Крестовый поход за счастьем
Шрифт:
Я сквозь злость удивлялся, как Печенег смог вдруг стать лидером. Удивлялся, как быстро Скорик и Чича встали на его сторону. Удивлялся и все явственнее ощущал какое-то омерзение именно к Чиче и Скорику. Хотелось просто уйти. Даже не хлопать дверью. Все эти люди, по сути, уже были для меня вчерашним днем, можно было не стараться производить впечатление, что-то доказывать. Это были люди из прошлого. Которые почему-то решили, что имеют право повлиять на мое настоящее… Злость и отвращение
Я демонстративно взял с подоконника одну из ножек, покрутил ее в руке, нарочито внимательно поторогал пальцами неровный, в нашлепках сварки, край. Постучал трубкой по ладони, потом по подоконнику.
Печенег напрягся.
Он не совсем ожидал, что я сам начну приближать драку – судя про его глазам (и зная его характер), я должен был еще минут 5 назад упасть на колени и умолять о пощаде. Да, вероятнее всего, именно этого и хотел Печенег, чтобы я умолял о пощаде, унижался и ползал на карачках. Ему это было нужно. Как, впрочем, и остальным.
Наверное, это было для них даже важнее, чем просто и незатейливо запинать меня толпой в угол.
–Скорик, Чича – позвал я своих вчерашних друзей – Зря вчера не пришли. Быстро вы переобулись, молодцы. Удачи вам. И остальным тоже. Я пойду, пожалуй, скучно тут у вас.
Я сделал шаг от окна, помахивая трубкой. Никто не шелохнулся.
Еще шаг. Еще.
Прошел мимо Печенега.
До дверей оставалось шагов десять, не больше.
И тут Печенег схватил меня за плечо и почти взвизгнул: «Стоять!»
Видимо, до него дошло, что если я уйду просто так, это стадо никогда больше не признает в нем лидера. И сейчас он был готов на все, лишь бы удержать свои позиции.
Я резко обернулся, стряхивая его руку, и тут же поймал скулой его кулак.
Удар был несильный, но из-за неустойчивого положения, я чуть не упал, шагнув назад. Машинально взмахнув трубкой, я ударил ей Печенега по бедру, от чего тот с воем грохнулся на пол.
Теперь мне конец, понял я, глядя, как наливаются кровью глаза остальных и как они разом стали опступать меня.
Последнее, что я успел подумать, прежде чем человек 5 одновременно кинулись на меня, это будут или нет Скорик с Чичей принимать участие в расправе…
Я успел дотянуться своим оружием только до одного – им оказался странный Костая Перет, ему попало по плечу, попало сильно, очень сильно, но отсальные повалили меня на пол.
Я понял, что сейчас будут просто запинывать, пока не устанут, и максимально сгруппировался…
Но в этот момент с грохотом распахнулась дверь и в класс ворвался Парамон.
Поливая всех матом и раздавая направо и налево удары кулаками, Парамон за пару секунд разогнал всех, подошел ко мне и помог подняться на ноги.
Парамона боялись все.
Даже толпой.
Печенег со стоном встал на ноги.
–Ты, крыса, мало получил, я смотрю – зло сказал Парамон и без всяких предисловий, вложив в удар вес тела, врезал Печенегу в челюсть.
Тот снова упал на пол.
–Всё? – спросил Парамон, обведя всех глазами – Нет больше желающих?
–Парамон – начал было Чича.
–Рот закрой, падла! – Парамон явно кипел от злости – Я тебе попозже башку расшибу. И тебе, Скорик. Суки вы. Профессор сколько раз вас выручал. Не так? Тебе, Чича, кто денег дал, когда тебе срочно надо было домой съездить, когда бабушка у тебя умерла? Забыл? Тебе, Скорик, кто шинель новую подогнал, когда ты свою прое…л?! А по мелочи сколько раз он вас вывозил?! Суки вы! Дешевки дырявые! Вот Писю теперь и целуйте в жопу, чмори!
Я бросил трубку на пол и не глядя ни на кого, вышел из класса.
Парамон вышел следом.
–Вадим, по фиг на них – сказал он, улыбнувшись – Шакалы они все. Да и ты все равно уедешь – забудь…
…Мы стояли у моего вагона – Парамон, я и Бабочка. Был тот момент при расставании, когда все уже подсознательно хотели, чтобы поезд скорее отправлялся – все было сказано и сейчас мы просто выжидали время.
Парамон курил, задумчиво глядя в никуда.
Бабочка тоже курила и шмыгала носом.
–Видим, ты писать будешь? – спросила Бабочка.
Я подумал, прежде чем ответить.
–Нет, наверное не буду.
–Почему?
–Потому что о чем писать? – ответил за меня Парамон. – У него другая жизнь будет, у нас другая. Профессор, мне не пиши, я все равно не отвечу – ненавижу письма писать.
Я еще раз внимательно посмотрел на Парамон, на Бабочку, словно пытаясь сфотографировать их и отложить где-то в кладовке своей памяти.
–Не буду. – улыбнулся я. – Ладно, идите давайте, поезд через три минуты отходит.
Мы крепко пожали руки с Парамоном.
Бабочку я поцеловал в щеку.
Поднялся по железным, пахнущим угольной пылью, ступенькам в вагон.
Еще раз обернулся.
Они стояли и смотрели на меня – внизу, немного задрав головы.
Как будто я улетал от них.
Это были уже тоже люди из прошлого.
Люди, с которыми я больше никогда не увижусь.
Я махнул им рукой и ушел…
Вагон качнулся, скрипнул колесами и очень медленно покатился.
Сквозь мутное стекло со своего места я видел, как Парамон с Бабочкой закурили, обшаривая глазами окна вагона.