Крестоносцы. Первая полная энциклопедия
Шрифт:
В частности, о том, что там было сказано, можно прочитать в «Иерусалимской истории» Фульхерия Шатрского (французского священника, хрониста Первого крестового похода), который в этой истории сообщает, что, изложив собравшимся все обстоятельства, связанные с противостоянием восточных христиан и их турецких завоевателей, папа изрек следующее: «С просьбой об этом деле обращаюсь к вам не я, а сам Господь, поэтому призываю вас, провозвестники Христовы, чтобы собрались вы все – конные и пешие, богатые и бедные – и поспешили оказать помощь уверовавшим в Христа, чтобы отвратить, таким образом, то поганое племя от разорения наших земель. Я говорю об этом находящимся здесь, а прочим передам [потом]: так повелел Иисус! Всем тем, кто, отправившись туда, в пути или при переправе либо же в сражении с язычниками окончит свою смертную жизнь, то тотчас получит отпущение грехов [своих]. И от того это обещаю всем, собирающимся туда отправиться, что правом таким наделен от Господа. О, какой же это будет позор, если племя столь презренное, низменное, прислуживающее дьяволу, одолеет народ, наделенный верой во всемогущего Господа и славящийся именем Христа. О, сколько вам будет упреков от самого Господа, если вы не окажете помощь
Понятно, что такое красноречие, да к тому же из уст самого папы, просто не могло не найти отклика в сердцах собравшихся, и они тут же закричали, что так хочет Бог! В знак того, что они выбрали правильный путь, собравшиеся на площади в Клермоне будто бы тут же начали нашивать на одежду кресты. И вот здесь мы встречаемся еще с одной исторической несообразностью. Так, тот же Фульхерий Шатрский писал: «О, как приятно и радостно было нам всем видеть эти кресты, сделанные из шелка или вышитые золотом, которые пилигримы, будь они воинами, клириками или мирянами, носили на плечах своих плащей, после того как по призыву папы дали обет отправиться [в поход]. Воистину воины Господа, которые готовились к битве во славу [имени] Его, по праву должны быть отмечены и вдохновлены таким знаком победы». И возникает вопрос: как же тогда другие авторы сообщают о том, что пилигримы разрезали на полосы платки или отрывали полосы материи от одежды и нашивали их себе на плащи? Причем в ряде мест указывается, что кресты эти были из ткани красного цвета и еще алого и белого цвета, а иные, мол, так и вовсе выжигали себе крест на теле!
Было бы совсем неудивительно, если бы мы знали, что эти кресты были подготовлены для собравшихся в Клермоне заранее, тем более что при значительном богатстве римского папы сшить и даже расшить золотом несколько тысяч таких крестов большой проблемой не являлось. И потом, ну кто же в то время постоянно носил одежду красного и белого цвета, не говоря уже о совершенно сомнительных тогда «платках»! Так что, скорее всего, все эти кресты, причем в большом количестве, были приготовлены заблаговременно, и уже здесь, в Клермоне, их раздавали всем желающим, чтобы еще больше подогреть и их религиозные чувства, и чувство собственной значимости. Ведь вышитые золотом кресты (хотя может быть, что это и была всего лишь золотая канитель), по-видимому, и впрямь представляли собой весьма ценную вещь, не говоря уже о том, что они были… просто красивы! Хотя, вполне возможно, что это могли быть и ленты красного и белого шелка, которые прямо здесь, на месте, отматывали на куски и отрезали, а уже сами «крестоносцы» нашивали их на одежду в форме креста!
Причем интересно, что «крестовым походом» это «мероприятие» пока еще никто не называл. Как и до этого, в ходу были слова «expeditio» или «peregrinatio» – «экспедиция» или «паломничество», то есть речь шла вроде бы об обычном паломничестве, но с оружием в руках. А еще папа обещал его участникам полную отмену всех наложенных на них епитимий, сиречь прощение всех прежних грехов. Но сами крестоносцы, в большинстве своем люди темные и невежественные (потому как иных в то время нужно было еще поискать!), вряд ли разбирались в таких тонкостях. Скорее всего, большинство из них наивно полагало, что папа вообще отпустил им все грехи, как прошлые, так и все будущие, ведь они же выступали не просто в поход, а в поход за веру, и к тому же осененные еще и знаком креста!
Люди того времени были грубы, невежественны, доверчивы и наивны. Их обуревали сильные чувства и страсти, а задумываться о будущем им было несвойственно, ведь они уповали на Божью помощь. Естественно, что отдельные люди «себе на уме» находились среди них и тогда, но по сравнению со всеми остальными их было просто ничтожно мало, поэтому совсем неудивительно, что в поход в неведомый Иерусалим отправились такие толпы народа.
«Перед мысленным взором Эдмунда до сих пор вставали нарисованные бенедиктинцем картины злодеяний, совершенных турками: осквернение и разрушение храмов, истязание и нанесение увечий пилигримам и пленным, насилие и порабощение женщин-христианок. Бог свидетель, как смеет это темнокожее племя богохульников столь жестоко преследовать приверженцев милосердного Господа Иисуса Христа? Конечно, необходимо положить конец этому нестерпимому надругательству, и поскорее.
Тем временем сэр Тустейн вытащил из заплечного мешка своего оруженосца несколько длинных полос алой материи. Он взмахнул ими высоко над головой, а другой рукой коснулся знака, пламеневшего на белом сюрко:
– Кто из вас, милорды, хочет надеть такой крест? Кто из вас присоединится к воинам из земель Бургундии и Прованса, из Северной Нормандии, Брабанта и Лотарингии?
