Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том второй

Васильев Юрий

С утверждением 15 июля 1920 г. Положения о волостном земстве право избрания земельных советов перешло к волостным земским собраниям. В приказе декларировалась необходимость привлечь к организации земской жизни «новый многочисленный класс мелких земельных собственников из числа трудящегося на земле населения». Суть приказа выражалась в витиеватой формуле: «Кому земля, тому и распоряжение земским делом, на том и ответ за это дело и за порядок его ведения» [201] . Председатель комиссии по разработке аграрной реформы Глинка после одного из заседаний обратился к членам комиссии с примечательной речью: «Ну, вот, мы произвели скачок в неизвестность. Появятся новые земства, в которых будут заседать одни мужички, такие (он ладонью утер нос снизу вверх). А все—таки я верю, что такие (опять нос утирает ладонью) в конце кондов спасут Россию» [202] . Земское самоуправление на данном основании рассматривалось в качестве прочной опоры государственного строительства. Текст приказа определил «новый многочисленный класс мелких земельных собственников»

как «широкие круги хозяйственного крестьянства», призванные «к преобладающему участию в устройстве земского дела на местах». Восстановление волостного земства, упраздненного деникинским правительством, сопровождалось попыткой создания его обновленного образа.

201

Врангель П. Н. Указ. соч. С. 87—89.

202

Оболенский В. Указ. соч. С. 390.

В изложении Кривошеина, представленном для печати, подчеркивались принципиальные изменения земского самоуправления: деятельность уездного земства была перенесена на волостной уровень, уездное земство получало права губернского. В этом отношении, по утверждению Кривошеина, российский закон оказался прогрессивнее любого из западных. «Вместе с покойным П. А. Столыпиным, – отмечал Кривошеин, – я работал над поднятием экономического благополучия русской деревни. Я глубоко верил в ее здравый государственный смысл. Верю и теперь. Сейчас мы делаем необходимую смелую попытку устроения будущего земского и государственного порядка. Верим, что она приведет к оживлению национального культурного строительства» [203] .

203

Врангель П. Н. Указ. соч. С. 89—92.

Однако обнародование временного положения о земском самоуправлении значительно отстало от земельного приказа, что затруднило проведение его в жизнь. Положения о волостном земстве дополнились положением об уездном земстве лишь в приказе от 12 октября 1920 г. Данные положения состояли в следующем. Гласные волостных земских собраний избирались сельскими избирательными сходами, в которых могли принять участие достигшие двадцатипятилетнего возраста «домохозяева», имеющие собственную надельную или иную землю и ведущие самостоятельное полевое или приусадебное хозяйство. Участниками сельского схода также становились все приписавшиеся по собственному выбору к ближайшему сельскому сходу: землевладельцы, по одному на каждое владение, независимо от его размера; настоятели православных церквей, представители религиозных обществ всех исповеданий, если церкви и общества владели землей в пределах волости; арендаторы имений, проживавшие в пределах волости не менее трех лет, при наличии самостоятельного сельского хозяйства или торгово—промышленного либо фабрично—заводского предприятия; представители казенных и общественных учреждений, торговых и промышленных обществ и товариществ по одному от каждого, если эти учреждения, общества и товарищества владели в пределах волости недвижимой собственностью.

От каждого избирательного сельского схода, имеющего не менее 200 избирателей, выбирался хотя бы один гласный, общее число гласных в волости составляло от 20 до 40 человек. Избирательные сходы с числом избирателей менее 200, самостоятельных выборов не производили, а присоединялись к соседнему избирательному сходу. Избранные волостные гласные на первом же своем собрании избирали председателя, а затем волостную земскую управу в составе председателя и не менее 3—х членов. По желанию собрания должности председателя волостного земского собрания и волостной земской управы могли совмещаться.

Особым пунктом предусматривалось, что «в гласные могут быть избираемые только лица, имеющие право участия на избирательных собраниях». В результате вся сельская интеллигенция – учителя, врачи, фельдшеры, работники культурных заведений в деревне лишались права участия в волостных земствах: они оказались за чертой «домохозяев», которые получили избирательные права).

Формально волостным земствам было предоставлено широкое право самоуправления и независимое от администрации положение. Однако на председателя волостной управы возлагались административные обязанности волостного старшины, и в пределах функций волостного старшины он подчинялся уездному начальнику. Таким образом, фактически уездный начальник получил возможность оказывать давление на всю земскую деятельность в волости. Введение в состав гласных уездных земств всех председателей волостных земств (они же волостные старшины), создавало ситуацию, когда уездные земства в значительной степени попадали в сферу влияния администрации. Уездные земские собрания состояли из гласных, избираемых волостными земскими собраниями по два от каждого собрания в уездах с количеством волостей свыше 15, по одному – в остальных уездах. Кроме того, в состав уездного земского собрания на правах его членов входили: весь состав уездной земской управы и по одному представителю от каждой волостной земской управы уезда, по одному представителю от православной церкви, от одного из неправославных исповеданий в уезде, от управления земледелия и землеустройства. Уездные земские собрания избирали председателя собрания, председателя и членов уездной земской управы в количестве, определенном самим земским собранием. Волостные земские собрания, кроме управы, избирали также волостные земельные советы, состав и порядок действия которых определяются Временным положением о земельных учреждениях от 25 мая 1920 года, а также по одному представителю от волости в уездный земельный совет. Землеустройство в волости переходило в ведение волостного земства. Волостным и уездным земским собраниям принадлежала распорядительная власть и надзор за исполнительными органами. Волостные и уездные земские управы

являлись исполнительными земскими органами, ответственными за выполнение решений земских собраний.

