Крестоносцы
Шрифт:
Это, сиречь, души людские пред богом единым и чудотворящим, и не подлежат они разглашению никакой силе в людском уподобании. Создайте их молебельные дома и обустройте так, чтоб голоса пелись
и в душу западали, ибо слух есть важное в животе человеческой мысли, с неба идущей и в душу же воплощающейся. Сотките и оденьте на себя благие одежды, в красоте своей изысканны, но не отчуждающи люд простой и смиренный. Оденьте на них кресты из злата могучего и серебра чистого. Первый путь освящает, а второй пред ним очищает. Деревянный крест повесьте себе и другим на грудь, ибо он доступен каждому и не всяк способен
и грехи земные. Отпускайте их с миром за беду и нечисть всякую, ибо добро, изнутри воспроизводящееся, сильнее любого наружного и внутреннего зла. Верьте в это и исповедуйте его сами. Согласитесь с благами земными, но не богохульствуйте и не нарушайте святые законы, принятые вами самими и освященные в других сердцах, ибо нарушенное слово в вере своей хуже подлого и злого врага.
Слово пастыря - есть слово соприкосненное с божеством в людском обличии. Не опозорьте себя сами и не уроните достоинства нашего во веки веков из роду в род переходящего и благотворящего внутри нас самих. На этом с вами прощаюсь, ученики мои ближние и сподручные, ибо вижу, что путь мой вскоре будет завершен. Поэтому, идите в свои племена и места, и освятите их своими знаниями и верой, изнутри вас происходящей.
И да, поможет вам бог единый, Отец нащ общий, всемогущ и всемилостив в ваших благих делах миротворческих. Нe забывайте псалмы наши и молебны тоже. В них сила людская и божья, болью непревзойденная и не осоружная. Прощайте и идите к людям, и помните о том, чему я вас учил со слов Отца нашего, бога единого и всемогущего.
В то утро Иисус и отпустил учеников своих, оставив подле себя лишь некоторую часть их, пожелавших сопровождать его дальше в походе.
Они пошли далее и вскоре оказались возле своих благих мест.
Люди бежали им навстречу, протягивая руки и восхваляя господа своего за благочестивость деяний на земле ихней. Иисус повстречал свою мать и, прильнув к ее груди, тихо сказал:
– Я так давно не видел тебя, мама, что, кажется, прошла целая вечность.
Мария стояла, обняв крепко своего сына, и тихонько плакала, отвернув лицо немного в сторону, чтобы горькие капли слез не оросили Христа.
– Ты плачешь, мама?
– удивился Иисус, - почему? Я ведь возвратился из похода и теперь, согласно воли Отца моего, буду жить здесь.
– Знаю, сынок, - сквозь слезы отвечала мать, прижимая еще теснее сына к себе, - но кажется мне, что в этом кроется горе людское и наше.
– Не думай так, мама, - предупредил сын, - горе людское - это беда и зло, а мы лишь крупинки добра во всем этом. Мы только пытаемся зажечь в их душах внутри свет, исходящий от доброты ихней.
– Да, - согласилась Мария, - но хотелось бы, чтобы и другие это понимали.
– Поймут, мама, когда наступит тот час.
– Какой час?
– всполошилась мать и, отпрянув немного от его груди, посмотрела прямо в глава.
– Я уже вижу его, - смотря поверх головы ее, отвечал Иисус, -вот только не могу понять: почему люди не торопятся прийти мне на помощь.
– Вот, видишь, сынок, - снова зарыдала мать, - люди еще долго не поймут всего этого.
– Пусть так, мама. Но подвиг, совершенный единожды в образе своем, непревзойденный и покрытый изуверством живого, останется навеки в их сердцах. Это и будет той вечной каторгой для любого живущего на земле и уповающего на небесный рай. И тогда люди поймут это. Поймут и то, что любить ближнего своего, яко завещал всем Отец наш единый, это не токмо делить всяку участь между собой, а просто - это, сиречь, господня наука ублажения своей стати во благо другой, подвергнутой либо нет какому унижению или риску. Любовь ближнего - это участь, роковая и не слаботщедушная. Отец наш всемилостив, и он снизойдет до ублажения страстей всяких людских, но и громом небесным покроет, если надо будет уберечь чью-то святость в стати своей одноособой или в общей горести людской. Яко свет мы видим глазом своим, так видит Отец наш нас самих с небес и ободряет когда надо, а когда и дает по рукам за не подобострастие ему в его делах, творимых от любви великой к самим людям, и детям их, и их потомственному древу. Возложив дань сию, я уйду в небеса и буду наблюдать самолично о творениях и сотворяемом зле, и карать буду, если надо, и миловать тоже, завидя благодать какую, внутри состоящую и наверх исходящую. Так говорит мне Отец мой, и я ему верю доподлинно.
– Иисус, Иисус - прокричал кто-то, и Христос, обернувшись, увидел воина, бегущего к нему и возвышающего над головой свой меч.
– Что это с ним?
– проговорил Христос и спокойно пошел навстречу бежавшему.
Пред самой встречей тот упал и обронил меч свой в песок.
Встав же, он его поискал, но едва дотянувшись к нему, словно ожег руку и одернул назад.
Затем, стал на колени и, протянув руки к верху, начал просить у бога прощения за свою несдержанность и подобно буйству помешательство.
Помолившись, Сертитах, а это был именно он, сказал, обратившись к Христу:
– Извини, агнец божий, что действовал яко оглашенный какой либо буйноголовый. Спешил сообщить весть тебе, грядущую в беде своей и окаянном зле.
– Что же случилось?
– спросил Христос, поднимая на ноги воина.
– Прослышал я, - отвечал тот, - что войско грядет сюда. Хотят привлечь тебя к суду.
– За что же?
– удивился Иисус, осматривая собирающихся возле них людей племени, - я ведь никому плохого не сделал.
– Я не знаю, агнец. Я лишь весть тебе принес. За нее могу поплатиться головой, но я не жалею об этом. Я верю в тебя и бога нашего, единого во всем свете. Все держалось в секрете до вчерашнего дня. Кто-то предал тебя, разговоры твои наушничав кому-то из знати. Это сказал тот римлянин, который тогда первым тебя встретил в этих краях. Помнишь его?
– Да, помню, - кивнул и ответил Иисус, - и что же хотят от меня воины эти?
– - А хотят, чтобы ты веру свою предал и принял суд благочестивый по их правилам и закону состоящему.
– Какому закону?
– сурово спросил Иисус, - их осоружному и ненавистному всем людям?
– Я не знаю, агнец, - испугался его гнева Сертитах, - я лишь говорю то, что знаю сам и передаю слова тех, кто разговаривал вчера.
– И о чем же? - спросил Иисус, глядя в глаза воину, - хотя я и так знаю о чем, но ты продолжай, - обратился он к Серитаху.
– Римлянин сказал, что сюда войско вскоре прибудет, дабы изловить тебя и твоих сподвижников тоже. Бежать тебе надо отсюда.
– Я не могу этого сделать, - гордо и просто ответил Христос, - да и веру я свою никогда не предам. Так обещал я Отцу своему и самому себе пред людом в великом числе его.