Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый

Васильев Юрий

В отечественной литературе о крестьянском бунтарстве особняком выделяется книга В. Л. Телицына «Бессмысленный и беспощадный»?.. Феномен крестьянского бунтарства 1917—1921 годов», изданная в 2003 г. Автор утверждает, что крестьянские бунты в условиях военного коммунизма не были ни бессмысленными, ни случайными [121] . Для обоснования данного вывода исследователь рассматривает эволюцию крестьянского бунтарства в контексте общеисторического процесса первого постреволюционного пятилетия. Отличительной особенностью данного исследования является выявление факторов, порождавших крестьянское бунтарство, включая сложное переплетение подсознательных мотивов общественного восприятия эмоций, иллюзий, поверий, страстей, слухов, предрассудков, представлений, суеверий и пр., составляющих «ткани бытия», то есть реальность исторического процесса. В подобном социально-психологическом подходе представлена характеристика крестьянской оппозиции, «зеленое дело», феномен красного партизанства, портрет бунтаря (рядового и руководителя), формы подавления бунтарства. По оценке автора книги, социально-психологический облик крестьянского бунтаря был обусловлен существовавшей системой социальных представлений и образом жизни крестьянства. Бунтарь выступал не против государства как такового, а против роли малого и второстепенного «винтика», которая ему была уготована, против безудержного вмешательства государства в его личную жизнь [122] .

По заключению В. Л. Телицына, феномен крестьянского сопротивления в условиях Советского государства олицетворен в общинном традиционализме, поднявшемся на борьбу со всем, что препятствует привычному функционированию деревенского мира. В данном случае таким препятствием являлся пролетарский революционизм. Источник победы большевистской власти над крестьянским бунтарством кроется в крестьянском сознании: в феномене молчаливого большинства, в доминировании массовой ментальности. Крестьянство в своей массе отстаивало традиционалистские ценности в форме привычного деревенского уклада [123] .

121

См.: Телицын В. Л. «Бессмысленный и беспощадный»?.. Феномен крестьянского бунтарства 1917—1921 годов. С. 313.

122

См. там же. С. 10, 314.

123

См.: Телицын В. Л. «Бессмысленный и беспощадный»?.. Феномен крестьянского бунтарства 1917—1921 годов. С. 316, 317.

В. Л. Телицын оценивает крестьянскую войну как более мощную, чем восстания XVII—XVIII вв. Исследование ограничено весной 1921 г., когда, по мнению автора, крестьянское бунтарство вылились в «настоящую крестьянскую войну» (или «настоящую гражданскую войну»). С весны 1921 г. определяется «принципиально новый ракурс противостояния между крестьянством и советской системой», требующий специального исследования [124] . В определении хронологических рамок начала крестьянской войны в Советской России исследователь явно запоздал: крестьянская война началась значительно раньше, а ее пик пришелся на апогей политики военного коммунизма (конец 1920 г. – начало 1921 г.). Однако нельзя не согласиться с необходимостью специального изучения периода крестьянской войны, связанного с началом перехода к нэпу весной 1921 г.

124

См. там же. С. 9, 311, 313.

В контексте историографии изучаемой темы необходимо рассмотреть отдельный сюжет, связанный с изучением феномена военного коммунизма. В. Л. Телицын в современной историографии выделяет три трактовки военного коммунизма: традиционалистская, плюралистическая и нонконформистская. Традиционалисты воспринимают военный коммунизм как экономическую программу существования России в условиях кризиса, порожденного Первой мировой и Гражданской войнами, революциями 1917 г., интервенцией иностранных держав в Советской России и блокадой. Утверждая тезис о вынужденности военного коммунизма данными чрезвычайными обстоятельствами, традиционалисты отвергают какую-либо связь политики военного коммунизма с теоретическими разработками учения марксизма [125] . Плюралисты допускают совмещение вынужденности военного коммунизма обстоятельствами и обусловленности идеологией марксизма. Плюрализм особенно был свойственен для работ конца 1980-х – начала 1990-х гг. [126] Нонконформизм, по Телицыну, основан на идее о том, что военный коммунизм есть не что иное, как реализация большевистских идей на практике [127] .

