Крест в законе
Шрифт:
– А потом что?
– Не твоя забота.
Дэниэл Розович в очередной раз вызвал к себе Честера.
– Алекс, меня настораживает твоя инертность в отношении дела Таганцева-Шторма. Русские в буквальном смысле слова оккупируют Соединенные Штаты Америки! Их мафиозные структуры уже владеют нашими банками, средствами коммуникаций и связи, некоторыми отраслями промышленного производства! Ты, наверное, не представляешь себе в полной мере всю степень угрозы, нависшей над американской демократической системой со стороны этих варваров!
– Шеф, ваши слова отдают старой
– криво усмехнулся Честер.
– От них попахивает несостоявшейся идеологией канувшей в Лету холодной войны. Лично мне кажется, что никакой угрозы со стороны русских нет. Они просто делают свой бизнес за границей, потому что в их стране любая инициатива еще с советских времен непременно наказуема.
– Заблуждаешься!
– горячо воскликнул Розович.
– А как же пресловутый Япончик? Вячеслав Иваньков, недавно депортированный в Москву! Он развил здесь целую банковскую империю! На поток поставил рэкет и заказные убийства! Я убежден, что не только он один руководит разветвленной сетью русской мафии по всему миру!
– Чушь!
– резко возразил Честер.
– Вам, шеф, лучше других известно, что по делу Иванькова ничего существенного не доказано. Во всяком случае, на территории США. Поэтому справедливое американское правосудие и передало его русским. По их же, кстати, просьбе! Служба Гарри Энджела занималась этим вопросом? Так спросите у них, отчего это они так скромно замалчивают свои заслуги перед демократическим обществом после депортации Иванькова? Его держали в тюрьме, надеясь хоть что-то доказать. И где результат?! Если бы он нарушил законы США, его нужно было судить здесь, у нас, а не передавать русским, как совершившего преступления на территории Североамериканских Соединенных Штатов. Но его депортировали! Депортировали по просьбе Российских правоохранительных органов. Так для кого, в таком случае, он представляет наибольшую опасность? Для Америки или для самой России?! А после его передачи русским властям вы что-нибудь о его процессе слышали?! Молчат! Все молчат! И будут молчать, я вас уверяю.
– Ну, знаешь, Аль Капоне в свое время тоже смогли предъявить всего лишь обвинение в неуплате налогов. И тем не менее никто в мире не станет отрицать его руководящей роли в структурах итальянской мафии.
– Вопрос спорный…
– Я не собираюсь здесь с тобой спорить!
– прикрикнул Розович.
– Докладывай лучше, что у тебя по Таганцеву?
– А что по Таганцеву?
– невозмутимо переспросил Честер.
– Когда ты наконец возьмешь этого бандита и предъявишь ему обвинение?!
– Обвинение - в чем? В том, что у него настоящий канадский паспорт и соответствующее гражданство? В том, что, получая это гражданство, он решил сменить имя, опасаясь незаконных преследований со стороны российских властей? В том, что он прибыл в Соединенные Штаты Америки с целью наладить торговый бизнес, ориентированный на страны Восточной Европы?
– Нет!!!
– закричал Розович, захлебываясь от ярости.
– В том, что Таганцев незаконно присвоил фамилию Шторм! В том, что деньги, вкладываемые им сейчас в легальный
– по уши замешан в торговле оружием и наркотиками! Я этих доказательств от тебя жду! Мне незачем портить отношения с русскими коллегами!
– А мне незачем клеветать на человека, коль скоро его вина не доказана, - с потрясающим спокойствием отвечал Честер.
– Ты что, слагаешь с себя всю ответственность за ведение этого дела?
– зло прошипел Розович.
– Нет, что вы, сэр!
– воскликнул Честер.
– Я всего лишь продолжаю искать доказательства вины Таганцева-Шторма перед американским правосудием. Как бы ни было горько это осознавать, но пока что мне не в чем его упрекнуть. Все его действия - в рамках законности.
– Ты должен непременно что-нибудь раскопать, - произнес Розович тоном обреченного.
– Не бывает на свете ни в чем не виновных русских. Они все виноваты уже в том, что родились на этот свет и мешают жить нам, американцам.
– Простите, шеф, - Алекс Честер чуть улыбнулся.
– Мне приснилось или я где-то случайно слышал, что ваш отец во время русской революции тысяча девятьсот семнадцатого года эмигрировал из Киева через Одесский порт в Турцию… Прихватив, кстати, с собой все деньги Киевского железнодорожного ведомства, в котором служил. Вы не знаете, шеф, куда потом подевались те золотые червонцы?
Розович вздрогнул. Честер продолжал:
– Из Константинополя ваша семья в тысяча девятьсот двадцатом году перебралась в Париж. А уже в Париже произошла интереснейшая история. Мойше… простите, Майклу Розовичу, вашему покойному отцу, разведка Соединенных Штатов Америки предложила сотрудничество. В двадцать втором году прошлого столетия, пройдя двухлетнее специальное обучение на военной базе в Детройте, он стал кадровым офицером Центрального разведывательного управления США и дослужился до полковника…
– Не надо!
– выкрикнул Розович.
– Не надо пересказывать мне историю моей семьи!
– Да я и не пересказываю, - почти равнодушно отреагировал на его слова Алекс.
– Я просто посчитал необходимым напомнить вам, сэр, о вашем русском происхождении.
– Не надо мне ни о чем напоминать!
– выдохнул из себя Розович.
– Я и сам все прекрасно помню. Черт с тобой! Доложи хотя бы, что собираешься предпринять в ближайшее время?
– Пока - ничего. Понаблюдаю за этим Таганцевым со стороны. И не только со стороны.
– В каком смысле? Ты что, уже внедрил к нему своего агента?
– Нет, - вновь улыбнулся Алекс.
– Это было бы неинтересно.
– Тогда - что?
– Я сам внедрился, - с достоинством ответил Честер.
– Мы с ним почти подружились. Хотя, поверьте, сделать это было нелегко.
– Алекс!
– потрясенно воскликнул Дэниэл Розович.
– Ты - гений! Как тебе это удалось?
– Разрешите, шеф, я не стану даже вам раскрывать собственных оперативных рецептов. Но можете быть уверены, каждый шаг Таганцева мною жестко фиксируется. Он теперь и вздохнуть без меня не сможет.