился к дому, в котором жил, и не выходил из квартиры до самого вечера.
Одно было ясно: писал, несомненно, русский. Скорее
Если бы, к примеру, сам Таганка задумал заманить Извекова в ловушку, то придумал бы для этого что-нибудь поизящнее. Предложение о непосредственном контакте в столь незамысловатой форме свидетельствовало о том, что лицо, желающее поделиться с Извековым тайнами Таганцева, было весьма ограничено временем и возможностями.
Скорее всего, кто-то из ближайших людей Таганки решил, не мудрствуя лукаво, продать его с потрохами.
Извеков не ошибся. Точно в назначенное время в аллее сквера появился Сергей Лопатин по кличке Кнут.
Николай Извеков спокойно сидел на скамейке, как бы любуясь раскидистыми старыми каштанами, уже начинающими цвести, и густыми, тщательно ухоженными рукой садовника кустами можжевельника, огибающими подобно пышной диванной спинке каждую деревянную скамью, вырезанную мастером в виде столкнувшейся с препятствием морской волны. Он знал: Кнут непременно увидит его, сразу же узнает и подойдет сам.
Так оно и вышло.
Медленно приблизившись, Лопатин молча сел рядом и закурил. Извеков не торопил его и делал вид, что вообще не обращает на факт появления здесь Кнута совершенно никакого внимания.
– Я пришел… - неуверенно заговорил Лопатин, не в силах больше играть в молчанку.
– Поздравляю, - с усмешкой ответил Извеков.
– С чем?
– не понял Сергей.
– Раз сами пришли, значит, у вас есть, что мне сказать. А если есть что сказать, значит, скорее всего, сумеете сохранить себе жизнь, молодой человек.
– Только жизнь?
– спросил Лопатин, видимо, намекая на что-то большее.
– Я еще не знаю, что вы мне принесли, а у вас хватает наглости начинать торги?! В таком тоне мы с вами, боюсь, ни о чем не договоримся. Излагайте, с чем пожаловали?
– строго спросил Извеков.
Сейчас полковник мог позволить себе давить на этого мерзавца. Уже то, что Лопатин назначил ему встречу, отрезало ему всяческие пути к отступлению. Таганцев этого шага своему подручному не простит. Кнут и сам, без сомнения, осознавал это. И потому без дальнейших подстегиваний начал говорить.
– Я могу передать вам бумаги, за которыми вы охотитесь.
– Вот как?!
– Извеков изобразил на лице удивление.
– Но, насколько мне известно, все документы находятся у Андрея Таганцева. Так что, извините, у меня нет никаких оснований верить вашим словам.
– Да, бумаги у Таганцева, - согласился Лопатин.
– Но я готов найти их и предоставить в ваше полное распоряжение.
– Интересно мне знать, как вы это сделаете? Или ваш друг хранит их в постели под подушкой? Не смешите меня! Таганцев - хитрый и осторожный человек. Даже если искомые документы в его новом доме, то найти их там будет очень непросто. Привлекать местную полицию, вооруженную спецсредствами, вы, как я полагаю, не намерены?