125

См.: Гимпельсон Е. Г. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология. М., 1973; Его же. Сквозь бури гражданской войны – по пути к социализму. М., 1988; Его же. К вопросу о «военном коммунизме» // Вопросы истории КПСС. 1986. №6; Берхин И. Б. Экономическая политика Советского государства в первые годы Советской власти. М., 1970; Его же. Так что же такое «военный коммунизм»? // История СССР. 1990. №3.

126

См.: Булдаков В. П., Кабанов В. В. «Военный коммунизм»: идеология и общественное развитие // Вопросы истории 1990. №3.

127

См.: Телицын В. Л. Военный коммунизм: власть и крестьянство / крестьянство и власть // Крестьянство и власть в истории России ХХ века: Сб. научных статей участников Международного круглого стола (Москва,12 ноября 2010 г.). М., 2011. С. 335—336; Власть. 2011. №9. С. 174.

Деление историографии по военному коммунизму на три направления вполне правомерно, их содержание отражено точно. Однако сами названия нам представляются спорными. Определение третьего направления как нонконформизма ассоциируется с крайним радикализмом в области идеологии, а не в теории, созвучном пресловутому ревизионизму. Правильнее было бы определить данное направление как модернизационное, в котором подчеркивается акцент в его содержании, ориентированный на трактовку военного коммунизма как попытку большевистской модернизации России на основе марксистской модели (чрезвычайные обстоятельства при этом отрицать бессмысленно – это исторический факт).

Трактовка, названная традиционалистской, изначально является сталинской трактовкой. Именно И. В. Сталин в июле 1928 г. на пленуме ЦК ВКП (б), позиционируя себя уже в качестве партийного теоретика, создал легенду об обусловленности военного коммунизма исключительно чрезвычайными обстоятельствами Гражданской войны и интервенцией, которые прервали начавшуюся с начала 1918 г. реализацию той самой экономической политики, которая в марте 1921 г. получила наименование новая. В результате возможность для ее проведения появилась только после военного коммунизма [128] . Эксперимент построения социализма при помощи модели военного коммунизма провалился, доведя Советскую Россию до разорения – пришлось создавать версию обусловленности, выдавая военный коммунизм за временную меру, якобы вызванную исключительно чрезвычайными обстоятельствами. Сталинская трактовка военного коммунизма, начиная с объявления «Великого перелома», более чем на три десятилетия стала «традицией» в советской историографии. Политические установки Сталина в окончательном варианте были сформулированы в 1938 г. Кратком курсе «Истории ВКП (б)», где военный коммунизм определялся как «система мероприятий, вызванных исключительно трудными условиями обороны страны и имевших временный характер». Констатировалось, что политика военного коммунизма была вынуждена войной, интервенцией: Советское правительство ввело военный коммунизм, поскольку «большевики стали усиленно готовиться к длительной войне, решив поставить весь тыл на службу фронту». Утверждалось, что без политики военного коммунизма победа в Гражданской войне была бы невозможна [129] .

128

См.:

Сталин И. В. Об индустриализации и хлебной проблеме. Речь на Пленуме ЦК ВКП (б) 9 июля 1928 г. // Соч. Т. 11. С. 164—165.

129

История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. Под редакцией Комиссии ЦК ВКП (б). Одобрен ЦК ВКП (б). 1938 год. М., 1938. Глава VIII. Партия большевиков в период иностранной военной интервенции и Гражданской войны (1918—1920 годы) [Электронный ресурс]. URL: [битая ссылка](дата обращения: 25.10.2011).

Авторство другого направления, названного «плюралистическим», следует отдать В. И. Ленину. Лидер большевиков, как и другие теоретики партии (Н. И. Бухарин, Л. Д. Троцкий, Е. А. Преображенский), вносили существенные изменения в собственные тактические оценки в разные периоды времени в первые послереволюционные годы (данные сюжеты изложены в тексте диссертации). Обусловленность военного коммунизма идеологией марксизма, совмещенная с вынужденными обстоятельствами, заставившими большевиков корректировать тактическую политику партии, признать ошибочность предположений о непосредственном переходе к коммунизму и необходимость переходного периода, с полным основанием можно назвать основаниями ленинской трактовки политики партии. Примечательно, что сам термин «военный коммунизм» впервые был употреблен Лениным в апреле 1921 г. в брошюре «О продовольственном налоге» [130] , то есть тогда, когда от этой политики большевики уже отказались.

130

См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 43. С. 219. После первого употребления термина «военный коммунизм» Ленин затем не вспоминал о нем около года.

