Крестовый поход в лабиринт

Андреева Валентина Алексеевна

Физиономия Ромика выражала полное недоверие. То ли обоим вариантам, то ли самому сообщению о предстоящей бабушке операции. Решив покончить со всеми неприятными известиями одним разом, Наталья выдала ему рекомендацию не ждать в ближайшее время помощи и от няньки и коротко пояснила почему. Ромик едва не сполз на пол.

– Значит… это правда… – промямлил он. И вдруг вскочил, забегал по кухне, неся какой-то бред, захлебываясь и перемежая его короткими истерическими всхлипами: – Значит, мне не показалось! Это за мной приходили! Тот плащ!. Его по ошибке убили!.. Я не хочу умирать!!!

Наташкино «А кто тебя заставляет?» было пропущено юношей мимо ушей. Ромик остановился только тогда, когда растянулся на полу, споткнувшись о насмерть перепуганную

собаку, решившую на всякий случай унести свои лапы подальше от сбрендившего в одночастье гостя. На безудержное веселье его поведение совсем не походило. Наташка автоматически поблагодарила собаку за оказанное содействие в усмирении Ромика и бессильно плюхнулась на табуретку. В голове все время звенела последняя фраза Ромика: «Я не хочу умирать!!!» Чтобы от нее отвязаться, Наталья одобрила желание юноши, авторитетно заявив, что он правильно делает, его жизнь только начинается. А затем предложила ему пожить здесь, на даче. Или в Москве. У нее либо у Ирины Александровны. Не всю долгую оставшуюся жизнь, конечно. Хотя бы до возвращения мамы.

– Вас он тоже вычислит, – «обрадовал» Наташку немного успокоившийся Ромик.

– А кто-такой «он»? – начиная прислушиваться к звукам и шорохам извне, шепотом поинтересовалась Наташка.

– Не знаю, – также шепотом ответил Ромик, пряча глаза и искоса следя за Натальей. – Бабушка говорила…

У Наташки из рук выпал ковшик, в котором она намеревалась варить овсяную кашу. В напряженной тишине глухой звук падения посудины обоим показался выстрелом из пистолета. Правда, с глушителем. Оба заорали. Денька откуда-то из глубины дома сдавленно гавкнула. Наташка встрепенулась, представив себе весь объем миновавшего ее бедствия. Ведь ковшик-то мог оказаться «заряженным» всеми ингредиентами. И мигом возродилась к нормальной жизни.

– Ромик, что ты несешь? Твоя бабушка, может быть, надвое сказала… Кстати, что она тебе говорила?

– Ничего, – насупился Ромик. – Спасибо вам большое, мне надо ехать.

– И тебе спасибо, – машинально ответила Наташка. – А если не секрет куда? Бабулину квартиру наверняка опечатали. Кстати, деньги у тебя есть?

– Будут. Мать Галине заначку оставляла. Та всегда деньги в шкафу под бельем хранит. Заеду возьму, потом наведаюсь к ней и бабуле. А на электричке я «зайцем» доберусь. Так даже интересней. Вы не берите в голову, что я вам тут нагородил. Пока поживу в своей комнате. Сегодня воскресенье, соседские девчонки не на работе, откроют. Надо еще успеть заказать ключи.

Наташка отметила, что парень преобразился: встал, отряхнулся и, подняв упавший ковшик, деловито пристроил его на плиту, даже поправил.

– Ромка, а что это за балахон на тебе ночью был? Белый такой, с капюшоном и с зубчатым красным крестом на груди. Хотя ты не помнишь… Зачем же так напиваться? Нормальные люди выпивают для настроения, а не для того, чтобы вырубиться, заснуть и проснуться в тяжких муках. Какой смысл? Дешевле выпить снотворного. Или ты любишь покуражиться?

– Да я на вечеринке только газированную воду пил. Ну и… еще немного водки. Так, для понта. Вечеринка вообще-то стихийно сложилась. Можно, я налью кофе?

– Даже нужно!

Наташка вспомнила о правилах гостеприимства и мигом организовала Ромику завтрак. Он легко уничтожил весь запас нарезки – овсянку парень не уважал.

После завтрака юноша был усажен в машину и доставлен на станцию с сотней в кармане. Наташка лично проследила, чтобы вылетавший из-под ее крыла чужой птенец не «кинул» железную дорогу на стоимость билета до столицы.

