Крестьянские войны в России XVII-XVIII вв.

Буганов Виктор Иванович

Дворян этого района охватила паника. Зависимые от них люди — холопы и крестьяне — поднялись против своих угнетателей. Их односельчане, в свое время бежавшие из этих мест на Дон и теперь пришедшие сюда в составе усовского отряда, вели среди лих настоящую агитацию. Вот один из примеров: приказчик князя И. Голицына Я. Герасимов жаловался в июле тульскому воеводе, что в вотчину и поместья его господина в Дедиловском уезде приезжали из казачьих таборов «беглой крестьянин государя моего донской казак Игнашка Жариков, а на Дону прозвище Заворуй, с ыными казаками» — крестьянами Воронежского уезда, которые «пристали» к усовцам по пути их следования. Приказчик рассказывает далее о действиях «казаков»: «И подговорили государя моего крестьян Митьку Ермакова, Титка Фролова, Мишка Потапова, Стеньку Тарасова, Кузьку Жарикова». Они взяли в имении 10 лотадеё, нл&тъе, холсты, «побили государя моего скотины 10 свиней, 20

баранов». Не ограничившись конфискациями, казаки снова приезжают в эти имения, подговаривают к побегу новых крестьян «и вотчину государя моего разоряют и похваляютца ночным приездом государя моего вотчину разорить без остатку»^[36].

О событиях в южных уездах скоро узнали в Москве — отписки от местных воевод сильно обеспокоили руководителей московских приказов — Посольского, Разрядного, Тайных дел. К тому же правительство получило известия о восстании в Переяславле на Украине — крепостническая политика гетмана Брюховецкого, поддерживаемая и поощряемая русским самодержавием, вызвала отпор социальных низов: крестьян, бедных горожан и казаков.

Степан Тимофеевич Разин.

Гравюра XVII в.

Из расспросных речей в Разрядном приказе

о намерении казаков восстать против бояр (1670 г.)

Из приговора Степану Разину

Привоз Степана Разина в Москву на казнь.

Англ. гравюра XVII в.

«Прелестное письмо» атамана И. Голого (1708 г.)

Емельян Иванович Пугачев.

С портр. неизвестного художника,

написанного на портрете Екатерины II (1773 г.)

Манифест Е. И. Пугачева от 3 марта 1774 г.

Е. П. Пугачев. С портр. неизвестного художника.

(Гос. Исторический музей)

14 июля 1666 г. Боярская дума разрабатывает меры по предотвращению дальнейшего распространения антифеодального движения к югу от столицы. По приговору Думы, в заседании которой участвовал сам царь Алексей Михайлович, казакам строго-настрого указали вернуться на Дон (откуда, кстати говоря, уже шла к Москве новая партия казаков в 500 человек). При этом власти потребовали от них выдачи всех беглых, которые присоединились

к ним во время похода, а также, и это было самое опасное, тех, которые бежали на Дон с 1661 г., т. е. за шесть истекших лет! Это было прямое посягательство на старый обычаи, гласивший: «С Дону выдачи нет». Правда, понимая, что подобное требование встретит решительное возражение донцов, правительство лавирует, допуская иные сроки: отдавать холопов и крестьян «помещиком их и вотчинником по крепостям по прежнему» не за 6 лет до 1666 г., а за 5, 4, 3, «а по самой последней мере за 2 года»^[37]. В случае отказа казаков выполнить эти требования предписывалось жестоко их покарать.

Для исполнения этого приказа власти выслали карательное войско во главе с князем Ю. Н. Борятинским. Ему выделили 1000 солдат выборного полка М. Провкова, объявили мобилизацию дворян уездов, охваченных антифеодальным движением или расположенных поблизости. Собирались каратели в Туле.

