Крестоносцы
Шрифт:
– В твои полномочия это не входит, - огрызнулся Пилат и указал рукой на привязанного к столбу Христа.
– Не мешай, - строго сказал Эрмюнталь, - или я приведу сюда войско. Ты этого хочешь?
Пилат смолчал и отошел в сторону, а исполнитель, подойдя ближе к вкопанному столбу, продолжил свой допрос.
– Ну, что теперь скажешь?
– слегка кривя рот и улыбаясь, проговорил он, обращаясь к Христу.
– Скажу то, что и говорил прежде, - ответил ему Иисус, сплевывая немного в сторону кровь, тоненькой струйкой
– Вижу, не сладко тебе, - говорил человек, так же кривя губами, - хочешь, я отменю казнь эту и отпущу тебя на свободу? У меня есть такое право. Только скажи о том, что ты лгал все это время и народ за собой вел в искушение супротив воли императора.
– Вижу, глуп ты и жесток очень, - торопливо ответил ему Иисус, боясь, что силы у него не хватит, и он не успеет сказать слово собравшимся людям, - но не боюсь я тебя и тем более, не сознаюсь в чем-то. Я говорю правду, ибо она есть святая.
– Где же бог, Отец твой, - кривил дальше губами человек, - где же сила твоя неумерная? А? Иль порастерял ее во лжи своей безмерной? А ну-ка, воин, - обратился он к одному из самых близстоящих, - дай-ка ему под ребро копьем. Только осторожно, чтоб не убить вовсе. Хочу добиться я его признания.
Воин тут же исполнил сказанное, ибо видел, как Пилат, их ближний руководитель, отступил пред этим человеком в сторону.
Копье больно укололо Христа, и он даже немного вскрикнул.
– Что-о, больно, - протянул исполнитель, - а ты думал, я играть буду с тобою. А ну, признавайся, кто послал тебя сюда и по чьему приказу действуешь?
– и он уже сам, выхватив у воина копье, ткнул им в то же место, оставив после на теле кровоточащую рану.
На это раз Иисус, собравшись с силами, смолчал и только тихо застонал, плотно сжав свои губы.
– Молчишь, лжец поганый, - начинал заводиться и свирепеть все больше Эрмюнталь, - сейчас я досажу тебе больше. Воины, опустите крест и вбейте в его ноги по одному гвоздю. Может, ему станет от этого легче, - и он хрипло рассмеялся.
Люди недовольно зашумели вокруг, и исполнитель повернулся к ним.
– Что? Не нравится? А слушать его речи вам нравилось? Где ученики его, как мне говорили? Где?.. Я вас спрашиваю.., - и человек немного шагнул вперед.
Люди отступили назад, пряча глаза в землю, и молчаливо продолжали смотреть на содеянное.
Тем временем воины уже опустили столб и приготовились к исполнению сказанного ранее.
– Чего стоите?
– обратился к ним Эрмюнталь, - забивайте по гвоздю в ноги, а не заговорит - то и в руки тоже, - и, подбежав ближе, он сам взял у одного воина инструмент и вколотил гвоздь в ногу Христа.
Иисус сжал зубы покрепче, и только стон вырвался из его груди.
– Молчишь,- продолжал свирепеть исполнитель и тут же распорядился, - вбейте по гвоздю в руки, а затем поднимайте столб и веревки немного ослабьте. Пусть, побольнее будет.
Воины так и сделали. Слезы катились из глаз Христа, но он твердо молчал и только глухо стонал. И только, когда столб поднимали и тело немного опустилось вниз, провисая на гвоздях, из его груди донесся небольшой вскрик.
– А-а-а, заговорил, - обрадовался исполнитель, глаза которого к этому времени уже налились кровью и стали розовато-белыми, будто он не спал всю ночь и думал о чем-то, - так кто послал тебя сюда и кто велел это делать?
– снова спросил он, ткнув копьем опять в то же место.
Но Иисус потерял сознание, и тело его безвольно провисло на гвоздях.
– Привяжите крепче веревками, - быстро распорядился Эрмюнталь, опасаясь, что тело вообще упадет вниз.
Воины подчинились и исполнили указанное.
Затем по приказу окатили Христа водой, и он очнулся.
Посмотрев на людей и своих мучителей, Иисус тихо сказал:
– Верую в это и не подчиняюсь вам. Сила моя в этом. Верьте и вы, люди, - и он снова потерял сознание.
– Несите больше воды, - кричал неистово основной мучитель, - я хочу слышать его признание.
Но до воды было далеко и пришлось ждать долго. А солнце все припекало и припекало, казалось, отнимая у мученика последнюю силу.
И тогда, Эрмюнталь распорядился всем растянуться цепью и подавать к месту воду, дабы услышать, наконец, признание.
Люди подчинились и молча, склонив головы, исполняли указанное.
Не одну горсть воды пришлось вылить на тело Христа, прежде чем он снова пришел в себя.
Очнувшись, Иисус тихо застонал и открыл помутневшие от боли и также налитые кровью глаза.
– Что, больно?
– обратился к нему мучитель, подбираясь к телу поближе.
– Нет, - тихо сказал Иисус, - теперь, нет. Я вижу Отца моего, спешащего мне на помощь. Летит он ко мне с мечом большим и всей преданной ему силой.
Эрмюнталь засмеялся.
– Где же он, твой отец? И где сила твоя, чудеса творящая. Лжец ты и злодей великий. Смерть твоя будет тебе поделом. Но вначале я хочу услышать твое сокровенное признание.
– Так слушай же, - громко и ясно ответил ему Иисус, отчего сам мучитель испугался и быстро отошел в сторону.
Глаза Христа снова наполнились живостью и блеском, а его лицо словно преобразилось.
Оно стало белым и будто из мрамора. Говорили только уста его, да еще глаза сверкали живым огнем.
Люди бросились на колени и принялись молиться.
– О, прости нас, сын божий, агнец небесный. Не можем помочь тебе в твоих муках. Сила не на нашей стороне.
Вначале Эрмюнталь испугался всего этого, но затем, придя немного в себя, сказал:
– Так говори же, хочу послушать я твою ложь.