Крёстный сын
Шрифт:
– - Ну, ладно, -- вздохнул он, садясь с ней рядом, -- договаривай.
– - Мне всегда нравилось это занятие, еще с детства. Кое-чему я научилась в ранней юности, пока мама была жива, потом отец запретил. Я видела, как ты его уделал, и как учишь гвардейцев. Уверена, у меня получится. Пожалуйста!
– - она умоляюще посмотрела на него.
– - Старик сказал, что не будет против, если ты согласишься.
Филип помолчал. "Если она пошла в отца, у нее точно получится. Реакция у Энджи что надо", -- подумал он, вспомнив, как ловко девушка уворачивалась в постели, желая подразнить его.
– -
Ив бросилась его обнимать.
– - Не боишься, что мы выдадим себя во время занятий?
– - Нет. Я слишком хочу научиться, а тебе нравится учить. Почувствуем опасность -- прекратим.
– - Ты кого хочешь уговоришь! Как стрясла со старика такое обещание?
– - Сначала он мне задолжал за то, что я выходила тебя, потом -- за согласие пойти на весенний бал и прилично себя там вести.
– - Здорово ты его поимела! Признайся, делала что-нибудь, пока я валялся без памяти?
– - Ложись, покажу.
Заинтригованный Филип подчинился, и девушка имела возможность довести так понравившееся ей в свое время занятие до конца.
IV
Наступил день бала. Вечером Правитель зашел за дочерью около половины восьмого. Он окинул Ив оценивающим взглядом и остался недоволен. "Девчонка в последние недели как будто еще похорошела. Вот наказание!". Платье делало ее похожей на прекрасную статую, украшения подчеркивали белизну кожи и блеск зеленых глаз.
– - В последний раз предупреждаю тебя...
– - начал Правитель.
Ив закатила глаза.
– - Отец, прекратите, я все давно поняла. Вы доповторяетесь до того, что выведете меня и сами все испортите.
– - Ладно, пошли.
По дороге Правитель отдавал последние распоряжения: пробыть на балу не менее трех часов и не уходить, не поставив его в известность. Ив послушно кивала.
Они вошли в Большой бальный зал первыми и встали напротив входа, приготовившись встречать гостей. Дочь Правителя не любила балы, но зал, где они устраивались, ей нравился. Просторный и высокий, с небольшими окнами почти под самым потолком, белые отштукатуренные стены густо увешаны рогами оленей и косуль. Сводчатый потолок из светлого камня украшала вычурная резьба и нарисованные золотом звезды. Вдоль стен стояли кресла и небольшие диваны, между ними располагались высокие многосвечные канделябры. Ив иногда пробиралась по потайным проходам в бальный зал, когда он пустовал, а массивные дубовые двери были закрыты на ключ. Солнечными летними днями там было светло и радостно, в пасмурную погоду она зажигала несколько свечей. Чаще всего девушка устраивалась с книгой в кресле или на диванчике. В гулкой тишине просторного помещения шорох переворачиваемых страниц звучал со странной отчетливостью. Иногда она просто сидела там и мечтала или приходила в себя после очередной стычки с отцом.
Гости еще не начали собираться, и она осмотрелась, вглядываясь в знакомые предметы, настраиваясь на нужный лад. Им с Филипом нужно сдать этот дурацкий экзамен, обвести старика вокруг пальца, чтобы он отстал от них и хоть немного успокоился. Ее взгляд наткнулся на двух гвардейцев, несших караул у дверей. "Охраняют моего любимого папочку", -- подумала Ив.
– - "Да это же лучшие друзья Фила!" У дверей действительно стояли Шон и Кайл. Дочь Правителя нахмурилась: с некоторых пор черноволосый красавчик, которого, как она хорошо помнила, звали Кайлом, пристально наблюдал за ней. Сейчас и он, и его веснущатый приятель-острослов неотрывно смотрели на нее, но это было, конечно, не наблюдение, а эффект, произведенный ее нарядом. Девушке мучительно захотелось показать им язык, но пришлось сдержаться. Подобные игривые выходки вывели бы из нужного настроя, а расслабляться нельзя ни в коем случае: от того, как она будет себя вести, зависит жизнь Филипа.
Вскоре появились первые гости. Ив с трудом сдерживала смех, глядя на совершенно ошалевавшие при виде нее лица мужчин и большей частью разозленные -- женщин. Еще больше веселило ее раздраженное сопение отца, прекрасно понимавшего, какой эффект производит дочь. Это приятное времяпрепровождение продолжалось около получаса, потом появился Филип. Он сразу увидел Правителя и направился к нему, Ив от него загораживал какой-то толстяк. Приблизившись, молодой человек, наконец, смог увидеть свою подругу. Девушка заранее напустила на себя еще более холодный и безразличный вид, чем при встрече других гостей, но ей стоило большого труда сохранить его, когда их взгляды встретились.
К ее неудовольствию, Филип отреагировал на сногсшибательный наряд примерно также как Правитель: нижнюю челюсть удержал на месте с большим трудом, а на лице появилось довольно испуганное выражение, впрочем, быстро сменившееся вежливым восхищением. Глаза главы государства несколько секунд перебегали с лица дочери на лицо крестника и обратно, потом он представил их друг другу. Молодые люди церемонно раскланялись. "Ну, старикашка и мерзавец!" -- думал Филип, -- "Такого зрелища ни один нормальный мужик не выдержит! А я-то удивился, почему у Шона и Кайла лица странные... К счастью, на меня ее вид сейчас производит обратное действие. Выставить собственную дочь напоказ перед всеми этими... А ей, похоже, нравится. Как она расхваливала это чертово платье!" Ив, мельком глянув ему в лицо, вдруг догадалась, о чем он думает. "Если он просто надуется, это будет очень кстати", -- решила она, -- "а если разозлится, может натворить глупостей."
Пользуясь правом хозяйки, она решила взять инициативу в разговоре на себя.
– - Вы у нас уже больше месяца, герцог, и еще ни разу не были на балу. Почему?
– - Я деревенский житель, моя леди, и не люблю столичной мишуры, -- резковато ответил Филип.
– - Но если б я знал, какого зрелища себя лишаю, то не пропустил бы ни одного бала, -- тут же галантно добавил он, слегка улыбнувшись.
– - Если вы имеете в виду мою скромную особу, -- Ив потупилась и тоже чуть улыбнулась, -- то вы ничего не пропустили. Я не любительница балов, нарядов и прочей... мишуры, как вы изволили выразиться.
Она надеялась, что ей удалось хоть немного успокоить его ревность.
– - Что ж, значит, я пришел именно на тот бал, на который следовало, ваше высочество.
Правитель, нависавший над ними как коршун, и ловивший каждое слово, интонацию, движение, жест, был пока вполне удовлетворен. "Если б мальчишка по-прежнему думал членом вместо головы, он не выдержал бы в первую же минуту. Остальные кобели весь пол перед ней слюнями закапали, а этот, похоже, даже испугался. Неужели его и впрямь женщины больше не интересуют? Или я его так запугал именно Евангелиной? Надо отпустить их и последить на расстоянии." Он придал лицу добродушное выражение и проговорил: