Крёстный сын
Шрифт:
– - Ну что, друг, тебя действительно так проняло, или ты придуриваешься?
– - поинтересовался Шон.
– - Придуриваюсь, -- ответил Филип, стараясь улыбаться как можно ехиднее.
Он был очень недоволен тем, что наговорил о дочери крестного, и в особенности своим мечтательным тоном. Но откажись он болтать с друзьями о Евангелине, они, пожалуй, все поняли б...
– - Так она тебе
– - протянул Кайл с разочарованием.
– - Понравилась. Как такая может не понравиться? Но я же сказал: Старикан запретил мне с ней общаться, когда его нет поблизости.
– - Почему?
– - поинтересовался Кайл.
– - Не знаю, не спрашивал, -- покачал головой Филип.
– - А сам он не сказал.
– - Я бы спросил, -- сказал Шон.
– - Зачем?
– - крестник Правителя взял кубок и потянулся за бутылкой.
– - Я с ней даже пробовать не хочу. Такая скорее всего откажет, сочтя тебя недостойным, а если сама тебя выберет...
– - он замолчал, наливая вино.
– - То что?
– - Шон наполнил свой кубок до краев и передал бутылку жаждущему Кайлу.
– - Думаю, сама тебе об этом скажет, -- Филип сделал солидный глоток и посмотрел на друзей со странной усмешкой.
– - Ну, ты губу раскатал!
– - засмеялся Кайл.
– - Это не в их стиле.
– - Не в их, но в ее.
– - Ты это понял, потанцевав с ней на балу несколько часов?
– - с иронией спросил Шон.
– - Можно и так сказать, -- без улыбки ответил его друг.
– - Есть в ней что-то, чего я в других не замечал...
– - Я даже скажу тебе, что, -- рассмеялся Шон, -- редкостно дурной нрав!
– - Возможно, ты прав, -- не стал спорить Филип.
– - А ты-то ей понравился?
– - спросил Кайл.
– - Да откуда же я знаю? Она мне ничего не сказала.
– - Хватит туману напускать, дружок! Уж ты-то должен знать, что для этого слова не нужны.
– - Значит, не понравился!
– - Филипу разговор начинал надоедать. Правду сказать он не мог, а дурачить друзей оказалось не слишком приятно.
– - Ребята, -- примирительно сказал он, -- я все вам рассказал. Мы и провели-то с ней всего около двух часов, папаша рано ее спать отправил. Мне она понравилась, даже очень, а Старикан запретил думать о ней. Не нужны мне неприятности.
– - Успокойся!
– - фыркнул Шон.
– - Ты не первый, на кого она так действует.
– - Вот и отлично. Только я бы очень вас всех просил: поменьше это обсуждайте, вдруг дойдет до крестного. Мне мои яйца дороги.
– - Не волнуйся, они в полной безопасности. То, о чем говорится в казармах, здесь и остается, -- заверил его Кайл.
– - Если б не так, у нас уже, знаешь, сколько евнухов было бы!
– - Догадываюсь, -- улыбнулся, наконец, Филип.
Как он и подозревал, Ив не порадовала беседа в казармах.
– - Фил, ты выдал себя с головой, -- сказала она, дождавшись его возвращения в Западную башню.
– - Единственное, что успокаивает: за пределы казарм это действительно вряд ли выйдет.
Молодой человек, и без того пребывавший в невеселом настроении, помрачнел еще больше.
– - А если и выйдет, то что? Имею полное право сохнуть по первой красавице страны, и старик должен быть доволен до тех пор, пока я не начну лезть к тебе под юбку. А этого я при нем делать не буду.
Девушка вздохнула.
– - Ты не знаешь его так, как я. Если он проведает, что ты ко мне неравнодушен, пусть и не пытаешься это показать, он тут же что-нибудь предпримет. Вешать он тебя из-за такой малости не станет, но вот отправить одного из нас из дворца может запросто. А для меня разлука с тобой...
– - она замолчала.
– - Договаривай, -- он посмотрел на нее со странным выражением, будто с надеждой.
– - От меня правда пахнет малиной?
– - она уселась к нему на колени.
– - Правда, -- улыбнулся он.
– - Что ты там говорила про разлуку?
– - Я что-то говорила? Уже не помню, -- она довольно фальшиво хихикнула.
– - Энджи, это не твой стиль, перестань копировать ваших придворных дам, -- его голос звучал устало, и ей стало жаль своего любовника.
Девушка прекрасно видела: Филип не столько "неравнодушен" к ней, как она мягко выразилась, сколько влюблен, причем по уши. Вернее, мысленно поправила она себя, стараясь придерживаться правильной с ее точки зрения терминологии, он хотел только ее и хотел постоянно. Ив это ничуть не удивляло. Она знала, какое действие оказывает на мужчин, а ему она к тому же подходила в физическом плане, как прежде ни одна другая. Отдавала она себе отчет и в своих чувствах к нему: они были теми же. Но говорить об этом с Филипом ей не хотелось. Во-первых, бессмысленно признаваться в кратковременном помутнении рассудка, оно быстро закончится и не из-за вмешательства внешних сил, а само по себе. Во-вторых, гордость не позволяла ей быть Бог знает какой по счету в длинной череде женщин, говоривших красавчику, что жить без него не могут.