«Крестоносцы» войны
Шрифт:
— Безусловно! — сказал Крэбтриз и подтянул ремень на своей осиной талии.
Наконец, Люмис дождался вопроса Карен:
— И что же там случилось, капитан?
— Так вот, — начал Люмис, торжественно приступая к рассказу о своих подвигах, — нам нужно было проехать этой дорогой. Другой дороги просто-напросто не было. И как раз в то время, когда немцы начинали свой ежедневный обстрел…
— Ровно в пять часов пополудни, — сказал Крэбтриз. — Ежедневно. Пунктуальный народ, эти немцы!
— Не мешайте, — отмахнулся Люмис. — Я говорю
— И вас обстреляли, — прервал его Уиллоуби.
— Обстреляли? Боже милостивый, да это был настоящий огневой вал. Бум, бум, бум! Позади нас, впереди! Я говорю шоферу: жми, жми, давай газу! «И так жму, сэр!» — говорит. Мы летели — шестьдесят миль в час, семьдесят…
— Больше! — Крэбтриз от волнения отпустил поясной ремень.
— А потом что? — спросила Карен.
— Благополучно доехали! Мы были спасены!
— Какое счастье, — сказал Крерар, беря на руки котенка. Иетс откинулся назад и сдержанно фыркнул.
— Вы не представляете себе, как это опасно, — оправдывался Люмис. — Ехать по дороге под обстрелом! Но у нас не было выбора.
Уиллоуби встал с дивана. Он допил свой бокал и со стуком поставил его на стол.
— Мисс Уоллес, — сказал он, — вы их не слушайте. Конечно, каждый из нас выполняет свой долг. Для этого мы здесь. Но наша часть — тыловая. Случается, что нас обстреливают или бомбят, — но это сущие пустяки. Мы не можем сравнивать себя с солдатами на фронте, которые сидят в окопах, сражаются лицом к лицу с фрицами. Вот они — настоящие герои…
Какой скромник выискался, подумал Иетс. Чего он ломается? Уж не воображает ли он, что Карен наивная дурочка? Иетс подошел к столу, налил себе вина и вернулся на свое место.
— Не подумайте, Люмис, — сказал Уиллоуби, любезно улыбаясь, — что я хочу умалить…
— Нет, нет, что вы! — покорно сказал Люмис. Он знал, что тягаться с Уиллоуби ему не по плечу.
— Иногда, правда, нам кое-что удается сделать, — сказал Уиллоуби. Он подошел к Карен с бутылкой в руке и налил себе и ей. — С вашего разрешения, Иетс… — Он с видом хозяина сел совсем близко к Карен.
— Да, кое-что удается, — повторил он. — Может быть, это и пустяки, но кто скажет, что важно, а что неважно в ходе этой всеобъемлющей войны? Все мы исполняем свой долг!
Иетс встал с ручки дивана. Повернувшись лицом к Уиллоуби и Карен, он залпом проглотил остатки вина в своем бокале. Ему обожгло горло, а в голове появилась приятная легкость.
— Хо-хо, — произнес он.
— Опьянел наш друг, — сказал Уиллоуби, наклоняясь к Карен. Потом он повернулся к Иетсу:
— Валяйте! Там еще много осталось. Только чтобы завтра не жаловаться, что голова болит!
Иетс ничего не ответил. Он подошел к Люмису и сказал громко:
— Вы, Люмис, шут гороховый! Просто шут гороховый!
— Чем? — вяло спросил Люмис, все еще слишком подавленный, чтобы возмутиться. Но Иетс отошел от него.
Уиллоуби продолжал:
— Вот, например, операция в Сен-Сюльпис, мисс Уоллес, это полностью наша заслуга. Свыше тысячи пленных, огромные трофеи — продовольствие, боеприпасы, военное имущество… все это мы добыли. Разрешите немного похвастать?
— Хвастайте на здоровье! — Бенедиктин уже оказывал свое действие, желтоватое лицо Уиллоуби расплывалось перед ее затуманенным взором.
— А как это было просто! Я приехал, обследовал обстановку. Понадобилось бы несколько дней, чтобы атаковать и взять этот пункт. Тогда я говорю: мы предъявим им ультиматум. Беспощадный ультиматум: десять минут на размышление. Мы сказали нацистам, что наши танки и орудия наготове, чтобы разнести их в клочья. А потом я приказал отсчитывать минуты, — вы представляете себе психологический эффект, мисс Уоллес! Осталось жить восемь минут… пять… три!
— Гениально! — сказала Карен. — И вы все это сами придумали?
— Ах, бросьте, — отмахнулся Уиллоуби, кладя руку на ее колено. — Ничего особенного, сущая безделица.
— Вы врете, — сказал Иетс. Голос его прозвучал ровно, звонко и гневно. Все разговоры разом оборвались. Даже игроки в покер перестали шелестеть картами. Слышался только голос Крерара: — Плотц, Плотц, иди сюда! Иди к папочке!
Иетс застыл на месте, ошеломленный своей выходкой. Он не хотел лезть в драку, но бахвальство Уиллоуби и грубое приставание к Карен вывели его из себя, а к этому примешалась обида за Бинга и других его подчиненных, которые честно и скромно делали свое дело.
Карен, оттолкнув Уиллоуби, быстро встала с дивана и подошла к Иетсу.
— Молчите, прошу вас, молчите. Не нужно. Я знаю правду.
— Но ведь это же просто вранье! — сказал он. Уиллоуби смотрел на них с натянутой улыбкой.
— Мисс Уоллес! — позвал он. — Идите сюда, садитесь. Не из-за чего расстраиваться. Лейтенант Иетс отчасти прав — фактически операция была проведена двумя сержантами. Разумеется, он мог бы выразиться поучтивее. Но мы припишем это действию алкоголя. Не забывайте, что я, как командир, на которого было возложено выполнение этого задания, нес всю ответственность за исход операции и поэтому имею известное право считать ее успех своей заслугой. В случае неудачи отвечать пришлось бы мне, — так уже водится в армии, мисс Уоллес.
— Совершенно верно, — сказал Люмис. — Я нахожу, что майор Уиллоуби проявляет необыкновенное великодушие, ибо поступок лейтенанта Иетса, прискорбный, я бы сказал… — он запнулся, запутавшись в длинной фразе и не зная, как ее закончить. — Но так или иначе…
— Замолчите! — сказал Уиллоуби.
Крерар играл с котенком. Плотц лежал на спине, выставив белое брюшко, и махал своими бархатными лапками. — Кис, кис, кис, — сказал Крерар, — ах ты глупый Плотц, ничего ты не понимаешь… Кис, кис, кис, ты просто гражданская тварь!