Крестовый поход
Шрифт:
Донцова не зря прозвали Русским чудом, это действительно был великолепный боец, сильный, ловкий, хладнокровный и очень опытный. В какой-то момент он спровоцировал Булатова на широкий замах и, резко переместившись, ударил по клинку противника уже в конце движения. Меч вылетел из рук Булатова и отлетел на несколько шагов.
Донцов тут же отступил и, отбросив свой меч, достал из узорчатых ножен длинный изогнутый нож с двойным лезвием. Булатов тоже достал из ножен свой кинжал. Я снова покосилась на Хока и увидела, что он подался вперёд и впился в противников горящим взглядом. Кинжалы были его любимым
Донцов тоже был неплох, но Булатов слишком явно ему уступал и потому очень скоро лишился своего кинжала. Трибуны ревели от восторга. Донцов вернул свой кинжал в ножны и подтянул латные рукавицы. Видимо, это означало, что настал черёд кулачного боя.
На сей раз, никаких особо хитрых приёмов я не увидела. Противники просто наносили удары и уворачивались от них, правда, изредка ставя блоки. И здесь Донцов был куда более быстр и ловок. Не прошло и пары минут, как он изловчился и, отбив левой рукой руку Булатова, кулаком правой нанёс ему такой удар в челюсть, что отправил в нокаут.
Юра отлетел на несколько шагов назад и под горестный стон поклонников, до последнего веривших в чудо, рухнул на землю. Над турнирным лугом раздался протяжный звон колокола, возвещавший о конце поединка.
— Финальный бой закончен, — прозвучал голос диктора. — Победа присуждается Александру Донцову. Западно-Сибирский округ России.
Голос потонул в ликующем рёве сибиряков. Донцов тем временем подошёл к Булатову и нагнулся над ним, явно обеспокоенный последствиями своего удара. Однако Булатов снова проявил завидную стойкость и вскоре приподнялся, тряся головой. Донцов подал ему руку и помог встать на ноги. Не слыша, что происходит вокруг, они так и стояли посреди ристалища, рука в руке, и о чём-то говорили.
А в небесах над их головами под грянувшие фанфары соткался из солнечных лучей подобно Святому Граалю огромный золотой кубок, украшенный самоцветами и чеканными накладками, изображающими подвиги русских богатырей.
— Вот он, Золотой кубок чемпиона, — вздохнул Вербицкий. — И на «Пилигриме» ему не бывать. А жаль…
— Зато сможешь полюбоваться серебряным кинжалом, — усмехнулся Мангуст, — если Юрка не засунет свой утешительный приз под кровать.
— Что кубок… — с тоской вздохнул Белый Волк. — Нам бы такого бойца…
— Размечтался, — проворчал Хок. — Скажи спасибо, что Булатов после встречи с этим бойцом жив остался.
— Спасибо… — печально кивнул старший стрелок.
А ладья тем временем аккуратно опустилась на траву.
Мои спутники остались в Пскове, чтоб поучаствовать в продолжении праздника. Впереди были скоморошьи игры, берендеевы потехи, шоу чудодеев-волхвов, водная феерия с участием девиц-водяниц, а с наступлением темноты — пролет над городом жар-птиц, торжественный выход из чащобы Змея-Горыныча и ещё много всяких чудес. И, конечно, угощение из многочисленных кухарен и пекарен. Взяв с Джулиана честное слово, что он не позволит Алику объедаться сверх меры блинами и пробовать хмельные меды, я села в свою авиетку и взяла курс на юго-восток.
До вылета в рейд оставалось два дня, а, значит, уже завтра мне придётся вернуться на баркентину, чтоб начать подготовку к полёту. Оставшийся
Едва появившись в степном оазисе, где жили мои родные, я оказалась в центре внимания внуков, которым не терпелось тут же рассказать мне о своих успехах, показать дневники и новые игрушки, выяснить, где Алик, как живет колли Джейми, и что я думаю о модернизации кольцевой перевалочной базы на орбите Плутона.
Только когда за окнами начало темнеть, они, наконец, удовлетворили моё и своё любопытство и отправились на кухню, помогать своим мамам готовить ужин, а я пошла искать сыновей.
Я видела их авиетки на посадочной площадке, значит, они были дома. В белом флигеле, похожем на маленький сказочный замок, где жила семья Лина, горел свет. Я направилась туда и, поднявшись по ступеням, вошла в уютный холл. Здесь никого не было, но на журнальном столике возле камина я увидела то, что заставило меня остановиться. Там стоял широкий золотой кубок, украшенный самоцветами и чеканными накладками. Подойдя ближе, я взяла его в руки и убедилась, что на накладках были изображены подвиги русских богатырей. Это был тот самый кубок, который сиял сегодня над турнирным лугом в Пскове.
Из приоткрытой двери кабинета слышались приглушенные мужские голоса. Поставив кубок на место, я подошла ближе, прислушиваясь. Оба сына, Лин и Слава были там, но с ними был ещё кто-то. И именно ему Лин что-то упорно втолковывал.
— …никогда этого не пойму, Сашка. Как можно всё бросить и лететь чёрт знает куда. Здесь у тебя всё, родители, друзья, коллеги, Таня…Ты нам всем нужен, тебя так ждали, верили, что ты вернёшься, не смотря ни на что. А ты опять бежишь. И куда…
— Сам не знаю, Лин, — тихо прозвучал голос, который показался мне смутно знакомым. — Куда занесёт… Это уже не важно. Я не могу остаться…
— Но почему, чёрт возьми?
— Я выпал из обоймы, понимаешь. Я чужой здесь. И никто не возьмет меня в экипаж с таким личным делом.
— Может, рано отчаиваться? — раздался голос Славы. — Дай нам хотя бы несколько дней, мы найдём тебе звездолёт.
— Нет, Слава, я свои дела здесь закончил. Со всеми простился… Утром улетаю.
— С ума можно сойти… — пробормотал Лин.
Я положила руку на ручку двери и толкнула её. Мне хотелось взглянуть на того, кому принадлежал этот голос. Я уже была почти уверена, что не ошиблась.
— Добрый вечер, родные, — улыбнулась я, входя, — Извините за вторжение, но времени у меня не так много. Скоро в рейд…
— Мама! — воскликнул Лин, радостно кинувшись ко мне. По-моему, последний раз он так бурно проявлял радость по поводу моего появления в шестом классе. — Мам, очень кстати! Тебе же нужен исследователь, верно? Отличный кандидат. Головой за него ручаюсь.
— Лин, — предостерегающе произнёс Слава.
Я обернулась и посмотрела туда, где стоял интересующий меня человек. Это был он, высокий, худощавый, с крепкими плечами и открытым широкоскулым лицом. Светло-серые глаза смотрели на меня тепло и очень грустно. Всё те же длинные светло-русые волосы, собранные сзади, только вместо кольчуги и украшенного чернью доспеха на нём был потрёпанный серый свитер и помятые тёмные брюки.