Между волостным и уездным земством функции распределялись следующим образом. Волостное земство отвечало за все земские сборы и повинности (денежные и натуральные), производило разверстку и надзор за выполнением повинностей по снабжению войск и населения продовольствием и фуражом, натуральных повинностей, хлебных и денежных и сборов за землю по Приказу о земле. На земство возлагалось решение вопросов землепользования через волостные земельные советы, а также организация содержания государственной стражи. Уездному земству предписывался контроль за выполнением повинностей волостными земствами; разверстка между волостями общегосударственных сборов. Вопросы создания губернских земств, определения их роли в системе земельных учреждений относились на будущие времена. Губернские земства упразднялись, взамен уездным земствам предоставлялась возможность образовать союзы по отдельным отраслям земского хозяйства. Однако осталась оговорка, связанная с предоставлением права уездным земствам, если они посчитают необходимым, создавать губернские земства [204] .

204

Врангель П. Н. Указ. соч. С. 92—95.

Конструкция земского самоуправления во врангелевской реформе по сути упраздняла формулу старого дореволюционного земства, в котором значимая роль принадлежала сельской интеллигенции, заложившей основы земских традиций. Создавалось новое крестьянское самоуправление с преобладающим влиянием волостных старшин, подчиненных администрации. Выборы в волостные земства, проведенные в отдельных волостях, свидетельствовали об избрании в их состав, по признанию Врангеля, «домовитых, хозяйственных крестьян», а также крупных помещиков [205] . Данный факт являлся иллюстрацией направленности врангелевской аграрной реформы на зажиточное крестьянство, «столыпинских» крестьян.

205

Там же. С. 250—251.

Земельный закон Врангеля, сформулированный академическим языком, оказался слишком сложен и непонятен для крестьянства. Он соответствовал условиям стабильного мирного времени, требовал длительного срока для реализации. В гражданском вооруженном и кровопролитном противоборстве востребовались популистские лозунги и обещания, адекватные желаниям народа. Аграрное законодательство Врангеля, даже в форме приказа о земле (отягощенное пространными приложениями, дополнительными приказами и положениями) указанным требованиям военного времени не соответствовало. К тому же земельная реформа, как масштабная социально—экономическая акция с идеологическим подтекстом, в ходе наступательных боевых действий войск Врангеля в Северной Таврии и на Украине до сведения населения в должной мере не была доведена.

Врангелевская администрация к началу задуманной реформы не располагала точными статистическими сведениями о количестве и качестве земли в уездах и волостях, о степени занятости трудового населения. Прежняя земская статистика претерпела серьезные изменения в результате свершившегося земельного передела. Революционные события перевернули привычные права собственности и пользования с ног на голову. Результат врангелевских мероприятий заключался в получении крестьянами купчих крепостей. Однако крестьянину предложили «синюю бумагу с орлом» лишь после оплаты земли в течение 25 лет. Такая форма разрешения аграрного вопроса казалась крестьянину непривлекательной и, во всяком случае, не давала немедленного закрепления права собственности на землю. Крестьянство воспринимало реформу как фактическое закабаление крестьян на всю жизнь, связанное с необходимостью выкупных платежей в течение двадцати пяти лет, неприкрытым стремлением врангелевской администрации удовлетворить с помощью выкупных платежей интересы бывших землевладельцев.

Крестьяне, познавшие на собственном опыте в годы революции и Гражданской войны мимолетность многих правителей и недолговечность их обещаний, скептично отнеслись к прочности очередной по счету власти в лице генерала Врангеля. К тому же уверенность в ее силе быстро растаяла не только у населения, но и в самой Русской армии после того, как фронт покатился обратно к крымской горловине.

Приказ о земле и правила ее передачи новым владельцам не были восприняты, как к этому стремился Врангель, в самой Русской армии – пропагандистская работа в частях велась откровенно слабо. Сомнения солдат выражались в открытых разговорах с критикой реформы, требованиях бесплатного наделения землей, взимания сборов за землю в пользу государства, а не для прежних землевладельцев, раздела церковных земель [206] . Вопреки задуманной реформе «по закону», сам Врангель в ходе наступления в Северной Таврии и на Украине отдал приказ о реквизиции лошадей у крестьянского населения [207] . Примечательно, что когда части Русской армии в сентябре 1920 г. заняли Александровский уезд, главную базу махновского движения, стали проводить реквизиции и мобилизации, рядовые участники махновщины – крестьяне потребовали от своих атаманов развертывания ответных боевых действий против врангелевцев. Возмущение махновских повстанцев стало серьезным побудительным фактором для заключения третьего по счету временного соглашения армии Махно с Красной Армией – о совместных действиях против Врангеля.

206

РГВА. Ф. 198. Оп. 5. Д. 5. Л. 70, 73.

207

РГВА. Ф. 1407. Оп. 1. Д. 909. Л. 21; Ф. 198. Оп. 5. Д. 5. Л. 25, 27, 99.