Как ленинская (плюралистическая), так и сталинская (традиционалистская) трактовки военного коммунизма находились в рамках коммунистической доктрины. Различия имели место в отношении тактических оценок в границах переходного периода. В советской историографии военный коммунизм рассматривался как органическая часть истории страны [131] . Однако абсолютизация позитивной оценки роли военного коммунизма создавала противоречие в обосновании причин радикальной смены экономического курса страны при переходе к нэпу.

131

См.: Минц И. И. История Великого Октября. М., 1977.

В 1970 г. И. Б. Берхин в своей книге выразил плюралистическую позицию в отношении политики военного коммунизма. С одной стороны, признавалось, что в годы военной интервенции и Гражданской войны экономическая политика Советского государства должна была быть подчинена главной задаче – победе над внутренними и внешними врагами. В этой связи «можно и должно было пренебречь непосредственными материальными интересами крестьян как мелких товаропроизводителей» [132] . С другой стороны, автор утверждал, что военный коммунизм был попыткой перейти к социализму и коммунизму «штурмовым» способом [133] . По мнению Берхина, с одной стороны, военный коммунизм себя оправдал как сумма экономических мероприятий в чрезвычайных условиях, большевистская партия поступила правильно, осуществляя данную экономическую политику в конкретных условиях. В годы Гражданской войны насильственная сторона диктатуры пролетариата выступала на первый план. С другой стороны, военный коммунизм как план непосредственного перехода к коммунистическому производству и распределению потерпел неудачу, поскольку он не соответствовал экономическим возможностям страны. Военный коммунизм был слишком прямолинейным методом коммунистического строительства, он не учитывал наличие различных укладов. Советское государство являлось главным орудием построения социализма и коммунизма. Тем более военный коммунизм не годился как метод социалистического строительства в условиях мирного развития страны. В результате, по оценке Берхина, военный коммунизм сыграл огромную роль в политической и военной областях, но в экономической – тормозящую [134] .

132

Берхин И. Б. Экономическая политика Советского государства в первые годы Советской власти. М., 1970. С. 11.

133

См. там же. С. 187.

134

См. там же. С. 181—183. 185, 224.

Оппонентом И. Б. Берхина выступил Е. Г. Гимпельсон, представивший традиционалистскую трактовку военного коммунизма. В своей книге о военном коммунизме 1973 г. автор утверждал тезис о вынужденности военного коммунизма условиями Гражданской войны и интервенции. «Альтернативы не было», по мнению Гимпельсона: не будь военной интервенции и разрухи – не было бы военного коммунизма. «Военно – коммунистические» меры в Советской России в 1918—1920-е гг. определялись обусловленностью объективной ситуацией в стране, а не субъективными расчетами немедленно ввести принцип коммунизма. Гимпельсон отмечал положительную роль военного коммунизма, оценивая его как «советский опыт борьбы за защиту социалистических завоеваний, против внутренних и внешних врагов» [135] . Придерживаясь традиционалистской позиции в трактовке военного коммунизма, Гимпельсон все же признавал наличие в политике военного коммунизма элементов форсирования темпов социально-экономических преобразований.

135

См.: Гимпельсон Е. Г. «Военный коммунизм»: политика, практика, идеология. М., 1973. С. 192, 285—287, 291.

Каноническая историческая схема революционной трансформации в России и создания Советского государства в конце 1960-х гг. была представлена в третьем и четвертом томах шеститомной «Истории Коммунистической партии Советского Союза», где выражена ленинская (плюралистическая) трактовка военного коммунизма: обусловленность данной политики чрезвычайными обстоятельствами взаимосвязана с обусловленностью марксистской идеологией. В этой связи утверждался тезис: попытки ускоренными темпами перейти к социалистическим и коммунистическим принципам в период военного коммунизма были вызваны отчаянным положением Советской страны, труднейшими условиями войны и разрухи. В строгом соответствии с объективными закономерностями развития общества (т.е. строго по марксизму – авт.) под завоеванную пролетариатом политическую власть подводилась экономическая база как первейшее условие закрепления победы пролетариата. Решающая роль отводилась подготовке необходимых политических и экономических условий для социалистического переустройства производственных отношений в деревне. Созидательную работу по организации хозяйства на социалистической основе чрезвычайно затруднили обстановка Гражданской войны, бешеное сопротивление свергнутых классов.