Еще до того как он осознал, что делает, Эдмунд де Монтгомери вскочил на ноги, ринулся вперед, пал на колени и посмотрел в глубоко посаженные волшебные глаза брата Ордерика.
– Даешь ли ты обет отправиться в поход с войском Христовым? – прогремел бенедиктинец. – Клянешься ли ты неустанно и без колебаний сражаться с неверными до тех пор, пока не будет завоеван Иерусалим?
– Клянусь! – воскликнул Эдмунд звенящим голосом, а про себя удивился, почему у него не потребовали обещания повиноваться кому-то из вождей Крестового похода, – наступит время, и он опять будет ломать голову над этим же вопросом, когда беда встанет у порога.
– Тогда иди, сын мой, и храбро сражайся за дело Божье.
Среди всеобщего воодушевления и оживления excitator перебросил через плечо Эдмунда две оторванные полоски красной материи. Теперь все, за исключением двоих пожилых и явно немощных рыцарей, выступали вперед, передав сначала своим спутникам копье и щит. Даже грубое загорелое лицо сэра Вольмара казалось каким-то просветленным.
Поцеловав распятие призывающего, те самые закаленные воины, которые враждовали в течение многих лет, которые убивали отцов, братьев и сыновей друг друга, обнимались со слезами на глазах и молили о прощении. Далее три монаха обходили многолюдное собрание, даруя этим суровым и жестоким людям магические красные ленты в обмен на клятву послужить оружием. Простолюдины давали обет со страстным пылом. Почему бы и нет? Какая бы судьба ни ожидала их в таинственных землях за морем, она должна быть лучше исполненного страха, беспросветного и жалкого существования, которое они влачат ныне. А кроме того, они уходят из родных мест ненадолго. Ведь почти все уверены, что Иерусалим находится на расстоянии одной-двух недель пути, не дальше».
Глава 6
Хроника крестовых походов на восток
«У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня».
А теперь давайте познакомимся собственно с хроникой Крестовых походов на Восток. Потому что походов, названных «крестовыми», в европейской истории будет еще много, однако именно походы на Восток, ставящие своей целью освобождение Креста Господня, считаются основными, и именно их имеют в виду, когда говорят о крестоносном движении и о Крестовых походах. Дело в том, что и после того, как государства крестоносцев в Палестине прекратили свое существование, походы, традиционно называемые «крестовыми», продолжались еще более двух столетий. Поэтому мы можем говорить о Крестовых походах как в узком смысле, то есть именно о тех из них, что ставили своей целью освободить из-под власти мусульман город Иерусалим, так и в широком – считая Крестовыми все походы, которые в свое время таковыми объявлялись.
Начнем с первых, то есть с самого начала. Тогда, осенью 1095 г., римский папа Урбан II на церковном соборе в Клермоне, в Оверни (Средняя Франция), объявил о начале Крестового похода по освобождению Палестины и Иерусалима (Святой земли) от власти мусульман-сельджуков. С этого дня все те, кто дал обет участия в походе и, так сказать, «принял крест» в виде нашивки на одежде, стали называться крестоносцами.
Гартман фон Ауэ. «Манесский кодекс», ок. 1300 г. (Библиотека Гейдельбергского университета в Германии)
Битва между византийцами и арабами (сражение при Лалакаоне 863 г.). Иллюстрация из «Мадридский Скилица» Иоанна Скилицы (Национальная библиотека Испании, Мадрид). Так же как и франкам в Испании, византийцам на своих границах то и дело приходилось сражаться сначала с арабами, а затем воевать против турок-сельджуков
Вся осень и зима прошли в сборах – ведь нужно было запасти немало оружия, снаряжения и провианта на дорогу, а проповедники тем временем объезжали города и агитировали за участие в походе. Понятно, что папа был прежде всего заинтересован в том, чтобы в поход отправились рыцари. Более того, он прямо говорил об этом, предостерегая от участия в «экспедиции» горожан и крестьян, а также женщин и тех служителей церкви, что не получили на это папского благословения. Однако «крестоносная лихорадка» оказалась настолько заразительной, что люди снимались с мест целыми деревнями, бросали свои мастерские и торговлю, а вместе с мужчинами в поход отправлялись и женщины!
Наступила весна 1096 г. По призыву монаха Петра Отшельника (или Пустынника) в Крестовый поход первой выступила беднота. Ведомая монахом и обедневшим рыцарем Готье Санзавуаром (именуемым также как Вальтер Голяк или Вальтер Неимущий), вся эта «армия» бедноты в количестве около 20 тысяч человек двинулась вниз по Дунаю и далее в Константинополь, откуда была переправлена в Малую Азию. Подавляющее большинство крестьян и горожан, участников этого похода, погибло в столкновениях с жителями христианских стран: Германии, Венгрии, Болгарии, Византии, которые видели в них только грабителей да попрошаек. Еще некоторая часть «армии» сложила головы в столкновении с печенегами, отражая нападение на территории Венгрии, а после переправы через Босфор – в стычках с сельджуками. А было еще немало и тех, кто попал в рабство. Впрочем, среди них было около 700 рыцарей, однако для борьбы с сельджуками этого количества оказалось недостаточно. Впрочем, остатки этих отрядов в количестве около 3000 человек избежали масштабной резни и, соединившись впоследствии с рыцарским ополчением, приняли участие в сражениях под Дорилеей и Антиохией. Их предводитель Вальтер Голяк погиб под Никомедией, а вот Петру Отшельнику повезло. Он остался в живых и закончил свою жизнь в монастыре во Франции.