Крест в законе
Шрифт:
Она замерла лишь на мгновение. Но тут же трезво оценила ситуацию и не стала задавать лишних вопросов.
– Мне нужно полчаса, - сказала она.
– Ну, полчаса, наверное, у вас есть, - согласился Алекс Честер.
– Не затягивайте.
– Я быстро, - сказала Настя и метнулась в комнату - собирать вещи.
– Микрочип у тебя?
– спросил Честер.
– Да, все в порядке, - ответил Андрей.
– Береги его. И обязательно довези до Москвы. Этот чип - твой единственный шанс, Андрей, сохранить свою жизнь.
– Я все понимаю, Алекс. И неужели ты думаешь, что я о своей жизни забочусь
– Не знаю, не знаю… - задумчиво произнес Честер.
– Если объективно рассмотреть твою биографию, может создаться устойчивое впечатление, что тебе на самого себя наплевать с высокой крыши.
– У нас говорят - наплевать с высокой колокольни, - поправил Таганцев.
– А мне и вправду раньше было наплевать. Жить по-настоящему захотелось только теперь, когда проверенные, как казалось, друзья предали, а рядом осталась только любимая женщина.
– Но ведь не один остался, Андрей! Значит, просто обязан выжить!
– Ты прав - обязан. Знаешь, еще по молодости лет все казалось возможным, не существовало никаких преград. Дерзким был, безрассудным и обманывал себя тем, что все, мол, еще впереди. Думал, что брошу когда-нибудь бандитствовать и заживу нормальной человеческой жизнью. Позже пришла зрелость. И с ней полнейшее осознание того, что ничего уже изменить нельзя. Понял с известной долей разочарования, что не все в этом мире мне под силу, что выше головы не прыгнешь. И если попал в криминальную колею, то из нее уже не выбраться по гроб жизни. Лет тридцать мне было, когда впервые применил к себе фразу «рожденный ползать летать не может»…
– А сейчас как думаешь?
– вовремя спросил Честер.
– А сейчас деваться мне некуда!
– улыбнулся в ответ Таганка.
– Поэтому думаю, что рожденный ползать - пролезет всюду!!!
– Тогда - торопись. Скоро здесь будет Извеков.
– Через пятнадцать минут мы можем выезжать.
– Таганка мельком взглянул на часы.
– Не можете!
– неожиданно раздался голос, потрясший до крайности всех присутствующих.
Этот голос принадлежал полковнику Николаю Извекову, объявившемуся в доме Андрея Таганцева гораздо раньше, чем все ожидали.
– Не можете вы никуда выехать, господа хорошие!
– повторил Извеков, входя в помещение и держа перед собой заряженный пистолет-пулемет «узи» израильского производства.
– Никому не делать резких движений. Я предупреждаю: стреляю без промаха.
Этот вид автоматического стрелкового оружия был хорошо знаком и Таганке, и, тем более, Честеру. Пистолет-пулемет, по сути автомат, изобретенный, кстати, русским эмигрантом, слинявшим из Советского Союза в Израиль на волне разбушевавшегося в свое время диссидентства, славился ни с чем не сравнимой скорострельностью, высокой кучностью стрельбы и достаточно внушительной убойной силой. Кроме того, в стрелковых способностях полковника ФСБ, прошедшего к тому же «хорошую практику» в Афганистане, сомневаться не приходилось.
Алекс и Андрей замерли там, где стояли, и каждый по-своему старался оценить возникшую критическую ситуацию. На все про все у Таганки и Честера было всего несколько секунд. Долго любоваться ими Извеков явно не собирался. Либо сразу пристрелит обоих, либо предпримет еще какие-то действия.
В любом случае нельзя было оставлять за ним
Но бросаться вот так, с голым пузом, на автоматный ствол - тоже не дело. Требовалось все продумать. Если, конечно, слово «продумать» совместимо с отрезком времени в две-три секунды.
Итак, полковник появился внаглую, со стороны входной двери, как будто ничего не опасаясь и решив, следовательно, действовать напролом. Что бы это значило?
Алекс сделал первый вывод: руководство ФБР не оказало ему никакой существенной поддержки. Иначе бы здесь появились люди из службы Гарри Энджела, подразделение американского спецназа и полицейский комиссар в сопровождении целой кавалькады автомобильных патрульных экипажей.
Примерно это же самое подумал и Таганка: Извекову терять нечего. Сейчас он готов пойти на любой риск, чтобы только выполнить приказ своего московского хозяина. В том, что полковник действует как частное лицо, Андрей не сомневался. Если бы между официальными представителями России и Соединенных Штатов была достигнута какая-то договоренность в отношении Таганки, гораздо проще было бы закрыть его в одиночной тюремной камере и измотать допросами. Рано или поздно, но Андрея бы «сломали» и выудили у него нужную информацию.
Значит, угрожая Честеру и Таганцеву автоматом, Извеков полагался только на свой собственный страх и риск. Скорее всего, он и пути отступления для себя подготовил.
Однако же и Андрей и Алекс могли дать свои головы на отсечение, что полковник не убьет их сразу. Для начала ему нужно узнать, где находятся искомые документы. Значит, есть шанс выкрутиться.
Никто не двигался.
Извеков замер, стоя в проеме двери, держа ноги на ширине плеч и выставив перед собой «узи». Взгляд его, пристальный и холодный, фиксировал малейшее движение в обозреваемом пространстве. Указательный палец лежал на спусковом крючке.
Честер находился в дальнем углу фойе, рядом с дверью, ведущей в рабочий кабинет Андрея. Алекс держал между пальцами прикуренную сигарету. Она, светясь маленьким красноватым огоньком, быстро тлела и уже обжигала пальцы у самого фильтра, но Честер был настолько напряжен и сосредоточен, что не обращал на это никакого внимания.
Андрей располагался к полковнику ближе. Выходит, при малейшей оплошности первой мишенью станет именно он.
А Настя?! Она же находится на втором этаже в самой дальней комнате, собирает какие-то необходимые для бегства вещи и скорее всего ничего даже не подозревает о внезапном появлении в доме вооруженного полковника!
– Вы без стука, полковник, - произнес Андрей ледяным голосом. Сказал лишь для того, чтобы хоть что-то сказать и таким образом добавить себе несколько секунд для размышления.
– Так ведь до вас не достучишься, Андрей Аркадьевич!
– с дьявольской улыбкой ответил тот, не выпуская из виду ни Честера, ни самого Таганку.
– Вы ведь еще в Москве никого принимать во внимание и слушать не хотели.
– И что вы имеете в виду, полковник?
– Андрею было все равно, что ответит Извеков. Пусть только говорит! Пусть не молчит! Может быть, Настя сверху услышит незнакомый мужской голос и насторожится. Она-то, находясь вне сектора обстрела, наверняка сможет что-нибудь предпринять!