Крестный отец
Шрифт:
Чтобы не расплакаться, пришлось отойти в угол. Тем временем дверь открылась. Знакомый звук шагов приближался по коридору. Майкл вошел и увидел ее. Он замер на секунду, потом странно улыбнулся одним уголком рта — слева улыбке мешала вмятина. А Кей, которая только что по дороге сюда тысячу раз проговорила заранее заготовленную небрежную фразу, мол, надо же, все-таки встретились, как поживаешь? — молча сорвалась с места и обняла его, прижавшись к родной груди мокрым от слез лицом.
Потом он оторвал ее от себя, посмотрел и бережно поцеловал в щеку. Она
— Я не собиралась плакать, — сказала она, оправдываясь, — это получилось нечаянно. Я ведь не знала, как они тебя покалечили.
Майкл усмехнулся опять правым уголком рта и потрогал рукой вмятину под левым глазом:
— Ты об этом? Ерунда. Можно будет поправить, у нас здесь как раз это проблем не составляет. А писать я тебе не мог. Пожалуйста, поверь мне на слово.
— Я верю.
Некоторое время они ехали молча. Она увидела, что он направляет машину в Нью-Йорк, и спросила осторожно:
— А кто убил полицейского капитана, выяснилось? Ты ведь не мог вернуться, пока не нашли?
Майкл ответил, помолчав:
— Да, выяснилось. Ты разве не читала? Нью-йоркские газеты только и писали об этом не меньше недели.
«Все-таки стрелял не Майкл!» — радостно подумала Кей и обернула к Майклу свое засиявшее лицо:
— Как жаль, что не читала! Я вообще перестала брать в руки газеты после той истории. Если бы я знала, что не ты, — она запнулась, не в силах произнести слово «убийца», — то давно позвонила бы твоей матери. Ты знаешь, по-моему, она сама думала, что ты скрываешься не зря. И я почти поверила в это.
Майкл сказал:
— Ничего удивительного.
— Ох, Майк! Ну ладно, я — глупая дура, но она же твоя мать!
— Матери, как и полицейские, — пошутил Майкл, — всегда верят в самое худшее.
В Нью-Йорке они не поехали в гостиницу, где сняла номер Кей, а остановились рядом с красивым, но заброшенным особняком. Майкл поставил машину в гараж, поздоровавшись с владельцем как с хорошим знакомым. Потом открыл дверь в дом своим ключом и они вошли.
Внутри дом был на редкость обжитой и богатый. В его убранстве чувствовалась заботливая хозяйская рука, а в чистоте, царящей вокруг, — что внешнее запустение только декорация. Но людей в особняке не было.
Майкл провел Кей по широкой лестнице на второй этаж, впустил в просторную светлую гостиную. Одна из приоткрытых дверей вела, очевидно, в кухню, другая, закрытая, — в спальню.
Майкл достал из бара бутылки, налил себе и смешал коктейль для Кей. Они выпили, посидели на диване молча, испытывая чувство неловкости.
— Ну, что, все сначала? — спросил Майкл, глазами показывая в сторону закрытой двери. — Ты как, Кей?
— Конечно, — улыбнулась Кей, отпивая еще один большой глоток из своего бокала.
Казалось, все, действительно, как и прежде: они вместе, они лежат рядом в постели, и не было никаких трех долгих лет, и пустоты ожидания, полной надежд и тоски.
— Ты зря не доверился мне, — сказала Кей, тесно прижимаясь к Майклу. — Ты плохо знаешь меня. Я бы никогда ничего не сказала. Я ввела бы омерту в Новой Англии. Между прочим, янки умеют молчать не хуже итальянцев.
Майкл тихо рассмеялся:
— Да у меня и мыслей не было, что ты ждешь моих писем. Я думал, после такого скандала между нами все кончено.
— Как ты мог! — возмутилась Кей. — Да я сразу ни минуты не сомневалась, что это не ты стрелял. Потом иногда сомневалась, после разговора с твоей матерью. Но в глубине души так и не смогла поверить. Я же знаю тебя, ты не смог бы убить человека.
Она услышала, как он горестно вздохнул в полутьме спальни и потянулся за сигаретами.
— А если бы смог? — спросил он. — Что тогда?
Кей села на постели, удивленная ледяным тоном его голоса.
— Но ведь не ты стрелял, правда Майк? Скажи мне! Раз нашли убийцу…
Он сказал:
— А какое имеет значение, я или не я? Разве ты от этого станешь иначе ко мне относиться? Как ты вообще относишься ко мне, Кей?
— Не знаю, — честно сказала Кей. — Я думаю, что люблю тебя, если это, конечно, так называется.
Майкл откинулся на подушки и сказал отсутствующе:
— Ты знаешь, когда я вернулся в Америку, мне, конечно, было очень приятно увидеть родителей, Тома, Конни, всех остальных. Но только сегодня, когда я вошел в кухню, где сидела ты, я вдруг понял, что вернулся и что счастлив от этого. Любовь это или нет, как ты считаешь?
— Что-то очень похожее, — рассмеялась она и опять потянулась к нему. Теперь Майкл не стал спешить, и они были очень нежны друг с другом.
Потом он сходил в гостиную, принес оба бокала и бутылку. Один бокал протянул ей, со вторым сам уселся напротив постели в низкое кресло.
— Поговорим серьезно, — сказал он. — Как ты теперь относишься к тому, чтобы выйти за меня замуж?
Кей ласково улыбнулась и, уходя от серьезного разговора, похлопала ладошкой по одеялу рядом с собой, чтобы он опять лег. Майкл улыбнулся ей, но остался сидеть в кресле.
— Прошу тебя, давай поговорим серьезно. Я ведь не могу рассказать тебе о том, что произошло. И вообще тебе придется усвоить, что в моей жизни теперь есть вещи, о которых я не буду разговаривать с женой. Я стал работать с отцом, понимаешь? Обучаюсь у него всему, что может понадобиться для руководства семейным делом. Ты знаешь, что у нас торговая фирма по импорту оливкового масла. Но бизнес сейчас — дело довольно опасное, у нашей Семьи есть враги. Став моей женой, ты можешь в скором времени остаться вдовой, хотя это и необязательно, А вот что точно, так это то, что партнером в делах ты никогда не сможешь быть. Во всяком случае, равным партнером. Я не смогу делиться с тобой своими проблемами. Это исключено.