Уже садясь в электричку, Ромка обернулся. Наташка была готова поклясться, что перед ней стоял не взъерошенный юнец, а гордый испанский гранд. Слова, которые он сказал, заставили ее подавиться прощальным напутствием. «Если со мной произойдет несчастный случай, не верьте случайности. Жаль, что не смогу быть на похоронах дяди Леши. Вам лучше никому не говорить, что вы привозили меня сюда. И вообще, лучше сделать вид, что я со всеми вами не встречался».

Электричка давно ушла, платформа опустела, а Наташка все стояла с открытым ртом, «пережевывала» последние слова Ромика и возможные последствия, которые, скорее всего, не заставят себя ждать.

Из задумчивости ее вывела ватага молодежи, громко сетовавшая на то, что электрички стали ходить с опережением графика. Наталья закрыла рот и вспомнила, что ей предстоит обратная дорога на дачу.

– Зря ты не дала парню номера наших мобильников, – посетовала я, охваченная легким ужасом от смысла заключительного монолога Ромика. – Не думаю, что при сложившихся обстоятельствах ему будет безопасно у Галины или у себя… Догадываешься, кто такой «дядя Леша»?

– Не дура! Странно, что он его дядей Лешей зовет. Пусть после похорон ночному гостю Ромика земля будет пухом. Только пухом, затаренным в крепкие чехлы. Недавно Денька старую подушку покусала, так остатки пуховой роскоши до сих пор в укромных уголках скалятся. И эта моя зубастая Снегурочка, блин! Еле ее отчистила, полдня чихали… Почему-то Боря на звонки не отвечает. Наверное, я зря ему в семь утра звонила, он домой в лучшем случае только к пяти добрался… Ир, уговори Ефимова ничего не говорить следователю про Ромика. Ну что нам стоило проехать по той проклятой дороге пятью минутами раньше? Или позже. Ну не встретился нам никто! А номера наших мобильников я Ромке записала и в карман его защитной куртки сунула. Бывшей Лешиковой, сыну она маловата стала. Защитит ли она его?.. О себе уж и не говорю. Зачем меня вообще понесло к этой Светлане Владимировне? Ах, да… Служба. Я делала ей повторные электрокардиограммы… Не надо было мне потом к ней наведываться. Погода за окном просто замечательная. Уезжать не хочется… Она так интересно рассказывала. Да и жалко ее стало. Думала, старушка и вправду одинокая… Кажется, твой Ефимов забыл про мою калитку… Такая приятная интеллигентная женщина… А главное, совершенно не паниковала. Не зацикливалась на своем состоянии и последствиях предстоящей операции. Как думаешь, стоит ей говорить, что случилось в ее квартире и про приключения внука? Молчи! Я и сама знаю – не стоит. Ир, я, наверное, оставлю работу. Надоело до чертиков. Может, и не очень правильно – будет выглядеть как протест против увеличения мне с этого месяца заработной платы…

Наташка болтала без умолку. Учитывая, что при этом она мешала блином чай, я не рискнула ее останавливать. У подруги своеобразный способ обрести душевное равновесие, а беспрерывная болтовня с перескакиванием от одной темы к другой – верное средство вымотаться и вообще перестать соображать. Тогда она успокаивается.

Блин уже давно расползся на части, но подругу это не остановило. Она выловила из своей чашки ошметки и, не прерывая говорильни, переложила их в мою. Я немедленно встала и отправила этот дикий замес в мусорное ведро. Возвращаясь к столу, углядела через окно толпу мужиков, возглавляемую Дмитрием Николаевичем. Вся орава толпилась у Наташкиной калитки.

Часть вторая

СМЕРТЬ КАК СПОСОБ ИЗБЕЖАТЬ НЕПРИЯТНОСТЕЙ

1

Утро понедельника не радовало. Во-первых, потому что слишком раннее, а во-вторых, слишком прохладное для предстоящего жаркого дня. Исключительно из собственного дурацкого упрямства я дрожала в холодной машине в одном легком платьице в ожидании, пока муж наконец прекратит общение с коллегой по телефону с самого доступного для мобильной связи места – крыльца. Не надо было лезть на рожон и доказывать, что теплая кофта, которую он мне накинул на плечи уже на выходе, в такую жару абсолютно не нужна. Беда в том, что он проявил свою заботу с небольшим, но надоевшим комментарием: «Ты не предусмотрительна!» Да разве можно все предусмотреть? Наша бабуля, например, предусматривала вернуться на дачу вчера вечером, а приедет только сегодня днем. Мы так и не успели обменяться с ней мнениями о текущих событиях в нашем семейном клане.