Казаки, узнав о решении правительства, собрались на круг. Они понимали, что противостоять хорошо организованному и вооруженному царскому войску невозможно. Снявшись из лагеря под Тулой, усовцы перебрались в Дедиловский уезд на реку Уперту, а затем, 26 июля, покинули и этот табор, «спешно и бережно», т. е. в полном порядке, быстро и организованно, начали отходить на Дон. Тем самым они сорвали замыслы правительства, не допустили ни выдачи беглых, ни переписи всех казаков (на чем тоже настаивали власти, стремившиеся выявить беглых людей, под предлогом выдачи разового жалованья), ни жестокой расправы, разгрома движения. Усовцы делали по 50 верст в день и, но донесению полковника М. Кровкова, вели себя очень осторожно: «А где… лучитца им на станех стать, и оно лошади кормят в руках, а большая… половина сидят на конях, опасны за собою твоих великого государя людей»^[38].

Усовский отряд, разбившись на части, вернулся на Дон. С ним пришла сюда, вероятно, не одна сотня беглых крестьян и холопов из южных русских уездов. Они влились в массу бедняков, проживавших в донских городках. И без того сильные антифеодальные, антиправительственные настроения, царившие в среде донской бедноты, получили новый импульс. Приход новой партии беглых не мог не возбуждать других зависимых людей к таким же действиям.

Поход Василия Уса 1666 г. стал по существу первой, пусть еще небольшой по размеру, вспышкой того пожара, который охватил несколько лет спустя огромные территории юга и юго-востока Европейской России.

НАРОДНЫЙ ПРЕДВОДИТЕЛЬ

Если исключить несколько грозовых лет Крестьянской войны, когда деятельность Степана Разина отразилась в большом количестве источников, то окажется, что об остальной жизни 40-летнего в ту пору атамана мы знаем очень немного. Свидетельства о более ранних периодах ого жизни — это жалкие крохи в сравнении с документами и описаниями современников 1667–1671 гг. и с тем знаменитым песенным циклом, который начал складываться в годы Крестьянской войны.

Степан Разин родился около 1630 г. — по сообщениям современников-иностранцев, в 1670 г. ему было примерло 40 лет.

Батыр-ага, одни из приближенных крымского хана, летом 1670 г. в разговоре с русскими послами назвал С. Разина «тумой», т. о. сыном русского и турчанки^[39]. Отец Степана — Тимофей Разни, возможно, бежал в свое время из воронежских мест. Его брат Никита Чертой, дядя Степана Разина «по отце», был «родом воронежец, а мать и жена ево на Воронеже, а на Дону жил он в год в бурлаках…», на Дон его послали из Воронежа «с хлебными запасы» еще «во 177-м году» (в 1668–1669 г.)^[40], в разгар Каспийского похода, во главе которого стоял его племянник. Неизвестно только, к какому слою принадлежали эти воронежцы — к посадским людям или крестьянам. Разницы поддерживали тесные связи с воронежцами, которые снабжали их всякими запасами при подготовке похода на Каспийское море. А сам Никита Черток впоследствии возглавил большой отряд повстанцев.

Тимофей Разин умер в 1649 или 1650 г., когда его сыну Степану исполнилось 19–20 лет. Он не успел, как собирался, сходить вместе с «Стенькою помолитися в Соловецком монастыре преподобным отцем Изосиму и Саватее, соловецким чюдотворцем», обращение к которым, как считали в те времена, помогало в исцелении pan. Возможно, Тимофей Разин не раз участвовал в смелых походах, отличился в сражениях, побывал в дальних землях, откуда вывез добычу, в том числе и красивую турчанку, которая стала матерью знаменитого впоследствии донского атамана. О ней ничего неизвестно, вряд ли она прожила в плену долгую жизнь. Источники упоминают также «названную мать» Степана Матрену Говоруху; ее в ноябре 1670 г. или несколько ранее схватили и казнили (отсекли голову) в Цареве-Борисове^[41]; до этого она долгое время находилась в повстанческом войске Степана Разина. Вместе с ней погибли ее сын Яков и зять Иван Москаль.