Крёстный сын
Шрифт:
– - Тебя повесят завтра же, -- неожиданно сказал глава государства крестнику.
– - А тебя я заставлю смотреть, -- кивнул он дочери.
Это было неправдой, но он не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за их реакцией. Мальчишка только побледнел еще сильнее и бросил какой-то беспомощный взгляд на свою подругу, та на него и не взглянула, ее ставшие совсем безумными глаза, были прикованы к лицу Правителя. Вдруг она вывернулась из рук Филипа и кинулась на колени перед отцом.
– - Отец, умоляю, пощадите его!
– - по ее щекам потекли
– - Я сделаю все, что захотите! Я никогда не скажу слова поперек, выйду замуж по вашему выбору, -- Правитель заметил, как изменилось лицо крестника при этих словах, -- все, все, что угодно, только оставьте ему жизнь!
Ее отец молчал, наслаждаясь страхом и горем девушки и стараясь не показать этого. Он никогда не видел Ив такой, даже не думал, что она способна на подобные чувства, но сомневаться в ее искренности после увиденного прошлой ночью, не приходилось.
– - Ты любишь его?
Ив тут же замолчала и даже ее слезы, казалось, высохли.
– - Нет, не люблю.
– - Тогда к чему все эти мольбы?
– - Он мой мужчина. Он мне нужен, -- сказала она, поднимаясь с колен и глядя отцу прямо в глаза.
– - Нужен? Зачем? Чтоб было кому согреть твою постель?
– - с издевкой поинтересовался Правитель.
– - И для этого тоже, -- дерзость быстро возвращалась к Ив.
Правитель перевел взгляд на крестника. Тот стоял, страдая от бессилия, кулаки сжимались и разжимались.
– - Ты слышал, она сама сказала, что не любит тебя.
– - Мне это безразлично, -- ответил Филип.
– - Как и моя участь. Только решайте скорей, не мучайте Ив.
Правитель колебался. Он по-прежнему не мог принять конкретного решения. Сейчас ему снова больше всего на свете захотелось убить мальчишку, предпочтительнее своими руками. Но он столько раз испытывал подобное чувство в отношении дочери, что перестал считать его настоящим, осуществимым в реальности. К тому же слезы и мольбы Евангелины тронули какие-то глубинные струны его души, ему стало почти жаль дочь, особенно когда он представил ее возможную реакцию на смерть Филипа. Все эти сентиментальные материи тут же сменила практическая мысль о том, как ему после казни крестника придется уживаться с убитой горем разъяренной женщиной. "Надо пользоваться случаем и решить все проблемы сразу", -- подумал он.
– - "Отправлю щенка на каторгу, там он все равно долго не протянет. А у меня будет время подумать и вернуть его, если сочту нужным. От нее же я быстро избавлюсь, выдав замуж. Ей придется выполнить обещание, раз я пощажу его. Пусть устраивает будущему мужу веселую жизнь, это будут не мои проблемы и не мой позор."
Он посмотрел на дочь и крестника: они снова стояли рядом, он обнимал ее за плечи, она вцепилась в его руку так, что у обоих побелели пальцы.
– - Я принял решение, -- сказал Правитель и намеренно сделал паузу. Молодые люди, казалось, перестали дышать.
– - Ты, мерзавец, отправишься на каторгу в копи Южной провинции.
– - Филип знал, что это равносильно смертному приговору с не слишком продолжительной, но мучительной отсрочкой.
– - А ты, похотливая дрянь, выйдешь замуж, как только я найду дурня, который избавит меня от тебя.
Ив снова не смогла сдержать слез. Она понимала: при таком раскладе выигрывает время, и сможет организовать и свой побег, и спасение Филипа, но мысль о разлуке повергала ее в отчаяние. Да и известные ей сведения о каторжных копях не добавляли оптимизма.
– - Ив, не плачь, -- утешал ее Филип, -- не доставляй ему удовольствия!
Он бросил ненавидящий взгляд в сторону крестного. Девушка пыталась взять себя в руки, но безуспешно. Правитель смотрел на них если не с удовольствием, то с глубоким удовлетворением. Его ярость начинала утихать. Внезапно ему в голову пришла еще одна удачная мысль.
– - Раз уж ты отправляешься на каторгу, -- сказал он Филипу, -- я прикажу поставить тебе клеймо. Пусть твоя подруга сама выберет, на каком месте оно будет лучше всего смотреться.
Это заявление тут же привело Ив в себя.
– - Вы не посмеете!
– - закричала она.
– - Не посмеете снова издеваться над ним как тогда, когда поставили к столбу!
Она с неожиданной силой вырвалась из рук Филипа и отбежала подальше, оказавшись посередине между ним и отцом. Молодой человек остался на месте, опасаясь, как бы его перемещения не усугубили ситуацию.
– - И кто же мне помешает?
– - усмехнулся Правитель.
– - Я!
Ив стремительно метнулась к письменному столу и схватила маленький, но острый ножичек, предназначенный для вскрытия конвертов и разрезания бумаги. Усмешка Правителя стала еще шире.
– - Зря смеетесь, отец. Я сейчас изрежу себе лицо, тогда вы не скоро сможете найти мне жениха, и нам придется долго жить вместе.
Она поднесла нож вплотную к щеке.
– - Ив, -- почти застонал Филип, -- что ты делаешь? Брось нож, я переживу. Кого удивишь клеймом там, куда я отправляюсь?
– - Нет, нет, нет! Я не позволю ему и дальше уродовать тебя.
Она прижала нож к щеке, из-под лезвия показалась капелька крови. Правитель понял, что девчонка не шутит, и нехотя произнес:
– - Брось нож, его не будут клеймить.
– - Вы даете слово?
– - Да, даю слово: этого не будет здесь, я и отдам приказ, чтобы твоего драгоценного любовника не трогали и по прибытии на место.
Ив отшвырнула нож. Она знала: слову Правителя можно верить. Ее отец, к собственному удивлению почти остывший, бросил:
– - Прощайтесь. Я сейчас позову стражу.
Филип двинулся к Ив, она бросилась к нему на шею и стала целовать в губы. Потом зашептала ему на ухо: