Крёстный сын

Алесько С.

Спустя несколько месяцев после первого занятия Правитель пожелал посмотреть на успехи дочери. Филип был очень доволен ею и уверен: она не ударит в грязь лицом. Так и случилось. И Правитель, и присутствующие гвардейцы наблюдали за поединком наставника и ученицы, затаив дыхание. Филип и Ив двигались как в танце, движения отточены, почти грациозны. Девушке, конечно, еще не хватало опыта, да и физически она была слабее своего учителя, но уже сейчас она могла продержаться против него гораздо дольше иных гвардейцев. Зрители, включая Правителя, не удержались от аплодисментов.

– - Получается, ты все же унаследовала

от меня хоть что-то.

Правитель неожиданно для себя почти ласково потрепал дочь по плечу. Девушка густо покраснела и не смогла ничего ответить.

– - Спасибо, что настоял на своем, Филип.
– - Тот молча поклонился.
– - Можете продолжать занятия дальше, если, конечно, Евангелина захочет. Или ты теперь откажешься, раз я не возражаю?
– - обратился Правитель к дочери.

Ив, сразу пришедшая в себя от знакомого тона, с вызовом ответила:

– - Не откажусь! Буду заниматься, пока не смогу сразиться с ним (она мотнула головой в сторону Филипа) хотя бы вничью, а потом приглашу на поединок вас.

Правитель довольно добродушно засмеялся.

– - Жду с нетерпением! Это может оказаться интересным.

По мере того как росло умение Ив, Кайл все пристальнее наблюдал за ней и Филипом. Шон видел это, но ни о чем не спрашивал, рассчитывая, что друг сам все расскажет, когда придет время. Вечером после "показательного" поединка Кайл, наконец, заговорил. Он зашел в комнату Шона, который лежал на кровати и кидал хлебными шариками в паука, сплетшего огромных размеров сеть в углу у небольшого оконца.

– - Теперь я уверен в своих догадках, -- Кайл взял стул и уселся на него верхом, облокотившись о спинку.

– - Это ты насчет Филипа и вашей общей зазнобы?
– - поинтересовался Шон, лениво скатывая очередной шарик.
– - Мне показалось, он быстро оправился после того бала.

– - Он очень умело сделал вид, что оправился, -- усмехнулся Кайл.
– - Эта парочка точно вместе и, думаю, уже давно. Скорее всего, сошлись еще до бала.

– - Продолжай, -- насторожился Шон, прекращая свои интеллектуальные занятия с пауком и садясь на кровати.

– - Помнишь, я говорил насчет языка тела, жестов и прочего?

– - Помню. На балу тебе это не помогло.

– - Не помогло, ибо, думаю, они по какой-то причине очень тщательно скрывают свою связь. И делают это мастерски! Таких талантов в самОй Тайной службе раз-два и обчелся.
– - Кайл воодушевился и чуть не прыгал на стуле как на игрушечной лошадке.
– - На тренировках я поначалу, когда Евангелина с трудом меч в руках держала, тоже ничего не замечал. А потом это стало проявляться, и чем лучше она сражается, тем отчетливее все видно.

– - Да о чем ты? Я ничего такого не заметил, -- с некоторым раздражением спросил Шон, гадая, переживет стул посещение друга или нет.

– - Я об их движениях, о пластике, о языке тела, -- засверкал глазами Кайл.
– - Это хорошо, если ты не заметил, может, и другие не видят. Но я наблюдал специально, и могу поручиться: их тела знают друг друга, знают великолепно. Они двигаются как партнеры в танце -- слаженно, красиво. Такого не достигнешь, просто вместе махая мечом по нескольку часов в день! Для этого нужно не одну ночь покувыркаться в постели и поспать друг у друга в объятиях.

– - Интересно...
– - Шон забыл о своих опасениях насчет стула.
– - Надо будет и мне понаблюдать.

– - Понаблюдай, -- согласился Кайл, -- только не говори никому. Чем меньше людей знает, тем лучше. Парочка прячется не без причины.

Ив продолжала приходить к Филипу каждую ночь. Ни ей, ни ему не приедалась их близость. По мере того, как они насыщались друг другом, каждому захотелось узнать о жизни другого до их встречи. Ив охотно рассказывала о себе, ей много лет не с кем было поговорить по душам, а Филип оказался внимательным слушателем. Как-то раз, летним воскресным днем они лежали на кровати, яркие солнечные лучи проходили сквозь задернутые занавеси, и в комнате стоял золотистый полумрак. Девушка рассеяно водила пальцем по груди Филипа, следуя нескольким полоскам тонких белых шрамов. Она только что закончила очередную историю из того периода своей юности, когда матери не стало, и отец запер ее в столице. Филип вздохнул и сказал:

– - Понятно, почему ты стала такой циничной. Наверное, я был бы таким же, если б не сбежал.

– - Я много раз думала о побеге, но никак не могла решиться.

– - Ты женщина, тебе пришлось бы очень несладко, особенно при твоей внешности.

– - Это меня и останавливало. Если б я тогда умела владеть мечом...

Он улыбнулся.

– - При твоем характере ты с легкостью составила бы мне конкуренцию на большой дороге. Рано или поздно мы бы встретились. Вот только вряд ли ты досталась бы мне девственницей...

Она прижалась к нему как кошка и разве что не замурлыкала.

– - Моя девочка...
– - он уткнулся в ее волосы.
– - За тебя и умереть не страшно.

– - Не говори так!
– - Ив оторвалась от него и взглянула в лицо.
– - Если тебя не станет, я не смогу жить дальше.

– - Энджи, ты же не веришь в любовь, а говоришь, будто...

– - Это не любовь, Фил, это болезненная зависимость, -- не дала ему закончить Ив.
– - Я всегда боялась испытать такое, но когда увидела тебя, просто не смогла удержаться.
– - Она обреченно смотрела перед собой.
– - Лучше б я сбежала одна, как только тебя выходила. Теперь по моей вине ты в смертельной опасности.

– - Нет на тебе никакой вины, -- Филип нежно поцеловал в ее губы.
– - Неужели забыла, в каком я был состоянии? Я б не выдержал условий старика и удрал. А на свободе... скорее всего, так или иначе быстро свел счеты с жизнью. Ты представить себе не можешь, как мне все тогда опротивело!